Рассказывая о К. А. Мехоношине, мы по возможности прибегнем и к этому источнику.
В начале сентября К. А. Мехоношин был избран в исполком Петроградского Совета и президиум солдатской секции. Член Петроградского Военно-революционного комитета М. П. Ефремов вспоминает: «В солдатской секции он был, пожалуй, наиболее образованным: учился в Петербургском университете, хотя и не закончил его — исключили за революционную деятельность. Да и по партийному стажу превосходил многих — большевиком стал еще в 1906 г. Все это предопределило Мехоношину положение вожака в президиуме солдатской секции. Без совета с ним здесь не решался ни один сложный вопрос, а таких вопросов было в то время очень много».
Нам очевидны некоторые фактические неточности данных воспоминаний, но они показывают, каким Мехоношин представлялся участникам революционных событий.
После образования Военно-революционного комитета одной из важных задач его было установление контроля за деятельностью штаба Петроградского военного округа. Мехоношин вспоминает: «В памяти особенно запечатлелся один момент, который я считаю началом активных действий.
22 или 23 октября ВРК постановил назначить новых комиссаров к командующему войсками Петроградского округа — Полковникову. Избранными оказались Садовский, Лазимир и я. В мандатах и особом обращении в штаб от имени ВРК указывалось, что все приказы командующего должны скрепляться подписью одного из комиссаров и что без них приказы будут считаться недействительными».[127]
После того как Полковников отказался принять условия ВРК, всем частям гарнизона было разослано постановление ВРК об обязательном исполнении приказов, лишь заверенных подписью комиссара. Был канун вооруженного восстания.
25 октября В. И. Ленин провозглашает победу революции. «Я стоял, тесно сжатый со всех сторон, возле Константина Александровича Мехоношина, — вспоминает М. П. Ефремов. — Он тоже хлопал в ладони, улыбался, что-то кричал мне на ухо, но расслышать ничего нельзя было. Обычно спокойное белое лицо Мехоношина порозовело, резче обозначились белесые брови и ресницы; светлые глаза его сияли восторгом».
ВРК становится органом ВЦИК, изменились его структура и функции. Структура аппарата ВРК неоднократно менялась вплоть до прекращения его деятельности 5 (18) декабря в связи с передачей его функций укрепившимся наркоматам, ВЧК.
К. А. Мехоношин участвовал в организации подавления контрреволюционного мятежа Керенского — Краснова. Мы не имеем точных сведений о его работе в эти дни, но в постановлении ВРК от 1 ноября 1917 года говорилось: «С 1 ноября сформировать штаб Военно-революционного комитета в составе следующих лиц и должностей:
1. Командующий войсками по обороне Петрограда — Муравьев
2. Помощник командующего войсками — Антонов
3. Начальник штаба ВРК — Мехоношин
4. Помощник начальника штаба — Бонч-Бруевич
· · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · ·
12. Передвижение войск — Подвойский…»
Этот документ отражает признание организаторской деятельности К. А. Мехоношина в дни подавления мятежа. Он — начальник штаба ВРК, его имя — рядом с именем Антонова-Овсеенко, Подвойского, Бонч-Бруевича.
20 ноября 1917 года Председателем СНК В. И. Лениным и секретарем СНК Н. Горбуновым было подписано удостоверение, гласившее, что «предъявитель сего мандата К. А. Мехоношин назначен Советом Народных Комиссаров товарищем народного комиссара по военным делам по общему управлению Военным министерством».[128]
Среди множества вопросов, решавшихся Наркомвоеном, важнейшими были вопросы организованной демобилизации старой армии и создание Вооруженных Сил Советской Республики.
С каждым днем становилось все ясней, что старая армия, особенно ее фронтовые части, неспособна обеспечить оборону Республики. 22 декабря Верховный главнокомандующий Н. В. Крыленко сообщал о непрекращающемся уходе с позиций солдат Румынского фронта. В этот же день коллегия Наркомвоена собрала экстренное совещание, в котором принял участие и В. И. Ленин. Было решено временно приостановить работу по организации милицейских формирований и все силы направить на создание новой постоянной армии. На следующий день, 23 декабря, состоялось экстренное собрание представителей Наркомвоена, Всероссийского бюро фронтовых и тыловых военных организаций при ЦК РСДРП(б) и Главного штаба Красной гвардии Петрограда. Собрание приняло решение о том, что необходимо издать декрет об организации новой армии, и для технической работы по ее созданию выделило штаб, общее руководство возложило на Наркомвоен в лице Н. И. Подвойского и К. А. Мехоношина и представителей Красной гвардии.
15 января 1918 года СНК принял декреты о создании РККА и Всероссийской коллегии по организации и управлению РККА. «На указанную коллегию возлагается направление и согласование деятельности местных областных и краевых организаций по формированию, учету вновь формируемых боевых единиц, руководство формированием и обеспечением новой армии вооружением и снабжением, санитарно-медицинская помощь, финансовое заведование, разработка новых уставов, инструкций и т. д.».[129]
25 января 1918 года декретом СНК была назначена руководящая пятерка Всероссийской коллегии. В нее вошли члены коллегии Наркомвоена Н. В. Крыленко, К. А. Мехоношин, Н. И. Подвойский, О. А. Трифонов, И. Ю. Юренев.
Какова была позиция К. А. Мехоношина в период переговоров в Бресте о мире?
В январе 1918 года на занятиях курсов агитаторов-организаторов совдепов и отрядов Красной гвардии при ЦК партии в Смольном обсуждался вопрос о заключении мира с Германией. Это занятие проводил Ленин. Выступил К. А. Мехоношин. Сказал, что только недавно побывал на фронте.
«Реальной боевой силы, — заключил Мехоношин, — у нас нет. Фронт обнажен, воевать мы не можем».
Ночью 23 февраля 1918 года, в 3 часа 45 минут, началось поименное голосование членов ВЦИК по вопросу о подписании Брестского мирного договора. Накануне большевистская фракция произвела замену ряда членов ВЦИК, было введено 26 кандидатов в члены ВЦИК. Среди вновь введенных членов Исполнительного Комитета были Мехоношин и Подвойский.
За договор проголосовало 116 большевиков, против 85 голосов (в основном левые и правые эсеры, меньшевики и др.). 26 человек воздержались. Голоса 26 вновь введенных членов ВЦИК, возможно, оказались очень важными в этом голосовании.
Перед военным руководством Советского государства стояли неотложные задачи — организация обороны, руководство военными операциями, демобилизация старой, создание, организация и снабжение новой Красной Армии. С целью координации решения всех этих задач в марте 1918 года был создан Высший военный совет (ВВС). Для укрепления политического руководства Красной Армии 18 марта 1918 года СНК назначил председателем ВВС и наркомом по военным делам Л. Д. Троцкого. Членом ВВС стал Н. И. Подвойский, заместителями членов ВВС были назначены К. А. Мехоношин и Э. М. Склянский. Военным руководителем ВВС был М. Д. Бонч-Бруевич.
В непосредственном ведении К. А. Мехоношина были проблемы организации снабжения, связи, разработки структуры управления армейскими частями. Архивы сохранили некоторые сведения о диапазоне решаемых им вопросов: от распоряжений о выдаче аккумуляторов и «двух жил шведского кабеля» до назначения военных руководителей районов, от просьбы к товарищам телеграфистам во время дежурства находиться на своих местах до обсуждения и разработки принципов организации и руководства Красной Армией.
24 апреля 1918 года для разрешения возникавших на местах спорных вопросов по организации и формированию войск Наркомвоен сформировал Высшую военную инспекцию (ВВИ). Председателем Высшей военной инспекции был назначен Н. И. Подвойский, а его заместителем К. А. Мехоношин.
К. А. Мехоношин до лета 1918 года находился в Петрограде. Здесь же, в аппарате, вместе с Е. Д. Стасовой работала его жена Вера Леонидовна Павлова. Они недолго будут вместе. Через год, весной 1919 года, Вера Леонидовна Павлова — начальник политотдела 11-й армии — умрет от тифа в Астрахани. Но этот год все дороги войны они пройдут вместе.
Приказом от 26 июня 1918 года, подписанным Л. Троцким, «член коллегии Народного комиссариата по военным делам тов. К. А. Мехоношин отправляется на Урал и в Поволжье для проведения инспекции военного дела на местах…».
Стоит особо остановиться на отношении Мехоношина к военным специалистам, вообще к проблеме подготовки командных кадров Красной Армии. Летом 1918 года, в частности во время пребывания его на Урале, К. А. Мехоношину приходилось непосредственно заниматься этими вопросами.
По данным Всероглавштаба, потребность Красной Армии в командном составе к лету 1918 года превышала 55 тысяч человек.
В Перми проживало тогда около двухсот бывших офицеров. К. А. Мехоношин почти ежедневно встречался с многими из них, стараясь привлечь их к делу строительства Вооруженных Сил Республики Советов. Как вспоминает бывший член Высшей военной инспекции В. Т. Тараскин, «успеху дела в немалой степени способствовало и умение Мехоношина держаться с людьми. Всегда ровный, владевший искусством слушать, запоминать и оставаться самим собой, ни под кого не подделываясь, он как-то незаметно, исподволь располагал к себе собеседника. А в конечном счете многие ценные для новой армии бывшие царские офицеры согласились сотрудничать с Советской властью и были направлены в различные воинские части. Нескольких генштабистов Константин Александрович забрал в Высшую военную инспекцию».
Отношение к военным специалистам Мехоношина становится особенно наглядным в сравнении с позицией в этом вопросе М. А. Муравьева. В Октябрьские дни 1917 года Муравьев внес определенный вклад в разгром мятежа Керенского — Краснова. Зимой 1918 года он возглавлял подавление мятежа Центральной рады на Украине. В середине апреля его назначили военным руководителем в состав Закавказского военного совета. Но уже в конце апреля была создана специальная комиссия, расследовавшая деятельность Муравьева на Украине. Приведем отрывок из показаний следственной комиссии Ф. Э. Дзержинского: «…обвинения сводились к тому, что худший враг наш не мог бы нам столько вреда принести, сколько он принес своими кошмарными расправами, расстрелами, самодурством, предоставлением солдатам права грабежа городов и сел. Все это он проделывал от имени Советской власти, восстанавливая против нас все население…» Но, вопреки этому, комиссия сочла возможным объяснить эти меры как ответ на террор контрреволюции, а поведение Муравьева — как следствие его нервной болезни, при этом особый упор делался на эффективность его военного руководства. 9 июня 1918 года ВЦИК прекратил следствие по делу Муравьева, а 13 июня, когда СНК образовал реввоенсовет по руководству операциями против белочешского мятежа, главнокомандующим был назначен М. А. Муравьев, а членами реввоенсовета Г. И. Благонравов и П. А. Кобозев. В начале июля в состав реввоенсовета Восточного фронта вошел и К. А. Мехоношин. Вероятно, учитывали при этом, что Муравьев не раз выражал недовольство особой опекой со стороны комиссаров. В телеграмме от 5 июля Троцкий подчеркивал, что Мехоношин выехал на Восточный фронт как член реввоенсовета, а не как представитель Наркомвоена. Почему именно Мехоношин был послан на усиление ревв