ре-миноре. При всем том даже самый искушенный слушатель не замечает, когда же произошло это превращение.
Прибегая к такому приему «скачка» тональности, «музыкальное приношение» можно повторять до бесконечности – до полного преобразования нотной гаммы. «То же самое происходит и со славой короля, которая неизменно возвышается вместе с модуляцией», – объяснял Бах.
Наивысшей же формой воплощения фуги считается «Искусство фуги», в котором Иоганн Себастьян Бах незадолго до кончины хотел объяснить обычным смертным свою технику музыкального развития, начиная с самого простого звучания и заканчивая самым сложным. Однако в самый разгар работы состояние здоровья у Баха ухудшилось – он почти ослеп. И эта фуга так и осталась незаконченной.
Примечательно, что Бах подписал ее четырьмя буквами своей фамилии, построив на них музыкальную тему. В немецком сольфеджио B соответствует ноте си-бемоль, А – ноте ля, C – ноте до и H – простой си. Таким образом, Bach = си-бемоль, ля, до, си.
Бах добрался до самой сути своей музыки, надеясь на ее крыльях вознестись в Бесконечность, уподобившись бессмертному королю.
Розовый плотик-кувшинка скользит и скользит себе по волнам, как вдруг муравьи замечают стайку бегущих по воде насекомых. Это водомерки, или гладыши, – похожие на комаров водяные клопы.
Голова у водомерок длиннее тела, а шарообразные глаза торчат по бокам, точно жемчужины, отчего эти насекомые походят на продолговатые африканские маски. Брюшко у них снаружи покрыто мягкими водоупорными серебристыми волосками. Благодаря им они могут преспокойно передвигаться по водной глади, не боясь утонуть.
Водомерки занимаются тем, что выискивают водяных блох, дохлых комаров и личинки водяных скорпионов, – и вдруг ощущают, как на волнах покачивается муравьиный плотик. Как ни странно, они перестраиваются в боевой порядок, сплачиваясь в своего рода водяной легион, и переходят в нападение.
Они то мчатся, то скользят по воде, словно по крепкому полотнищу. Отталкиваясь от поверхности реки пружинистыми лапками, они скачут по ней, как по туго натянутой пленке.
Заметив опасность, муравьи занимают позицию по краям плотика брюшками вперед, как некогда викинги, которые выстраивались по бортам своих стругов с копьями и щитами наперевес.
Огонь!
Муравьиные брюшки дают первый залп.
Сраженных наповал водомерок уносит прочь река: водоупорные брюшки, как поплавки, удерживают их на поверхности.
Большинство водомерок скашивают первые же залпы, однако некоторым из них все же удается подобраться к муравьиному суденышку – вцепившись в листок кувшинки своими длинными лапами, они начинают его топить. Муравьи всем скопом оказываются за бортом. Кто-то из них, глядя на водомерок, пробует ступать по воде, но для этого нужно равномерно распределять свой вес на каждую лапку, а у муравьев они поочередно проваливаются в воду. В конце концов они оказываются по брюшко, а потом и по самый подбородок в холодной реке, беспомощно суча лапками.
Поскольку вода доходит им только до подбородка, они не тонут, но так или иначе над ними нависает угроза: их может сцапать любая хищная тварь. Нужно что-то предпринять, и срочно. Тринадцать муравьев барахтаются в реке, брызгаясь водой, иначе им не удержаться на поверхности. Они пытаются уцепиться за край кувшинки, а водомерки меж тем продолжают на них наседать и, топчась лапами им по головам, силятся их утопить.
Муравьи теснятся, хватаются друг за дружку, образуя своего рода плавучую платформу, и некоторые из них, поднатужившись, пытаются взобраться по ней на суденышко-кувшинку. После многочисленных попыток им наконец это удается.
Они втаскивают на борт своих товарищей и потом все дружно пленяют нескольких злющих водомерок.
Перед тем как их сожрать, 103-я допытывается у пленниц, почему они напали целым полчищем: ведь их вид, насколько известно, состоит из особей-одиночек. Одна из пленниц признается, что виной тому их соплеменница, водомерка по прозвищу Основательница.
В тех местах, где обитала Основательница, было довольно сильное течение. Тамошние водомерки если и скользили по воде, то лишь на короткие расстояния: очень скоро им приходилось цепляться за камышинки, иначе их унесло бы течением. И вот однажды Основательница подумала, что они должны приложить все свои силы, чтобы укротить поток, хотя никто из них не знал, куда он ведет. В общем, она решила – уж лучше пусть течение унесет ее куда угодно, чем всю жизнь цепляться за спасительные соломинки. Соседи-водомерки предсказывали ей гибель, потому что течением ее непременно разобьет о камни. Но Основательница, невзирая ни на что, проявила упорство – ее, как и предсказывали сородичи, подхватил поток и, побитую, истерзанную, полумертвую, унес прочь. Но она выжила. Водомерки с низовья реки, видя, как ее несет мимо по течению, сочли, что их далекая соплеменница, проявившая столь завидную храбрость, достойна служить им всем примером. Они избрали ее своей предводительницей и решили отныне жить единой семьей.
Надо же, размышляет 103-я принцесса, порой и одна-единственная особь способна изменить поведение целого вида. Так что же познала эта водомерка? Перестав бояться течения, перестав цепляться за якобы спасительные соломинки и устремившись вперед, ты, конечно, можешь быть побитым, но в конечном счете меняешь к лучшему не только свою жизнь, но и жизнь всех своих сородичей.
Эта мысль придает принцессе смелости.
К ней подбирается 15-й. Он хочет сожрать водомерку, но 103-я принцесса удерживает его. Она говорит, что ее нужно освободить, – пускай возвращается к своим соплеменницам, поскольку они только-только воссоединились. 15-му невдомек, с чего бы вдруг нужно освободить эту водомерку. Да еще такую аппетитную.
– Надо бы до кучи разыскать и прикончить их знаменитую Основательницу, – прибавляет он.
Остальные муравьи с ним соглашаются. Ежели водомерки начнут воевать всем скопом и муравьи не смогут их остановить, пока не поздно, через пару лет они понастроят себе водных поселений и станут владычицами рек.
Сознавая это, 103-я, однако, уверяет себя, что каждый вид, в конце концов, достоин своего счастья. Превосходство над соперниками можно сохранить, опережая их, а не истребляя.
Свою сострадательность принцесса оправдывает новообретенными ощущениями, свойственными половой особи, и все же, как ей кажется, это служит лишним доказательством того, что своим перерождением она обязана скорее долгому общению с Пальцами.
103-я принцесса понимает – у нее что-то творится с головой. Она и раньше была себялюбивой. Но сейчас, когда она обрела пол и ее чувства обострились десятикратно, этот порок только усугубился. Обычно муравей постоянно подключается к коллективному разуму и отключается лишь изредка, когда ему приходится справляться с «личными» трудностями. А 103-я редко когда подключалась к коллективному разуму. Она варилась в собственному соку, уповала на свой разум, прячась за шорами своего сознания, и даже не пыталась мыслить коллективно. Если и дальше так пойдет, она скоро наглухо замкнется в себе. И станет законченной эгоцентристкой, под стать Пальцам.
5-й также чувствует, что в процессе АС – Абсолютных Связей – принцесса не дает ему проникнуть в обширные области ее разума. Она больше не играет в коллективную игру.
Но сейчас не время думать об этом.
103-я принцесса замечает, что лепестки-паруса суденышка-кувшинки вдруг зашелестели. Значит, поднялся ветер, значит, они… набирают скорость.
– Свистать всех наверх!
Два-три впередсмотрящих взбираются на верхушку самого высокого лепестка кувшинки. На верхотуре скорость ощущается особенно. Волоски на лице и усики выгибаются назад, точно обыкновенные травинки.
У принцессы есть все основания для тревоги: вдалеке виднеется дымящаяся пенная стена – на такой скорости им ее не обогнуть.
«Только бы не стремнина!» – думает предводительница муравьев.
Жюли с друзьями с завидным старанием готовились ко второму выступлению. Они встречались в репетиционной каждый вечер после уроков.
– Нам не хватает новых вещей, а второй раз на одних и тех же песнях мы не выедем.
Жюли водрузила на стол «Энциклопедию Относительного и Абсолютного Знания», и все склонились над нею. Девушка перелистывала страницы и помечала подходящие темы. «Золотое сечение», «Яйцо», «Цензура», «Ноосфера», «Искусство фуги», «Путешествие на Луну».
Они принялись переписывать тексты, чтобы потом было легче переложить их на музыку.
– Надо поменять название группы, – предложила Жюли.
Остальные вскинули головы.
– «Белоснежка и Семь Гномов» звучит как-то несерьезно, разве нет? – сказала она. – К тому же мне не нравится это раздельное сочетание: Белоснежка и Семь Гномов. «Восемь Карликов», по-моему, куда лучше.
Все ждали, к чему клонит их певица.
– Самой удачной у нас была композиция «Революция муравьев». Давид предлагал назвать так же и наш следующий концерт. Так почему бы нам и группу не переименовать?
– В «Муравьев»? – скривившись, спросила Зое.
– «Муравьи»… – проговорил следом за нею Леопольд.
– А что, звучит. Были же «Битлз», или, если хотите, «Тараканы», на редкость противные насекомые. Но это никак не помешало той четверке парней добиться неслыханного успеха.
Цзи-вонг принялся размышлять вслух:
– Муравьи… Революция муравьев… Верно, тут есть определенная связь. Но почему именно муравьи?
– А почему нет?
– Муравьев все давят и ногами, и руками. К тому же в них нет ничего особенного.
– Давайте выберем каких-нибудь букашек покрасивее, – присоветовал Нарцисс. – Может, назовемся «Бабочками» или «Пчелами»?