– Это геральдические копья сьельсинов, – довольно бесцеремонно заметил я. Они были похожи на то, что носило Оаликомн, с серебряными кольцами и бусами из лазурита и нефрита.
Стратиг повернулся ко мне с улыбкой на обветренном лице:
– Именно так. Эти копья раскопали на развалинах их грязных кораблей.
– Позвольте? – привстал я; во мне вновь взыграли пылкий лорд и школьник.
Стратиг жестом разрешил, и я встал, прошел по ковру к красному кожаному креслу, над которым были закреплены копья. Все они были увенчаны похожими асимметричными разорванными кольцами, как у Оаликомна, напоминая кресты культа адораторов с Делоса или Мах Митра, полумесяц со звездой с джаддианских флагов. Символы на каждом копье отличались, по древку шли округлые глифы сьельсинского ударитану, похожие на анаглифы, оставленные Тихими в Калагахе.
– Надеюсь, ребята найдут копье Отиоло, – подошел ко мне Хауптманн. – Оно прекрасно дополнит коллекцию, вам не кажется?
Я пробежался взглядом по трофеям. Часть меня – самая старая, а значит, в некотором смысле самая юная – испытывала отвращение при виде этих жутких свидетельств о поверженных врагах. Но я напомнил себе о трофейных знаменах на стене «Мистраля» и о кольце, что носил теперь на пальце. Они не были неким фетишем, призванным потешить эго завоевателя, как могут счесть наивные и необразованные люди. Нет, они были своего рода памятником погибшим, мемориалом борьбе между победителем и побежденным. Они должны были вызывать не приятные, а почтительные воспоминания.
– Кто сказал, что человечность начинается с уважения мертвых? – спросил я, трогая отдельный браслет.
Мое внимание привлек буфет рядом с красным креслом. Я ожидал увидеть в нем привычный питейный сервиз или подключенный к рабочему столу голопроектор. Но он был полон книг. Разумеется, в детстве у герцога Тита наверняка тоже был наставник-схоласт, и имена Импатиана, Марка Аврелия и Мусаси не должны были меня удивлять.
– Ород, – ответил стратиг.
– Точно, – произнес я несколько нарочито, крутя на пальце кольцо Аранаты. – Вы не найдете их штандарта, если только у них не было запасного. Он остался с погибшим князем на «Демиурге».
– Жаль, – сразу как-то поник старик. – Так или иначе, я понимаю, что вы лично убили князя, и наш Лин говорит, что вы сыграли ключевую роль в успехе операции на борту экстрасоларианского дредноута.
«Ключевую»? Я продолжал крутить незнакомое кольцо. Для моего человеческого пальца оно было велико.
– Ваше превосходительство, я бы так не сказал. Идея выпустить гелий из «Скьявоны» в топливную систему варп-двигателя принадлежала доктору Ондерре – нашему тавросианскому атташе.
– А вы еще и скромны, – одобрительно кивнул стратиг и вернулся за барочный стол. – Уловка с охладителем была в самом деле хитрой, но Лин утверждает, что лишь благодаря вашей находчивости удалось спасти Кхарна Сагару. Это действительно тот самый Кхарн Сагара из сказок?
– Сэр, в этом нет сомнений, – ответил я, склонив голову, и сжал сильной рукой слабую.
Я не стал уточнять, что теперь Кхарнов было двое и что один из них – женщина. Процесс реинкарнации-регенерации и трансформации Кхарна подходил как минимум под две из двенадцати скверн Капеллы. А его каннибализация собственных клонов вполне заслуживала того, чтобы стать тринадцатой. Как бы то ни было, я счел мудрым не распространяться об этом.
– Святые небеса! – покачал головой герцог Тит. – Разумные машины, клоны и Кхарн Сагара! До чего докатилась Галактика! А еще вы. Вы – это вообще что-то! Некоторые солдаты Матерью клянутся, что видели, как вы погибли в бою. Даже мой Лин утверждает, что вы бессмертный.
«Ваш Лин, – подумал я, стараясь не скривиться. – Разве это не так?»
Я перестал теребить кольцо, снова отвлекшись на геральдические копья. Вопрос не стал для меня неожиданным, и у меня был заготовлен на него ответ.
– Чуть не погиб, – сказал я и дотронулся до новой руки. – Видите, что с моей рукой? Не знаю, что там утверждает Лин, но его рядом не было. Я… был на волосок от смерти, ваше превосходительство. Повезло, что остался жив.
– В любом случае, по словам Лина, наши солдаты остались живы только благодаря тому, что вы спасли этого Сагару. Вы также стали первым, кто одолел сьельсинского вождя один на один. – Он сплел пальцы и уронил руки на стол. – Я направил прошение в Имперскую канцелярию о присуждении вам рыцарского титула и ордена Заслуг.
– Орден? – искренне опешил я.
Я не сражался с вождем в одиночку, а когда попробовал – то погиб. По сути, я убил Аранату подлым ударом в спину, однако об этом стратигу вряд ли рассказали. Все шептались лишь о том, что Адриана Марло нельзя убить, и эта легенда уже бежала далеко впереди меня.
– Рыцарский титул? – не поверил я. – Мне, сэр? Ваше превосходительство?
– Обрадованы? – ответил лорд Тит Эндрю-Луи Хауптманн, Первый стратиг легионов Центавра и герцог Андернахский. – Вы это заслужили, сынок.
– Я…
Я не знал, как реагировать. Рыцарь. Я. Рыцарь, не просто солдат Империи. Адриан. Сэр Адриан. Увидеть бы лицо моего отца, когда он получит от гонца или по телеграфу в пыльном зале Обители Дьявола новости, что его блудный сын, изгнанный за изъяны, получил орден Заслуг по личному прошению Первого центаврийского стратига. Да у него истерика будет. Только поэтому – и потому что все мальчики, да и некоторые девочки, в Империи мечтают стать рыцарями – я готов был прыгать от счастья. Но мой гнев никуда не делся. Этот человек уничтожил корабль-мир клана Отиоло и множество миллионов ксенобитов. Этот человек разрушил слабую надежду на мир, к которому я стремился, убил мою детскую мечту.
Что я должен был ему сказать?
Что я мог сказать?
– Благодарю вас, ваше превосходительство.
Герцог Тит кивнул, но предостерегающе поднял руку:
– Рано благодарить. Я ведь не сказал, какой ответ дали с Форума.
Он посмотрел на меня, полуприкрыв глаза, словно ожидая, что я начну потеть. Не дождался. Даже не моргнув, старый солдат принялся перематывать голограммы, вглядываясь в стекло. До меня дошло, что он ожидал вопроса: «Что же Имперская канцелярия на Форуме сказала обо мне?» Но у меня было преимущество: я был закален долгими месяцами в компании Кхарна Сагары.
Я научился ждать.
Наконец стратиг махнул рукой над поверхностью стола, вызвав голограмму, изображавшую двенадцатилучевое имперское солнце. Хауптманн был виден мне сквозь картинку. Он ожидал моей реакции. А я наблюдал за встроенными в изображение шифровальными фракталами, несколькими слоями вложенными под поверхностную картинку для подтверждения подлинности сообщения.
Печать померкла, сменившись голограммой знакомого человека.
Мое сердце замерло.
Это был не глашатай, не логофет, не верховный секретарь и даже не министр.
Передо мной стоял его императорское величество Вильгельм XXIII из Дома Авентов; первородный сын Земли; защитник Соларианского престола; король Авалона; властелин королевства Виндзоров в изгнании; князь-император рукавов Ориона, Стрельца, Персея и Центавра; примарх Ориона; завоеватель Наугольника; великий стратиг Имперских легионов; верховный правитель городов Форума; путеводная звезда констелляций палатинской крови; защитник детей человеческих и слуга слуг Земли.
Точнее, его образ.
Лицо кесаря было бесстрастно, как у фараона. Подобало тому, кто казался высеченным из мрамора. Властелин королевства Виндзоров в изгнании нависал надо мной, и я не знал на тот момент, является ли это реальным отображением дел или особенностью проекции. На нем были роскошные одежды: бархат и шелк ярчайшего оранжево-красного цвета, высокий воротник и карманы, отороченные золотом. Посреди выполненного в виде звезды зажима для шейного платка сверкал огромный рубин, а его более крупный, размером почти с мой глаз, собрат, красовался в фибуле белоснежной полутоги, надетой так, чтобы не стеснять руки.
Его волосы были рыжими, почти красными, как его одежда, и подстрижены по той же манере, как у герцога Тита: зачесаны на пробор и умаслены. А вот бакенбарды были короче и жиже. Сколько раз я видел этот орлиный профиль, что был точенее, чем лики статуй в нашем фамильном некрополе? Десять тысяч раз? Миллион? Говорили, что его величество – воплощенный король Вильгельм Авалонский; впрочем, такое наверняка говорили обо всех, кто занимал Соларианский престол, и это, возможно, было правдой.
– Приветствуем тебя, достопочтенный родич, Адриан, сын Алистера из рода Марло, – произнес он, держа руку на украшенной самоцветами рукояти сабли.
Это была лишь голограмма, но меня так и подмывало преклонить колено. Я знал, что это будет уместно и правильно, но все равно замешкался на секунду – на два удара пульса, – прежде чем склонился. Паузы хватило, чтобы заметить взгляд стратига, понять, что он отметил мое замешательство. Но если он и сделал из этого какой-то вывод о моих мотивах, то не подал виду. Думаю, я задержался только из-за потрясения. А может, за время, проведенное среди экстрасоларианцев, я немного задубел и мне стало тяжелее нагибаться.
Пока я преклонял колено, запись продолжалась.
– Наш стратиг передал нам вести о вашей победе над сьельсинами. Мы приняли их с превеликим удовольствием. Ваши действия перед лицом врага соответствовали духу воинских традиций. В свете этого, а также согласно рекомендации Первого стратига мы повелеваем наградить вас орденом Заслуг и произвести в рыцари.
Значит, это правда. Несмотря на противоречивые эмоции, слова императора из его собственных уст, пусть и записанные, тронули меня самым необъяснимым и неожиданным образом. Внутри все сжалось, глаза прослезились.
Но его величество на этом не остановился.
– Кроме того, принимая во внимание удивительные условия вашей службы, мы считаем уместным принять вас в ряды королевских викторианских рыцарей. Мы требуем, чтобы вы посетили наше императорское величество на Форуме. Легионы обеспечат вас кораблем. Отправляйтесь без промедления.