– Врага нужно побеждать его же собственным оружием, – учили его с младенчества. Так оно и вышло. 103-й снова вспоминает тот мультфильм Текса Эйвери: вот уж действительно, настоящее пособие по тактической подготовке. Может, однажды он раскроет «своим» все боевые секреты этой великой стратегии Пальцев.
Жюли сделала знак остановиться. Они фальшивили, да и она сама пела неважно.
– Эдак мы недалеко уедем. По-моему, пора поставить точки над i. Играть чужую музыку никуда не годится.
Семеро Гномов не могли взять в толк, к чему она клонит.
– А ты что предлагаешь?
– Мы сами себе творцы. Нам нужно придумать наши собственные слова, музыку, программу.
Зое пожала плечами.
– Ты кем себя возомнила? У нас всего лишь маленькая школьная рок-группа, и мы играем под честное слово директора, чтобы ему можно было включить пункт «музыкальные занятия» в отчеты о внеклассной культурной работе в лицее. Мы же не «Битлз»!
Жюли тряхнула копной длинных черных волос.
– Как только начинаешь творить, ты сам становишься творцом среди таких же творцов. Надо избавляться от комплексов. Наша музыка может быть ничуть не хуже любой другой. Надо всего-то постараться быть оригинальными. Нам вполне по силам сочинить что-нибудь «эдакое», не похожее на то, что уже существует.
От изумления Семеро Гномов не знали, что сказать. Музыканты ушам своим не верили, и кое-кто из них уже пожалел, что они взяли к себе в группу эту чужачку.
– Жюли права, – отрезала Франсина. – Она показала мне одну книжку – «Энциклопедию Относительного и Абсолютного Знания», в ней содержатся советы, с помощью которых мы придумаем что-нибудь новенькое. Лично я обнаружила там схемы передового компьютера, благодаря которому мы и думать забудем о тех, что продаются сегодня.
– Информационные технологии не поддаются усовершенствованию, – возразил Давид. – Компьютерные чипы во всем мире работают с одной скоростью, а производить более скоростные невозможно.
Франсина встала.
– А кто предлагает делать скоростные чипы? Естественно, нам самим не по силам изготавливать электронные микросхемы. Зато мы можем устанавливать их по-другому.
Она попросила у Жюли «Энциклопедию Относительного и Абсолютного Знания» и принялась искать страницы со схемами.
– Глядите! Вместо иерархического расположения электронных чипов здесь представлено демократическое расположение кристаллов. Никакого главного микропроцессора, управляющего рабочими микросхемами, все чипы главные и одноуровневые. Пятьсот микропроцессорных чипов, пятьсот равносильных и эффективных «мозгов», которые одновременно ведут постоянный диалог.
Франсина указала на макет в углу страницы.
– Загвоздка в том, как их расположить. Надо представить себя домохозяйкой за обедом и прикинуть, как разместить домочадцев за столом. Если рассадить их за длинным прямоугольным столом обычным порядком, те из них, что окажутся на противоположных концах стола, не смогут общаться меж собой – разговаривать будут только те, что сидят посередине. Вот автор «Энциклопедии Относительного и Абсолютного Знания» и советует располагать все чипы по кругу, чтобы они глядели друг на дружку. Круг – вот вам и решение.
Она показала и другие схемы.
– Технология не самоцель, – сказала Зое. – Твой компьютер вряд ли годится, чтобы сочинять музыку.
– Я понимаю, что она имеет в виду. Если этот малый придумал, как обновить компьютер, самый совершенный инструмент из ныне существующих, он с тем же успехом может помочь нам обновить и музыку, – заметил Поль.
– Жюли права. Нужно сочинять собственные стихи, – подхватил Нарцисс. – Может, эта книга нам поможет.
Франсина, все еще державшая «Энциклопедию» в руках, раскрыла ее наугад и прочла во всеуслышание:
Все кончено, все решено.
Откроем души наши нараспашку,
И утром ветер свежий пусть пахнет в окно.
Ничто не остановит пляс его шальной,
Тысячекратно мы изменим мир наш спящий и больной,
Мы без насилия устои тверди сокрушим,
И пусть дивятся все: мы Революцию муравьев с тобой вершим!
Прослушав этот куплет, все задумались.
– «Революция муравьев»? – удивилась Зое. – Ерунда какая-то.
Ей никто не ответил.
– Если делать из этого песню, нужен припев, – заметил Нарцисс.
Помолчав немного, Жюли закрыла глаза и проговорила:
Нет больше мечтателей, Нет больше изобретателей.
Так, постепенно – куплет за куплетом – они сочинили слова первой своей песни, черпая тему из потаенных глубин «Энциклопедии».
А что до музыки, Цзи-вонг откопал в книге место, где объяснялось, как строить мелодии, – по подобию зданий. В качестве примера Эдмонд Уэллс разбирал композиции пьес Баха. Цзи-вонг нарисовал на доске нечто, похожее на автостраду, и провел по ней траекторию музыкальной линии. В свою очередь, каждый из них подошел и провел сверху и снизу этой простой линии траекторию своего собственного инструмента. В результате получилась мелодия в виде широкой лапши.
Они настроили инструменты и, соединив перекрестные мелодические эффекты, отметили их на общей схеме.
Всякий раз, когда кто-нибудь из членов группы чувствовал, что необходимо внести поправку, он стирал тряпкой часть траектории и придавал ей другую форму.
Жюли напела мелодию, пропуская воздух через нос и дыхательное горло. Сначала это был простой напев без слов, после чего сероглазая девушка пропела текст, что был у нее перед глазами, начиная с первого куплета: «Все кончено, все решено», – за которым последовал припев: «Нет больше мечтателей, нет больше изобретателей», – а потом второй куплет, взятый из другого места книги:
Разве не мечтал ты о другом мире?
Разве не мечтал о другой жизни?
Разве не мечтал, что человек однажды обретет свое место во Вселенной?
Разве не мечтал ты, что человек однажды заговорит с природой,
самой природой, и что она ответит ему как друг,
а не как поверженный враг?
Разве не мечтал ты заговорить с животными, облаками и
горами, чтобы слиться с ними воедино и больше никогда не быть врозь?
Разве не мечтал ты, чтоб люди слились воедино и воздвигли
город, где стали бы жить совсем по-другому?
Успех или провал – теперь неважно это. Никто не
вправе будет ближнего судить. Любой свободен будет делать,
что он хочет, – его заботой станет благо всех.
Жюли Пенсон постоянно меняла тесситуру. Голос ее звучал то пронзительно, как у маленькой девчонки, то срывался на раскатистый хрип.
Семерым Гномам она напоминала разных исполнителей. Поль считал, что она похожа на Кейт Буш, Цзи-вонг сравнивал ее с Дженис Джоплин, Леопольд – с Пэт Бенатар, отличавшейся хард-роковой страстностью, а по мнению Зое, она больше походила на певицу Ноу.
На самом деле каждый из них угадывал в голосе Жюли то, что его трогало больше всего.
Она прервала пение, и Давид закатил какое-то невероятное, неистовое соло на электроарфе. Леопольд, вооружившись флейтой, вступил с ним в диалог. Жюли улыбнулась и затянула третий куплет:
Разве не мечтал ты о мире, который не боялся бы того,
что не похоже на него?
Разве не мечтал ты о мире, где каждый мог бы обрести совершенство?
А я мечтала отрешиться от старых привычек через Революцию. Революцию ничтожеств, Революцию муравьев.
А лучше даже через Эволюцию.
Мечтала я, но это лишь утопия.
Мечтала я однажды книгу написать, чтобы потом ее вам рассказать и чтобы книга моя пространство-время и меня саму пережила.
Пускай на сказку будет похожа она. Волшебную сказку,
которая не станет явью никогда.
Они сошлись вместе, слившись в извечный волшебный круг, который однажды прервался и возродился вновь.
Жюли закрыла глаза. Она была точно зачарованная. Тело ее непроизвольно покачивалось в такт бас-гитаре Зое и барабанам Цзи-вонга. Ей, никогда не любившей танцевать, хотелось двигаться, и желание это было необоримо.
Все поддержали ее. Она стянула с себя бесформенный шерстяной свитер и, оставшись в облегающей черной майке, ритмично задвигалась с микрофоном в руке.
Нарцисс вторил ей гитарным риффом.
Зое предложила придумать добрую концовку, чтобы уравновесить всю композицию.
И Жюли, не открывая глаз, спела экспромтом:
Мы новые мечтатели,
Мы новые изобретатели.
Ну вот, теперь у них появилась и концовка.
Франсина сыграла финал на органе – и все разом смолкли.
– Класс! – воскликнула Зое.
Они обсудили сыгранную композицию. Все звучало как будто слаженно, за исключением соло в третьей части. Давид заявил, что нужно придумать что-нибудь новенькое вместо обычного риффа на электрогитаре.
Это было их первое оригинальное произведение, и они, несмотря ни на что, гордились собой. Жюли утерла вспотевший лоб. Чувствуя себя неловко в майке, она тихонько извинилась и быстренько надела свитер.
Чтобы как-то разрядить обстановку, она сказала, что было бы не худо поработать и над вокалом. Когда-то учитель пения, Янкелевич, учил ее лечиться с помощью звуков.
– Как это? – удивился Поль, интересовавшийся всем, что имело отношение к звукам.
Жюли объяснила, что, к примеру, звук «О», произнесенный низким тембром, воздействует на брюшную полость.
– «О-О-О-О» заставляет вибрировать кишечник. Если у вас неладно с пищеварением, надо пропеть этот звук и заставить вибрировать свой пищеварительный тракт. «О-О-О-О». Это куда дешевле лекарств и к тому же под силу каждому. Всего лишь легкая вибрация. С этим любой рот справится.