Рук Братства.
Вероятно, они схватили дронов Кхарна и раздавили их микротермоядерные реакторы.
– Что это значит? – возмутился Кхарн. – Братство, объясни!
На холме за спиной Кхарна я различил смутные силуэты его СОПов, тусклыми тенями стоящих по стойке смирно. Позади, рядом со мной, мокрые руки шлепали по пирсу, хватаясь за одинокий чернокаменный уступ.
Они необходимы.
Валка прижалась ко мне, и я немного поднял руки, чтобы защитить ее от чудовищного искусственного разума в воде и Вечного с его армией неживых солдат. Как будто я и вправду мог это сделать! Я потянулся за мечом, но обнаружил, что по телепатической команде Братства не вернул его на пояс, а сунул в карман. В спешке мои пальцы нащупали в кармане нечто твердое и острое. Я в недоумении оставил неизвестный предмет и вынул оружие. Принялся ждать.
– Кому необходимы? – спросил Кхарн.
Есть внешние факторы.
Они понадобятся вам,
если это место…
…ваша империя…
…вы сами
переживете то, что грядет.
– Объясни.
Последовавшая тишина длилась не более трех секунд, но казалась годами. Кхарн и его рабы-машины, должно быть, переговаривались телепатически, с помощью каких-то имплантатов в мозгу правителя Воргоссоса.
Не знаю, о чем Кхарн сообщил СОПам, но, закончив, он повернулся и собственным ртом скомандовал:
– Взять их!
СОПы двинулись на нас, обходя повелителя, их унылая форма в тусклом свете казалась совсем грязной. Я активировал меч и встал в защитную стойку. Врагов было пять.
– Кончайте геройствовать, лорд Марло! Вы уже не ребенок! – крикнул Кхарн Сагара. – Отойдите от воды – и не пострадаете ни вы, ни женщина.
– Ее зовут Валка! – огрызнулся я, по-прежнему дерзко и недоверчиво. – Сагара, с пятью вашими куклами я справлюсь!
Кхарн Сагара не ответил, лишь послал ко мне еще пятерку СОПов.
Сдавайся, дитя. Тебе
тебе
тебе не причинят вреда.
Не успел я возразить, как мой меч выпал из потерявших чувствительность пальцев. Я и сам едва не свалился с пирса, но три бледные руки подхватили меня. Меч упал в океан; высшая материя рассеялась. Четвертая рука поймала его и аккуратно сунула в карман моей шинели. СОПы окружили и схватили нас.
Пока нас тащили, вслед, как дымка над винно-черными водами, неслись слова Братства:
Цена жизни – смерть.
Чем расплатишься ты, Полусмертный?
Тогда я решил, что это очередная цитата, и не придал словам большого значения. Я еще не знал, что это мое имя.
Станет моим именем.
Глава 44Понимание
Далеко идти не понадобилось.
СОПы Кхарна отвели нас к низким бетонным постройкам, как грибы прилепившимся к скалам внизу волнореза. Рен и Сузуха говорили, что там была геотермальная электростанция, питавшая пирамиду и старую мериканскую базу. Я ждал, что здесь будет жарко, но в помещении, куда нас втолкнули, было почти так же холодно, как в пещере снаружи. Изо рта вырывались облачка пара, я кричал на солдат, но ни они, ни скрывавшийся за их безжизненными глазами хозяин меня не слушали.
У меня, разумеется, отобрали меч, пенал – вероятно, из-за скальпелей – и даже терминал, от которого здесь не было никакого проку. Валку тоже разоружили, но некоторые устройства отобрать было невозможно, не убив ее.
СОПы безмолвно ушли, захлопнув тяжелую железную дверь.
Мы оказались в клетке.
Одни.
Хотя вода уже давным-давно стекла с одежды, мои волосы после встречи с чудовищем и черного крещения оставались сырыми. Дрожа, я завалился на скамейку у выхода из камеры. Не знаю, сколько я пролежал, глядя в никуда и не обращая внимания на то, что меня окружало.
– Что это, черт побери, было? – спросила Валка.
По ее тону я понял, что спрашивает она уже не в первый раз.
Я встряхнулся, пытаясь изгнать воспоминания о Братстве и его цепких руках.
– Понятия не имею. – Я сжал кулаки и, как обычно, отвлекся на шрам от криоожога на левом большом пальце. – То есть… простите. – Я откашлялся и пару раз похлопал себя по груди, чтобы вернуть голос. – Это существо сказало, что оно деймон. Один из искусственных интеллектов.
– Никакой это не ИИ, – возразила Валка, отворачиваясь вполоборота.
– Оно… они сказали, что сделаны из жил. Точнее, намекали на то, что сделаны из… – Голос снова подвел меня, и последнее слово я прошептал: – …Людей.
Внезапно я понял, что, глядя на свои руки, невольно вспоминаю другие – бледные, с покрытой пятнами кожей и наростами, – и зажмурился.
Стук Валкиных каблуков по бетонному полу мешал мне сосредоточиться.
– Нервная ткань. Да, сходится, – произнесла она.
Я взглянул на нее. Она куталась, склонив голову, волосы падали на лицо.
– Это более питательная среда, чем сухие компьютеры, – сказала Валка.
– Сухие? – переспросил я. – Хм?
– Если вы не знали, мое нейронное кружево, за исключением шунта, сделано из моих же нервных клеток, – объяснила она, постучав по затылку у основания, где под темно-рыжими волосами прятался высокочувствительный керамический блок. – Но это существо… – Валка обхватила себя руками.
Во рту у меня пересохло, несмотря на… а может, из-за того что еще свежи были воспоминания о воде, которой я наглотался.
– Оно утверждало, что является одним из мерикани.
– Невозможно! – отрезала Валка, отмахнувшись. – Их всех уничтожили.
– Валка, это место очень древнее, – покачал я головой. – Только оглядитесь.
Это мы и сделали. Комната, в которую нас поместили, напоминала то ли старую тюрьму, то ли общежитие, из которого давным-давно вынесли все кровати. Кругом был унылый бетон, потрескавшийся и осыпающийся, на полу сохранились отпечатки множества ног, где скапливалась вода. Тусклый свет слегка серебрился, придавая помещению недружелюбный, скучный вид, как в приемном покое давно не ремонтированной больницы. Окон не было, но я в любом случае сомневался, что мы разглядели бы что-нибудь в окружающей темноте. При детальном осмотре мы обнаружили ужасного вида туалет – простую дыру в полу с сиденьем – и ящик старых, твердых, как подметки, протеиновых батончиков. Наши единственные удобства на долгие недели заточения.
– Может ли быть, что это место – мериканская колония? – спросил я после неловкой паузы. – Форт или что-то в этом духе?
– Еще с Войны Основания? – Валка помотала головой. – Если только мы забрались дальше, чем думали. Мериканские колонии располагались не более чем в пятидесяти световых годах от Старой Земли.
– Кто знает, насколько быстро может путешествовать «Загадка часов».
– Да, но не на тысячи же световых лет? – Валка забарабанила пальцами по плечу. – Варп-двигатели Возвышенных должны быть… в общем, в десятки раз мощнее известных мне.
Я не знал, что на это ответить, и – большая редкость для меня – промолчал.
Вам может показаться, что я так и не избавился от ужаса, вызванного цепкими руками и хриплыми голосами в воде, но дело было в другом – в видении, которое Братство показало мне. Я никогда не обладал фотографической памятью, какой могут похвастаться схоласты, да и вообще память у меня была так себе. Возможно, поэтому я начал рисовать. Как бы то ни было, воспоминания о подводном видении навсегда остались со мной. Я и сейчас, как наяву, вижу падение каждой дождевой капли, когда я бился со сьельсинским лордом, каждый лепесток цветочной фаты принцессы, сидевшей рядом со мной. Я помню, и переживаю каждую смерть, и вздрагиваю, слыша беззвучный шепот столь же явственно, как вижу бюсты древних в нишах над моим письменным столом.
Все они из порфира, камня, столь ценимого древним Юстинианом. Это те же самые скульптуры, что появлялись в моем видении – высеченные из камня лики давно умерших ученых. Среди них обязательный бюст Аймора, с благодушным видом и широкими глазами. Над ним – Зенон, Ипатия и Лавлейс; и покровитель здешнего капитула – старый Петерсон со своей мудрой улыбкой. Есть даже бюст Гибсона – не моего Гибсона, а однофамильца. Сухопарый человек, чем-то похожий на меня, со вдовьим мыском волос на голове и острым подбородком, делающими его похожим на незлобного рассеянного вампира.
Глядя на них теперь, в изгнании, я вижу их частью видения, что Братство даровало мне, и слышу собственный голос:
– Валка… оно, они – искусственный интеллект… вы слышали, что они говорили?
Она покачала головой и прислонилась к стене:
– Нет. Я была слишком далеко.
– Они рассказали мне о Тихих, – признался я и объяснил.
Излагая события, я наблюдал за Валкой, ожидая увидеть в ее ярких глазах прежнее пренебрежение и осуждение, ожидая, что она начнет задирать острый подбородок или морщить нос. Этого не случилось. Ее лицо осталось столь же непроницаемым, как лица статуй, наблюдающих за тем, как я это пишу. Она не перебивала меня и не теряла интереса. Просто неподвижно стояла, а я поеживался под ее взглядом.
– Понимаю, звучит безумно, – закончил я рассказ и потеребил все еще сырые волосы. Вода воняла. Я вонял. Как ливневые стоки Боросево в разгар эпидемии. – Вы правда ничего не слышали?
Она снова помотала головой:
– Я была слишком далеко.
– Тогда вам, должно быть, кажется, что я спятил, – сказал я, не глядя на нее.
Валка тяжело, с присвистом вздохнула:
– Адриан, после всего, что мы увидели… я думаю, мы оба спятили.
Я понял, что она улыбается, и тоже улыбнулся, начхав на всю опасность нашего положения. Кем бы мы ни были, мы были не одни.
– Но… будущее? – сказала Валка. – Как это возможно?
Я откашлялся:
– На «Загадке» мы с Хлыстом ходили на разведку. Разделились, и я наткнулся на какой-то… карнавальный шатер. Вроде тех, что устраивают эвдорцы, прибывая на новую планету. Там заправлял Возвышенный, у которого кожа была как штукатурка. Он показал мне матроса – я так думаю. Тоже химеру, только поврежденную. Утверждали, что тот встретился с каким-то инопланетным микроорганизмом, который изменил его чувства. Теперь он мог видеть время, как будт