В феврале 1956 года Военная коллегия Верховного суда СССР отменила приговор в отношении Антонова-Овсеенко и прекратила дело за отсутствием в его действиях состава преступления.
В то трагическое время Сталин погубил многих соратников Ленина, многих славных полководцев, чьи имена возвращены ныне народу. На примере их героической жизни воспитываются новые поколения советских воинов.
Антонов-Овсеенко А. В.
Аралов Семен Иванович
Во 2-м Обыденском переулке, в гостеприимном доме Семена Ивановича Аралова, часто встречались друзья, прошедшие вместе с ним по дорогам гражданской войны. На этот раз встреча была необычной. Произошла она в 1962 году. Семена Ивановича разыскала одна из первых пионерок Украины — Зинаида Алексеевна Первомайская, которую, как и многих осиротевших в гражданскую войну детей, приютила детская трудовая колония, созданная при реввоенсовете 12-й армии в 1920 году по инициативе Семена Ивановича Аралова и его жены, учительницы Софьи Ильиничны.
Долгий и трудный жизненный путь прошел С. И. Аралов, и особое место в нем заняли годы гражданской войны.
С января 1918 года С. И. Аралов руководил оперативным отделом (сокращенно его именовали «оперод») при Чрезвычайном штабе Московского военного округа, созданным для формирования отрядов Красной гвардии. Сначала он назывался фронтовым, а затем — оперативным отделом. 18 марта оперод был передан в ведение Наркомвоенмора и начальником оставили С. И. Аралова.
В оперод, а впоследствии в Реввоенсовет Республики Семен Иванович был назначен не случайно. К 1918 году у него за плечами было четыре года боевых действий. В июле 1914 года призванный по мобилизации из запаса армейской пехоты, он был направлен командиром роты в 215-й Сухаревский пехотный полк и уже в конце августа повел своих бойцов в бой у города Даркемен на Восточно-Прусской границе. После разгрома немцами 1-й армии 215-й полк был расформирован и Аралова перевели в 114-й Новоторжский полк.
В послужном списке штабс-капитана Семена Ивановича Аралова, составленном в августе 1917 года, перечисляются ордена, полученные «за отличия в делах против неприятеля». Свой первый орден Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом он получил 9 мая 1915 года, а 25 мая был награжден орденом Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом и 29 мая произведен в поручики. В декабре 1916 года штабс-капитан С. И. Аралов получил пятый орден.
14 февраля 1917 года, за две недели до революции, он получает новое назначение — старшим адъютантом штаба 174-й пехотной дивизии.
В личной карте № 206 делегата 2-го съезда политработников Красной Армии, проходившего в Москве 18 декабря 1920 года, в графе «время вступления в РКП (год и месяц)» Семен Иванович Аралов записал: «1904 и 1918». Но впоследствии он всегда указывал одну дату — «март 1918 года». Эта дата вошла и в биографические справки в энциклопедиях — военной и по истории гражданской войны, с указаниями, что «до этого состоял в партии меньшевиков-интернационалистов». Действительно, после Февральской революции Аралов активно включился в работу войсковых организаций. В мае 1917 года его избрали председателем дивизионного комитета 174-й пехотной дивизии, а в июне — председателем социал-демократической фракции армейского комитета 3-й армии. В это время он занимал оборонческую позицию, искренне веря, что Временное правительство во главе с Керенским способно решить все задачи, выдвинутые революцией. Как представитель 3-й армии он принимал участие в работе Государственного совещания в Москве (август). Предпарламента (октябрь), был избран членом ЦИК второго состава.
Однако тесная связь с солдатами, постоянные выступления на митингах совместно с большевиками заставили Аралова усомниться в правильности линии Временного правительства, произошла эволюция его взглядов.
В автобиографических записях, написанных в 1964 году и хранящихся в фонде С. И. Аралова в Институте военной истории, находим объяснение этому факту. Семен Иванович писал, что в марте 1918 года, вскоре после переезда правительства в Москву, он был принят В. И. Лениным, который подробно расспрашивал его о работе. Из разговора было понятно, что Владимир Ильич хорошо знал о его политических взглядах в различные периоды 1917 года. Оценивая деятельность меньшевиков-интернационалистов в разговоре с Араловым, он дал положительную оценку деятельности армейских демократических организаций и отмечал, что комитеты в армии сыграли свою роль. В заключение беседы Ленин выразил уверенность в том, что теперь Аралов твердо стоит на позиции большевиков, и был удивлен, что это еще не оформлено юридически. «Заявление Ленина меня глубоко тронуло, — писал Аралов. — Я воспринял это со всей серьезностью. С марта 1918 года я считаю себя настоящим коммунистом-большевиком. Позднее товарищи по партийной работе, в частности С. Землячка, да и другие не менее ответственные в партии лица предлагали мне включить в партстаж время работы в партии 1902―1907 годы, но по длительному размышлению я все же пришел к выводу, что примыкание к социал-демократам интернационалистам и ошибки, свершенные в июне 1917 года (Аралов активно агитировал за наступление на фронте. — Т. К.), не дают мне этого морального права».[103]
После Октябрьской революции Аралов служил в 114-м Новоторжском пехотном полку, находившемся в то время в Гельсингфорсе. В неопубликованных воспоминаниях он рассказывал об этом времени:
«С первых же дней своего приезда в полк я не только полностью встал на платформу большевиков и Советской власти и решительно высказывался в их поддержку и защиту, но и активно включился в политическую и общественную жизнь и работу полка, разъясняя и пропагандируя декреты Советской власти и Совета Народных Комиссаров, объясняя солдатам суть политики и тактики большевиков. Тогда начала работать полковая школа, и я принял участие и в ее открытии и в занятиях с солдатами». В январе 1918 года в полк поступило распоряжение о демобилизации военнослужащих старших возрастов и учителей. Обе эти статьи касались и Аралова — он уволен в запас, так как был старослужащим — призыва 1901 года — и учителем.
25 января 1918 года С. И. Аралов прибыл в Москву в распоряжение московского уездного воинского начальника. Его мечтой было начать учительствовать.
Но судьба распорядилась иначе.
В эти дни Семен Иванович встретился с комиссаром Московского военного округа Емельяном Ярославским, которого знал еще с 1906 года, когда они вместе работали в военной организации Московского Комитета партии. Аралов писал об этой встрече, которая определила его будущее: «Знал он и о моей работе в комитетах (армейский комитет 3-й армии. — Т. К.) и военмина, и о примыкании к социал-демократам интернационалистам. Подробно расспросив меня о моих взглядах и планах на будущее, Ем. Ярославский повел меня в штаб Московского военного округа и познакомил с его руководителями — старым большевиком Н. И. Мураловым, членом Московского ревкома Аросевым и другими товарищами. После беседы с ними мне предложили заняться организацией фронтового отдела». Речь шла о фронтовом отделе Московского областного комиссариата по военным делам. Впоследствии фронтовой отдел был преобразован в оперативный и передан Наркомату по военным и морским делам.
Таким образом, Аралов оказался во главе органа, который до сформирования Полевого штаба Реввоенсовета Республики в течение полугода осуществлял оперативное военное руководство фронтами, налаживал снабжение армии оружием и боеприпасами, оказывал помощь партизанским отрядам, занимался укреплением дисциплины.
«Дом на Пречистенке, № 37, где помещался оперативный отдел, походил на улей, — вспоминал Семен Иванович. — С утра до глубокой ночи там было полно народу. Приезжали увешанные гранатами и всеми видами холодного и огнестрельного оружия матросы и солдаты, начальники существующих и несуществующих отрядов, разные самозванные „главковерхи“ — требовали винтовок, пулеметов, патронов, артиллерии и снарядов. Появлялись анархисты и левые эсеры, доказывая, что только они умеют воевать, а остальные никуда не годятся. Непрерывным потоком приходили телеграммы с требованиями оружия, людей, начальников. Голова шла кругом от разговоров, просьб и угроз».
Из оперода ежедневно направлялись В. И. Ленину оперативные и политические сводки, информационные бюллетени, доклады по интересовавшим его специальным вопросам. Через оперод он поддерживал связь с действующей армией, руководил боевыми операциями.
Аралов вспоминал, как Ленин вызывал его в кабинет для доклада у карты обстановки на фронтах, требовал самых подробных объяснений и успехов и неудач. Он превосходно знал военную обстановку, отчетливо представлял дислокацию частей, помнил командиров и комиссаров. «Ленин учил нас прислушиваться к суждениям командиров и красноармейцев, не отрываться от боевых частей и отрядов, — писал Аралов. — Теперь, говорил он, много инициативных солдат, без инициативы и успех невозможен. Беседовать с ними, считаться с их мнением архиважно. Ленин требовал от нас вести самую беспощадную борьбу с расхлябанностью».
Оперативный отдел Наркомвоена решал все вопросы оперативной деятельности Восточного фронта и активно помогал складывающемуся Южному фронту. Но существующая в это время децентрализация в военном ведомстве очень осложняла и затрудняла работу — руководство войсками пытались также осуществлять оперативное управление Всероссийского Главного штаба и Высшая военная инспекция. Этот параллелизм постоянно вносил путаницу. И не случайно возник вопрос о создании единого центра оперативного руководства войсками.