овета фронта, был отозван в Москву. Из резерва Главного командования в Козлов и Грязи были направлены три латышских стрелковых полка, на Южный фронт прибыло пополнение из Камышина и Саратова, из 1-й армии Восточного фронта к Царицыну направилась Волжская военная флотилия, которой была поставлена задача уничтожить вражескую переправу у Светлого Яра.
18 ноября 1918 года войска Южного фронта получили приказ, подписанный Вацетисом, Данишевским и Араловым: «Политическая обстановка требует от нас энергичного перехода в наступление всеми армиями: 8, 9, 10, 11 и 12-й. Задача отбросить противника на правый берег Дона».
После упорных боев под Царицыном красновцев удалось оттеснить от города. Долго не могли добиться успеха части 8-й и 9-й армий, но в декабре 1918 года и они начали стремительно продвигаться вперед к Новочеркасску. Белоказачья армия генерала Краснова перестала существовать.
Осенью 1918 года состоялось совещание, на котором присутствовали члены РВСР и представители почти всех военных ведомств. Речь шла о создании Военно-революционного трибунала, который возглавил бы все военные судебно-следственные учреждения. Приказом РВСР от 14 октября 1918 года председателем Ревтрибунала был назначен К. X. Данишевский, а его членами — К. А. Мехоношин и С. А. Аралов.
Подчинялся Ревтрибунал непосредственно председателю РВСР Троцкому. Работать с этим человеком было нелегко. Обладая властной натурой, он не терпел возражений. Многие пасовали в разговоре с ним. Данишевский обладал завидной выдержкой, при любой грубой выходке председателя Реввоенсовета оставался неизменно сдержанным и внешне спокойным.
Карл Христианович с головой ушел в новое для него дело. В короткий срок под его руководством была разработана структура фронтовых и армейских ревтрибуналов. Данишевский лично подбирал людей на должности председателей трибуналов.
Декретом от 11 декабря 1918 года устанавливалось, что трибуналы являются коллегиальными органами, состоящими из трех членов, в основу их деятельности закладывались такие принципы: целесообразность, беспристрастность, равноправие сторон, гласность. Приговор выносился большинством голосов. Смертная казнь назначалась только при условии полного единодушия членов трибунала.
Данишевский так трактовал роль трибунала: «Трибуналы не руководствуются и не должны руководствоваться никакими юридическими нормами. Это — карательные органы, созданные в процессе напряженнейшей революционной борьбы, которые выносят свои приговоры, руководствуясь исключительно принципами политической целесообразности и правосознания коммунистов.
Отсюда вытекает беспощадность приговоров. Но, как бы ни был беспощаден каждый отдельный приговор, он обязательно должен быть основан на чувстве социальной справедливости, должен будить это чувство. При огромной сложности задач военных трибуналов на их руководителях лежит и огромная ответственность. Приговоры несправедливые, жестокие, безмотивные не должны иметь места. В этом отношении со стороны руководителей военных трибуналов должна проявляться особая осторожность».
Такая трактовка роли трибуналов могла и не раз приводила к трагическим последствиям, к неоправданно суровым приговорам, как это было, например, с Борисом Макеевичем Думенко.
В Красной Армии его называли «первой шашкой Республики». Созданный им на Дону партизанский отряд вырос в кавалерийский корпус, не знавший поражений. Деникинцы обещали чины и звания, огромное денежное вознаграждение за голову Думенко. Но случилось непредвиденное — трижды раненный комкор был арестован по ложному навету. Обвинения против Думенко строились на показаниях Шаденко, Буденного и Ворошилова, которые завидовали стремительному росту талантливого командира, его популярности в Красной Армии. Изучив протоколы допросов, Данишевский направился к Троцкому, чтобы убедить его в невиновности Думенко, но председатель Реввоенсовета не принял его, сославшись на плохое самочувствие. Так не стало одного из подлинных героев революции.
Трибуналы, не опирающиеся в своих действиях на закон, могли свободно творить произвол. В октябре 1918 года произошел неприятный инцидент с реввоенсоветом 3-й армии Восточного фронта, которая неудачно действовала в боях на пермском направлении. Троцкий направил грозную телеграмму в адрес РВС: «Предлагаю немедленно сообщить, каковы, по вашему суждению, главные причины полной неудачности действий 3-й армии. Опыт других армий свидетельствует, что успеха нет, когда плохи командующие и комиссары. Около двух недель тому назад из Пермской дивизии перебежало несколько офицеров. Я требовал составления послужных списков с указанием места пребывания их семейств для немедленного ареста таковых. Равным образом требовал ответа, расстреляны ли комиссары дивизий и полков, допустившие измену лиц командного состава. Ответа не получил. Требую немедленного разъяснения по всем пунктам».
Вскоре в Реввоенсовет Республики пришла ответная телеграмма от членов РВС 3-й армии Смилги и Лашевича. Троцкого в тот момент в Москве не оказалось, он находился на Южном фронте, и телеграмма легла на стол Данишевскому. В ней говорилось о трудном положении армии, чей фронт растянут на 900 верст. Каждый день упорных боев обходится в 300―500 человек убитыми, при общей численности армии в 7 тысяч человек. Пополнение не поступает.
Далее члены РВС Смилга и Лашевич писали: «Теперь по вопросу о командирах и комиссарах. Лучше всего будет, когда мы назовем их имена. Они должны быть известны Реввоенсовету Республики. 4-я дивизия — Блюхер, бывший командующий Южно-Уральской армией, получил первый орден Красного Знамени. 5-я дивизия — Ломберг, соратник Блюхера, 3-я дивизия — Эйдеман, видный работник в Сибири, бывший командующий Сибирской армией. Сводная дивизия — Овчинников, Георгиевский кавалер всех степеней. Имеет благодарность от вас за дела против немцев.
Комиссары дивизий и бригад: Бакаев, Залуцкий, Зофф, Бела Кун, Мрачковский, Лацис. У нас не вошло в привычку много писать о подвигах наших бойцов, но если это потребовалось бы, то мы уверены, что нам не пришлось бы краснеть за руководителей 3-й армии. Согласно телеграмме мы должны расстрелять помимо других Бакаева и Залуцкого. Этого мы сделать не можем, ибо не считаем их виновными. Просим отдать нас под суд за неисполнение боевого приказа».
По законам военного времени подобное ослушание могло для всех кончиться печально, но смелый и аргументированный тон телеграммы заставил Данишевского совсем по-иному взглянуть на событие. Председатель Ревтрибунала Республики взял командиров и комиссаров под защиту. Впоследствии Блюхер стал маршалом Советского Союза, Зофф — комиссаром Морских Сил Республики, Бела Кун — одним из основателей Коммунистической партии Венгрии.
Красная Армия состояла в основном из темной крестьянской массы, уставшей от долгой войны. Этим объяснялись и многочисленные случаи дезертирства. Дезертиров ловили и вновь посылали на фронт, но они снова убегали, увлекая за собой других бойцов. Бегство с фронта приобретало огромные масштабы. Об этом красноречиво говорят цифры. С февраля по декабрь 1919 года из Красной Армии дезертировало 1 761 104 человека.
«Борьбу с этой стихией, — писал В. И. Ленин, — нельзя вести только пропагандой и агитацией, только организацией соревнования, только отбором агитаторов, бороться нужно и принуждением».
Этим занимались ревтрибуналы, которые действовали в тесном содружестве с Центральной комиссией по борьбе с дезертирством. Оставившие самовольно свои части подвергались наказанию от денежного штрафа до расстрела. Хозяева квартир и председатели домовых комитетов, которые укрывали дезертиров, привлекались к принудительным работам на срок до пяти лет.
Ревтрибуналы были не только карающими органами. Данишевский призывал своих подчиненных, чтобы они содействовали устранению тех недостатков, которые побуждали людей дезертировать. По их требованию улучшалось снабжение армий, осуществлялся контроль за тем, чтобы семьи красноармейцев полностью получали положенные им по закону льготы. По предложению Данишевского РВСР принял особый приказ, который освобождал от наказания дезертиров, добровольно явившихся в свои части в течение двухнедельного срока. Это гуманное решение вызвало огромный эффект, в армию по собственной воле возвратились 898 533 дезертира.
Конец 1918 года ознаменовался крупными успехами Красной Армии на Южном и Восточном фронтах, к лучшему менялась обстановка и на западе Республики. После Ноябрьской революции в Германии начался вывод немецких войск с территории России. В приказе командующему 7-й армией, отданном 16 ноября 1918 года за подписью Вацетиса и Данишевского, говорилось, что политическая обстановка требует немедленного занятия нашими войсками Пскова и Нарвы. Боевой приказ содержал требование развернуть наступление одной колонной от Ямбурга до Нарвы, другой — от станции Дно на Псков.
Приближалась пора освобождения Латвии, Литвы и Эстонии. В одной из телеграмм В. И. Ленин писал Вацетису: «С продвижением наших войск на запад и на Украину создаются временные советские правительства, призванные укрепить власть Советов на местах. Это обстоятельство имеет ту хорошую сторону, что отнимает возможность у шовинистов Украины, Литвы, Латвии, Эстляндии рассматривать движение наших войск, как оккупацию, а создает благоприятную атмосферу для дальнейшего продвижения наших войск. Без этого обстоятельства наши войска были бы поставлены… в невозможное положение и население не встречало бы их, как освободителей».
В конце ноября в Серпухов позвонил один из руководителей социал-демократии Латвии Петр Стучка. Он сообщил, что в Риге состоялась 17-я партконференция, которая создала Латвийский Военно-революционный комитет, в городах образованы подпольные Советы, готовится вооруженное восстание.
— Товарищи предлагают образовать временное Советское правительство Латвии и вместе с латышскими стрелками прийти им на помощь. Рижские подпольщики сообщили, что они приняли решение образовать правительство Советской Латвии из девяти человек, пять из которых находятся в Риге и четверо — в России.