– возглашает 103-я принцесса.
Надвигается ночь, но процесс добывания огня завораживает муравьев. Они переносят на корабль-черепаху восемь полых камешков с рдеющим огоньком в каждой полости. 103-я принцесса расправляет усики и выпускает резкий феромон:
– К бою!
КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ДЕТЕЙ. В первый свой крестовый поход дети отправились из Европы в 1212 году. Юные оболтусы рассудили так: «Взрослые не смогли освободить Иерусалим потому, что у них порочная душа. А мы дети и, стало быть, непорочны». Этот порыв затронул главным образом Священную Римскую империю германской нации. Группа детей, покинув ее пределы, отправилась в путь к Святой земле. Никаких карт у них с собой не было. Дети думали, что идут на восток, а на самом деле они шли на юг. Они продвигались по долине Роны, и попутно к их ораве присоединилось еще несколько тысяч детей.
По дороге они грабили и обворовывали крестьян.
Они думали – море расступится перед ними, как перед Моисеем, и пропустит детское войско, и оно посуху дойдет до самого Иерусалима.
Так они добрели до Марселя, но море перед ними не расступилось. Они сидели в гавани и тщетно ждали у моря погоды, покуда два сицилийца не предложили переправить их в Иерусалим на своих кораблях. И дети уверовали в чудо. Хотя никакого чуда не было. Те два сицилийца состояли в сговоре с тунисскими пиратами, и они доставили их – только не в Иерусалим, а в Тунис, где их всех до одного продали в рабство за большие деньги на невольничьем рынке.
– Нечего тут ждать. Идем! – послышался голос из толпы зрителей.
Жюли не знала, на что они способны в своем порыве, но ее одолевало сильнейшее любопытство.
– Вперед! – согласилась она.
Директор культурного центра призвал всех сохранять благоразумие и оставаться на своих местах.
– Тише, тише, это всего лишь концерт.
Кто-то вырвал у него микрофон.
Жюли и Семеро Гномов оказались на улице в окружении небольшой ликующей толпы. Нужно было быстро указать пришедшей в движение толпе цель и направление – куда теперь идти.
– К лицею! – крикнула Жюли. – Отпразднуем это дело!
– К лицею! – вторили ей все.
Уровень адреналина в крови у певицы все повышался. Ни марихуана, ни алкоголь, ни прочие дурманящие средства не могли вызвать подобный эффект. Она была просто в ударе.
Сейчас, когда ее с публикой больше не разделяли огни рампы, Жюли отчетливо различала лица. В толпе были люди всех возрастов, как женщины, так и мужчины, как молодежь, так и взрослые. Их было, может, человек пятьсот, сплотившихся вокруг музыкантов в большую пеструю процессию.
Она затянула «Революцию муравьев». Кругом все пели и покачивались – главная магистраль Фонтенбло превратилась в сплошной шумный карнавал.
Мы новые изобретатели.
Мы новые мечтатели! —
дружно возглашала улица.
Девицы из клуба айкидо сорганизовались в службу порядка и тут же стали перегораживать проезд машинам, чтобы они не испортили праздник. Очень скоро широкий проспект был перекрыт, и рок-группа с поклонниками беспрепятственно двинулись дальше.
Толпа росла как снежный ком. По вечерам в Фонтенбло не больно много развлечений. Зеваки, присоединявшиеся к шествию, спрашивали, что происходит.
Ни единого плаката. Ни единого транспаранта в первых рядах процессии – только девчонки и мальчишки, пританцовывающие под звуки арфы и флейты.
Теплым и сильным голосом Жюли выкрикивала в такт:
Мы новые изобретатели,
Мы новые мечтатели!
Она была их королевой и кумиром, волшебной сиреной и пассионарией. Больше того: она вводила их в транс. Она была их шаманкой.
Жюли упивалась своей популярностью, она хмелела при виде всей этой толпы, которая толкала ее вперед. Она впервые почувствовала себя не такой уж одинокой.
Когда же перед ними вдруг вырос первый кордон полицейских, девицы из первых рядов, походя придумав довольно странную оборонительную стратегию, кинулись к ним и принялись их целовать.
Ну как тут пустить в ход дубинки? Кордон блюстителей порядка рассыпался.
Чуть дальше к ним подъехала полицейская машина, но полицейские не решились воспрепятствовать ходу событий, принявших столь масштабный оборот.
– Это праздник! – кричала Жюли. – Дамы, господа, юные особы, выходите же на улицу, забудьте про свои горести и присоединяйтесь к нам!
Распахивались окна, и люди высовывались из окон, желая полюбоваться на длинную разношерстную когорту.
– Чего вы требуете? – осведомилась одна престарелая дама.
– Ничего. Мы ничего не требуем, – ответила ей амазонка из клуба айкидо.
– Ничего? Раз вы ничего не требуете, значит, это никакая не революция!
– Да нет, как раз наоборот, мадам. В том-то вся соль. Мы первые революционеры, не выдвигающие никаких требований.
Зрители, казалось, не желали смириться с тем, что праздник ограничивается двухчасовым музыкальным концертом, за который они выложили по сотне франков каждый. Им хотелось, чтобы праздник продолжался во времени и пространстве. И они распевали во все горло:
Мы новые мечтатели,
Мы новые изобретатели!
К процессии присоединялись люди со своими музыкальными инструментами: им тоже хотелось участвовать в общем хоре. Другие тащили с собой разную кухонную утварь вместо барабанов и барабанных палочек. Многие прихватили серпантины и конфетти.
Следуя наставлениям старого учителя, Жюли запела во всю мощь своего голоса, и слова ее песни тотчас подхватили другие. Они дружно слились почти в один эгрегор из пятисот голосов, и в их хор влились голоса целого города:
Мы новые мечтатели,
Мы новые изобретатели!
Мы крошки муравьи, но мы разрушим старый косный мир.
РЕВОЛЮЦИЯ ДЕТЕЙ В ЧЭНДУ. До 1967 года Чэнду, столица китайской провинции Сычуань, был тихим городком. В этой древней крепости, расположенной на тысячеметровой высоте среди отрогов Гималайского хребта, насчитывалось три миллиона жителей, и большинство из них ни сном ни духом не ведало, что творится в Пекине или Шанхае. А между тем как раз в ту пору эти два крупных административных центра стали испытывать тяготы, связанные с перенаселенностью, и Мао Цзэдун решил их расселить. Власти разлучали семьи, высылая родителей в деревню – трудиться не покладая рук на полях, а детей отправляли в учебные центры Красной гвардии, с тем чтобы воспитать их верными коммунистами. Эти центры были настоящими трудовыми лагерями. Тамошние условия жизни были просто ужасные. Детей кормили из рук вон плохо. На них испытывали продукты питания с содержанием целлюлозы на основе древесных опилок, и они умирали как мухи.
Тем временем в Пекине шла борьба за перераспределение должностей в партийном руководстве; случилось так, что Линь Бяо, официальный преемник Мао Цзэдуна и главнокомандующий красногвардейцев, впал в немилость. И тогда партийцы стали науськивать юных красногвардейцев восстать против своих мучителей. То была чисто китайская хитрость: теперь во имя маоизма дети должны были бежать из маоистских лагерей, учинив расправу над своими наставниками.
Оказавшись на свободе, юные красногвардейцы разбрелись по всей стране распространять праведное слово Мао, направленное против продажных государственных чиновников, хотя на самом деле многие из них мечтали только о том, как бы бежать из Китая. Они брали штурмом вокзалы и подавались на запад, где, по слухам, пролегали тайные тропы, по которым дети могли скрытно пересечь границу и перебраться на индийскую территорию. Однако у всех поездов, отправлявшихся на запад, конечной станцией был Чэнду. Там-то, в этом городке, и высаживались тысячи «скаутов», которым было по тринадцать-пятнадцать лет. Поначалу все было не так уж плохо. Дети рассказывали, как они страдали в лагерях Красной гвардии, и жители Чэнду их жалели. Их угощали сладостями, кормили, им давали палатки, где они могли бы спать, и одеяла, чтобы согреться. Но потоку юных беженцев, все прибывавших на вокзал Чэнду, не было конца. Если сначала их была тысяча, то вскоре это число возросло до двухсот тысяч человек.
Доброго отношения со стороны местных жителей им уже было мало. Повсеместно начались грабежи. Торговцев, не желавших, чтобы их грабили, избивали. Они пожаловались градоначальнику, но тот не успел принять надлежащих мер, поскольку дети пришли к нему и заставили публично покаяться. В довершение его тоже побили и вынудили убраться из города. После этого дети организовали выборы нового городского главы и выдвинули собственного кандидата – тринадцатилетнего щекастого парнишку, который, впрочем, выглядел старше своих лет и пользовался определенным авторитетом у остальных красногвардейцев. Дети обклеили весь город афишами, призывавшими горожан голосовать только за него. Поскольку новоиспеченный кандидат не обладал ораторским талантом, о его планах сообщали дацзыбао. В общем, избрали его без труда, после чего он учредил правительство из детей, притом что самому старшему из них, муниципальному советнику, было пятнадцать лет.
Отныне грабежи уже не считались преступлением. Всех торговцев обложили налогом в пользу новоизбранного градоначальника. Кроме того, каждому горожанину предписывалось предоставлять красногвардейцам жилье. Поскольку городок находился на отшибе, о победе детей на тех выборах никто в стране больше не узнал. Однако горожане, обеспокоенные случившимся, отрядили в район делегацию, наказав ей рассказать обо всем префекту. Тот подошел к делу весьма серьезно и попросил Пекин прислать армию, чтобы подавить повстанцев. И столица бросила против двухсот тысяч детей сотни танков и тысячи вооруженных до зубов солдат. Им приказывали убивать всех, кому меньше пятнадцати лет. Дети пытались оказать сопротивление, тем более что они находились под защитой города-крепости, обнесенного пятью стенами, однако жители Чэнду их не поддержали. Горожане куда больше беспокоились о том, как защитить своих собственных чад, укрыв их в горах. Два дня кряду взрослые воевали с детьми; в конце концов, чтобы подавить последние очаги сопротивления, Красной гвардии пришлось вызвать на подмогу бомбардировщики. Всех подростков перебили.