За спиной маячил диван, и я всячески старался не смотреть туда, прекрасно зная, что было на уме у Кхарна Сагары, когда речь шла о «пожеланиях».
– Где мои друзья? Возвращаются? – спросил я вместо этого.
– Они по-прежнему на борту вашего корабля. Мы ожидаем, что скоро они покинут его, хотя существует девятипроцентная вероятность, что они улетят без вас.
– Девятипроцентная? – повторил я недоверчиво. – Согласно каким данным?
– Тем, что нам доступны.
– Гм…
Если это было так, если Кхарн действительно не следил за мной в номере, то предоставление такой личной свободы гостям лишь подчеркивало его могущество. Я прекрасно знал, что единственный глаз Юмэ, как и глаза Найи, был одним из десяти тысяч глаз Кхарна. Я не сомневался, что Вечный прямо сейчас таится в голове своего слуги. Наблюдает. Слушает.
Чем скорее прибудет Танаран, тем лучше.
Глава 37Танаран
Спустя два приема пищи и почти целый день я так и не услышал от Юмэ ни слова о местонахождении моих товарищей. Голем заходил ко мне дважды, но лишь повторял сказанное прежде.
В третий раз моя дверь открылась на несколько часов раньше, чем я ожидал.
– Все еще здесь?
На пороге стояла Валка. За ней – Юмэ и громадная фигура в черном плаще-аболле с капюшоном. Возможно, сравнение покажется странным, ведь мы расстались совсем недавно, но вновь увидеть знакомое лицо было все равно что увидеть солнце после нескольких недель под землей. Я быстро поднялся из-за стола, обрадованный тем, что мое одиночество в этом ужасном месте подошло к концу.
– Где мне еще быть? – ответил я и добавил, обращаясь к фигуре в капюшоне: – Asvato o-renimn ti-okarin yelnuri mnu shi.
Высокий ксенобит ответил на родном языке:
– Пожалуйста.
– Где остальные? – спросил я, оглядевшись.
Валка и жрец-сьельсин пришли одни. Паллино, Бандита, Айлекс и Хлыста было не видать. Удивительнее всего было отсутствие Хлыста – его мне недоставало сильнее других.
– Я предложила им остаться, – ответила Валка. – Здесь безопасно.
Несмотря на это, ее пистолет по-прежнему был в поясной кобуре.
– Вы приехали одна? С ним? – спросил я, перейдя на ее родной пантайский, но не глядя на Танарана, которое могло догадаться, что мы говорим о нем.
– Мне ничего не угрожало, – ответила она на этом же языке. – Я убедила Отавию, что справлюсь. Знаете, если бы вы вернулись с нами, она приложила бы все усилия, чтобы убраться отсюда.
Это мне не понравилось. Что-то должно было сильно взволновать капитана Корво, чтобы она решилась на такое. Если так, то я мог понять, почему ей хотелось, чтобы Бандит и Айлекс остались на «Мистрале». Они были в ее команде. А вот то, что Хлыст и Паллино не пришли, было дурным предзнаменованием.
Я вновь почувствовал себя одиноким, как до возвращения Валки, и спросил:
– Как дела на корабле?
Валка взглянула на бдительного Юмэ. Голем стоял с безразличным видом, ожидая, когда на него обратят внимание.
– Беспокойно, – ответила она, повернувшись ко мне, и, откинув челку, протянула руку, но передумала и опустила. – Доступа к рации и навигационным данным по-прежнему нет. Они отрезаны от внешнего мира. Отавия и Дюран на взводе. Я уверена, что воргоссиане просто охраняют свое пространство. Разведчики немного погуляли по причалу. На других кораблях такая же ситуация.
– Без соблюдения предосторожностей это место не оставалось бы в секрете, – заметил я, отворачиваясь.
– В чем дело? – Валка все же дотронулась до моей руки.
– Ни в чем, – чересчур резко ответил я. – Ни в чем.
– Здесь… – галстани Танарана был по-прежнему робким, неуклюжим, но грамотным, – здесь как на кораблях моего народа.
Я заметил, что сьельсин не щурится. Его огромные, с мой кулак, глаза под капюшоном были широко открыты.
– Можно нам теперь встретиться с вашим господином? – с вызовом обратилась Валка к молчаливому голему.
– Можно. – Юмэ жестом пригласил нас к выходу. – За мной.
Я ожидал, что Кхарн станет увиливать от встречи, оставит нас мариноваться на несколько недель, как в первый раз. Но Вечный, кажется, нашел время на срочное дело, и его ручной голем повел нас к темному трамваю у беспросветного океана. Впереди перевернутая пирамида Кхарна белела, как призрачный безликий фантом в ночи.
– Там, внизу, здания, – заметило Танаран.
– Глядите! – Валка указала назад, откуда мы пришли, и вниз.
Я видел лишь тьму. Не знаю, что видели глаза Танарана, но я осознавал, что в темных пещерах ксенобит наверняка видел как днем. Мне вдруг показалось удивительным, что эволюция вообще наделила сьельсинов глазами. Почему она не создала слепого зверя – существо, ориентирующееся на звук или вибрации почвы под ногами? Я попытался представить, как выглядит родной мир сьельсинов. Рядом со мной сидел баэтан итани, но я даже не додумался его об этом спросить.
– Старый город, – только и сказал Юмэ.
Когда мы приехали, в вестибюле тихо прозвучал горн. Запах моря последовал за нами в пирамиду, но, когда мы спустились по длинной лестнице к тронному залу, постепенно исчез. Деревянные двери в конце коридора беззвучно распахнулись, и музыка оборвалась, как будто наш приход заставил лорда Сагару прервать игру. У порога Валка замешкалась – вероятно, почувствовав тот же страх, что и я, впервые оказавшись в этом месте.
Кхарн был там же, где и в прошлый раз. Сидел, как каменный Сатурн, среди мглы и бледных камней. Рядом с ним на помосте стоял древний прибор для прослушивания музыки, повернутый помятым динамиком к королю в желтом. Не знаю, как музыка могла достигнуть вестибюля пирамиды. Должно быть, благодаря каким-то акустическим фокусам или технологической магии.
Он молчал, как и в прошлый раз. Казалось, он нас даже не заметил. Его взгляд блуждал где-то далеко, в краях, неизвестных мне. Несколько раз я замечал мобильные глаза Кхарна в коридорах и галереях. Они не следили, а любовались его коллекцией экспонатов.
Валка неловко переминалась с ноги на ногу. Я воспринял это как сигнал к действию.
– Лорд Сагара, благодарю вас за согласие немедленно встретиться с нами, – выступил я вперед, не кланяясь, и не удержался, чтобы не добавить: – Я знаю, насколько ценно ваше время.
Мне показалось – или на древнем, неподвластном старению лице промелькнула улыбка? Вдали заморгали бледно-голубые глазки камер Вечного. Они беззвучно слетели вниз стайкой одноглазых воздушных рыб. Человеческое лицо Кхарна не повернулось ко мне, напомнив о слепых изувеченных нищих, которых я часто видел у дверей Капеллы.
– Я привел сьельсинского посла, как обещал, – добавил я после полуминутной паузы и подал сигнал Танарану.
Сьельсин снял капюшон – непростая задача, когда у тебя на голове рога. Здесь, в открытом пространстве, Танаран наконец могло выпрямиться в полный рост. Танаран было еще молодо, но невысоко для сьельсина. Несмотря на это, оно возвышалось почти на восемь футов, стройное как тростинка, и широкий короткий плащ совершенно ему не шел.
– Я Касанторо Танаран Иакато, баэтан итани Отиоло, аэты Аранаты.
Пара кхарновых дронов снизилась, чтобы, подобно живым глазам, взглянуть Танарану в лицо.
– Сьельсин, говорящий на языке людей, – произнес Кхарн после показавшегося бесконечным молчания. – За пятнадцать тысяч лет такого не встречал. Добро пожаловать, Танаран из клана Отиоло. Eka Kharn Sagara.
«Я Кхарн Сагара». Так он сказал. Никаких титулов, никакой помпезности. Все это было ни к чему.
Нагнувшись, но не опуская взгляда, Кхарн продолжил на чистом сьельсинском:
– Этот человек сказал, что ты его пленник.
«Этот человек».
Кхарн использовал слово юкаджимн, «паразит», которым нас называли Бледные. Я покосился на Валку. Та тоже обратила на это внимание и поджала губы.
Танаран склонило голову и сложило руки перед собой.
– Так и есть, господин. Нас захватили в плен во время паломничества.
– Zadituri ne? – Второе слово Кхарн повторил дважды. – На какой планете?
– На Эмеше! – ответила Валка, привлекая внимание других глаз Сагары.
– Вы не знали, что там живут люди? – Голос Вечного, казалось, блуждал вокруг нас вместе с кружащей, подобно волкам, стае его бдительных глаз.
Танаран посмотрело на меня. На его плоском бескровном лице читалось любопытство. Верхняя губа изогнулась, оттопырилась, открыв прозрачные зубы. Человек не был способен на такое выражение. Я вспомнил слова Валки: «Сомневаюсь, что вы можете прочесть Танарана». Даже если она и права, я полагал, что ксенобиту столь же сложно прочесть меня, – так внимательно он вглядывался в мое лицо, когда отвечал.
– Нет. Мы нашли координаты у Актеруму.
Я оставался безразличен, не зная, как реагировать. У меня не было ни малейшего представления о том, кто или что такое Актеруму.
Мы с Валкой многозначительно переглянулись. У слова «паломничество» даже в чужом языке был явный религиозный оттенок. Я легко представил тусклый тронный зал в глубинах под Калагахом и вновь услышал слова капитана Танарана: «Они не здесь». Они. Тихие. Танаран с командой прибыли на Эмеш в поисках руин, в поисках древних ксенобитов, построивших множество священных сооружений по всему известному космосу за сотни, тысячи лет до того, как человек научился ходить на двух ногах.
– И по прибытии вы обнаружили, что планетой заправляют люди, – заключил Кхарн, не шевеля губами.
Искусственный голос, звучавший в зале, исходил не из его тела и был глубже, темнее, громче – как голос божества в плохом эвдорском спектакле. Да, у чрезмерного мелодраматизма есть поклонники, но я не из их числа.
Танаран быстро изложило подробности своего пленения на Эмеше. Рассказало о том, как их корабль был сбит Райне Смайт и Четыреста тридцать седьмым легионом Центавра. Как они прятались в тоннелях под Калагахом, где готовились погибнуть, дав последний решительный бой среди руин, посвященных их богам. Как появился я и добился сдачи Уванари и еще десятка с небольшим выживших.