Семеро Гномов пропели благозвучное «О-О-О-О», прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.
– А звук «А» воздействует на сердце и легкие. Запыхавшись, вы делаете это непроизвольно.
И они подхватили хором: «А-А-А-А-А-А».
– Звук «Е» воздействует на горло. Звук «У» – на рот и нос. Звук «И» – на мозг и темя. Пропойте низко-низко каждый звук, и ваши органы начнут вибрировать.
Они снова пропели каждый гласный – и тут Поль предложил сочинить терапевтическую композицию, чтобы избавлять будущих своих слушателей от разных недугов.
– Верно, – поддержал его Давид, – мы вполне могли бы сочинить песню с последовательным чередованием «О-О-О», «А-А-А» и «У-У-У».
– С басовой партией на уровне ультразвука, ведь он успокаивает, – подхватила Зое. – Это было бы чудесным лекарством для наших слушателей. «Целительная музыка» – чем не лозунг?!
– Это будет нечто совершенно необыкновенное.
– Шутишь? – проговорил Леопольд. – Это же известно с древнейших времен. Как, по-твоему, почему песнопения у индейцев построены только на бесконечном повторении простых гласных?
Цзи-вонг подтвердил, что и у корейцев есть песни, состоящие из одних лишь гласных.
И они решили сочинить композицию, которая сказывалась бы благотворно на здоровье их слушателей. Они уже взялись за нее, как вдруг их каморка содрогнулась от барабанной дроби – только барабаны Цзи-вонга тут были ни при чем.
Поль пошел открывать дверь.
– От вас слишком много шуму, – выразил неудовольствие директор лицея.
Было восемь часов вечера. Обычно им разрешалось играть до половины десятого, но сегодня директору пришлось задержаться у себя в кабинете, чтобы закончить бухгалтерский отчет.
Он прошел в каморку и обвел взглядом каждого музыканта.
– Я не мог лишить себя удовольствия послушать вас. Не знал, что у вас есть оригинальные вещи. То, чем вы занимаетесь, совсем не плохо. Может, в этом и правда есть толк.
Он сел верхом на стул.
– Мой брат открывает культурный центр в квартале Франциска I, и он хочет устроить концерт, чтобы отпраздновать новоселье, а для этого нужно настроить звук, установить билетную кассу – в общем, кое-что доработать! Он пригласил струнный квартет, но двое музыкантов у них подхватили грипп, а квартет из двух музыкантов даже для районного центра дело несерьезное. Со вчерашнего дня он ищет им замену – музыкантов, умеющих играть с листа. Если же он никого не найдет, открытие центра придется отложить. Городскому начальству это вряд ли понравится. А вы могли бы его выручить. Так, может, согласитесь выступить на открытии?
Восемь музыкантов переглянулись, не веря, что им вдруг так повезло.
– Еще бы! – отозвался Цзи-вонг.
– Что ж, годится, тогда живо готовьтесь, выступать будете в следующую субботу.
– В эту субботу?
– Ну да, в эту.
Поль чуть было не сказал: нет, это невозможно, ведь пока что у них в репертуаре только одна вещь, – но Цзи-вонг взглядом велел ему прикусить язык.
– Да запросто, – согласилась Зое.
Они разволновались и вместе с тем обрадовались.
Наконец-то им представится возможность выступить перед настоящей публикой – прощайте, унылые вечера и школьные танцульки!
– Прекрасно! – сказал директор. – Я рассчитываю на вас, так что не подкачайте.
И он заговорщически им подмигнул.
От неожиданности Франсина, которая все никак не могла прийти в себя, припала локтем к клавиатуре органа – прозвучало арпеджио, которое громыхнуло, точно канонада.
МУЗЫКАЛЬНАЯ КОМПОЗИЦИЯ – КАНОН. Музыкальный канон представляет собой довольно любопытную композиционную структуру. Самые известные тому примеры: «Братец Яков», «Свежий ветер, утренний ветер» или еще канон Пахельбеля.
Канон строится вокруг единственной темы, все грани которой исполнители опевают, вплетая одну в другую. Тему начинает первый голос. Через определенное время ее повторяет второй голос, а затем подхватывает третий.
Чтобы хор звучал слаженно, каждый голос играет тройную роль:
1) излагает главную мелодию;
2) добавляет аккомпанемент к главной мелодии;
3) добавляет аккомпанемент к аккомпанементу и главной мелодии.
Таким образом, композиция складывается из трех уровней, и каждый ее элемент, в зависимости от своего положения, играет ведущую роль, вторую и пассивную.
Канон можно усложнить, не добавив в него ни единой ноты, а просто изменив тональность: один куплет поется на октаву выше, а другой – на октаву ниже.
Кроме того, канон можно осложнить, повысив второй голос на пол-октавы. Так, если первая тема ведется в до, вторая поется в соль и т. д.
Канон можно сделать еще сложнее, изменив темп пения. Быстро: пока первый голос ведет тему, второй голос очень быстро повторяет ее дважды. Медленно: пока первый голос ведет мелодию, второй повторяет ее в два раза медленнее.
Точно так же третий голос может еще больше ускорять или замедлять тему – в результате возникает эффект расширения или сужения темы.
Больше того, канон можно усложнить, изменив саму мелодию. При этом первый голос, исполняя главную тему, повышается, а второй понижается.
На самом деле все это легче себе представить, изобразив линейки голосов в виде стрелок, как на карте боевых действий.
Слышался только хруст челюстей. Максимилиан молча проглотил все, что было на тарелке.
В кругу семьи его в конце концов одолевала смертельная скука. В сущности, он женился на Сцинтии, чтобы произвести впечатление на своих приятелей.
Она была добычей, и ему, чего греха таить, все завидовали. Но беда в том, что красота – штука коварная. Сцинтия была красавица, и это его удручало! Он улыбнулся, поцеловал всех, встал из-за стола, отправился к себе в кабинет, заперся там и запустил «Эволюцию».
Игра захватывала его все больше. Он приложил немало усилий, чтобы создать цивилизацию ацтеков и довести ее до 500 года до Р.Х., построив с десяток городов и отрядив целую ацтекскую галерную флотилию бороздить моря в поисках новых земель. Он надеялся, что ацтеки-первопроходцы откроют Запад к 450 году до Р.Х., но эпидемия холеры опустошила их города. А нашествия варваров вконец обескровили ослабленные метрополии, так что ацтекская цивилизация комиссара Линара была уничтожена меньше чем за год по его летоисчислению.
– Играешь ты плохо. Тебя что-то тревожит, – заметил Макъявел.
– Да, – согласился человек, – моя работа.
– Может, расскажешь? – полюбопытствовал компьютер.
Полицейский поморщился. До сих пор компьютер был для него своего рода дворецким, который встречал его всякий раз, когда он нажимал кнопку «пуск», и вел через лабиринты «Эволюции». А чтобы машина сама изъявила желание переместиться из виртуального мира в мир настоящий, – это было по меньшей мере неожиданно. И все же Максимилиан уступил.
– Я полицейский, – сказал он. – Веду расследование. Оно-то меня больше всего и беспокоит. Дело касается пирамиды, выросшей посреди леса, как гриб после дождя.
– Можешь рассказать подробней или это тайна?
Шутливый тон и голос машины, мало похожий на механический, удивили Максимилиана, но тут он вспомнил, что недавно на рынке появились «речевые синтезаторы», способные сбить человека с толку, заставив его поверить, что он разговаривает со вполне себе живым собеседником. На самом деле подобные программы всего лишь реагировали на ключевые слова и давали ответ с помощью простых речевых технологий. Они меняли порядок слов в вопросе: «Ты действительно считаешь, что…» или же смещали акценты: «Давай лучше поговорим о тебе…». В общем, дело нехитрое. Но Максимилиан, тем не менее, сознавал, что, соглашаясь поговорить со своим компьютером, он устанавливал с простой машиной совсем непростые отношения.
Он задумался: в сущности, поговорить по душам ему было не с кем. Он не мог говорить на равных ни со своими слушателями в полицейской школе, ни с подчиненными, поскольку малейшую снисходительность с его стороны они восприняли бы как проявление слабости. Беседовать с префектом, своим начальником, было делом немыслимым. И то верно, субординация разделяет людей! Ему не удавалось наладить общение ни с женой, ни с дочерью. Что до общения, Максимилиан воспринимал это в конечном счете как односторонний диалог, который предлагало ему телевидение. Телевизор беспрестанно пичкал его занимательными историями, а выслушивать его, с другой стороны, даже не собирался.
Возможно, новое поколение компьютеров как раз и предназначено для того, чтобы восполнить этот пробел.
Максимилиан нагнулся к встроенному в компьютер микрофону.
– Пирамиду эту соорудили без разрешения в охраняемой лесной зоне. Когда я прислоняюсь ухом к ее стенке, то слышу внутри какие-то звуки, как будто за стенкой работает телевизор. Но стоит мне похлопать по стене, как звуки тотчас смолкают. У пирамиды нет ни дверей, ни окон – ни единой щелочки. Вот мне и хотелось бы узнать, кто затаился там, внутри.
Макъявел задал ему несколько уточняющих вопросов по делу. Его радужная оболочка сузилась, что служило признаком глубочайшего внимания. Немного подумав, компьютер ответил, что видит только один выход: вернуться к пирамиде с бригадой подрывников и взорвать бетонные стены.
Определенно, компьютеры мыслят незатейливо.
Максимилиан пока еще не думал о таком крайнем решении, но согласился, что рано или поздно пришел бы к нему. Макъявел лишь подстегнул его мыслительный процесс. Полицейский поблагодарил машину. И уже было собрался снова переключиться на «Эволюцию», как вдруг вспомнил, что забыл покормить рыбок.
Тут Максимилиан впервые подумал, что компьютер стал ему почти другом, и это ввергло его в легкое недоумение: ведь настоящего друга у него прежде никогда не было.