Впоследствии, в своей автобиографии Алексей Иванович так опишет этот период: «При провале Южной конференции большевиков в Киеве, с которой я был связан, под угрозой, в случае ареста, смертного приговора за организацию и командование боевой дружиной (в 1905 г. в Вологде. — Т. К.) я эмигрировал. По 1913 год я пробыл в эмиграции, в Париже, где был членом группы содействия РСДРП(б), занимался научной и литературной работой.
В 1913 году я нелегально вернулся в Россию и скоро был арестован в Петербурге. Меня судила выездная сессия Московской судебной палаты в Вологде. За давностью лет обвинение в организации боевой дружины не было доказано, и по приговору я получил 31/2 года крепости, которые и отбыл в Вологодской и Таганской тюрьмах». В 1916 году, сразу после освобождения из тюрьмы, Окулов был доставлен к воинскому начальнику и зачислен в царскую армию. Однако через несколько месяцев вновь был арестован за пропаганду большевистских идей в войсках и передан Московскому военно-окружному суду. Обвинение в пропаганде доказать на суде не удалось, и его направляют «за нарушение дисциплины» в дисциплинарный батальон, но неожиданно по болезни дают месячный отпуск. Он уезжает в Красноярск.
Это был февраль 1917 года. Алексей Иванович сразу включился в революционную работу. Он был избран председателем Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов, членом Красноярского районного бюро РСДРП(б), в августе 1917 года — членом Областного бюро большевистских организаций Средней Сибири. «И далеко по Средней и Восточной Сибири шло влияние Красноярской организации, и по всей Сибирской магистрали, даже на самых маленьких станциях, были известны имена деятелей Красноярского Совета, имена агитаторов и пропагандистов Красноярской партийной организации — имена Вейнбаума, Б. Шумяцкого, Дубровинского, Бограда, А. Окулова, Гл. И. Теодорович (Окуловой)…» — напишет впоследствии старый большевик А. В. Померанцев в сборнике «Центросибирцы».[135] Впоследствии образы своих красноярских друзей и соратников по революционным дням семнадцатого года Алексей Иванович Окулов ярко и с большой теплотой воссоздаст в своих стихотворениях, опубликованных в газете «Красноярский рабочий» в 1920 году, в книге «Заметки Иванова» (М., 1936), посвященной гражданской войне, в автобиографической повести «Юность» (М., 1958).
На II съезде Советов А. И. Окулов был избран членом Президиума ВЦИК и направлен в Сибирь на формирование отрядов Красной Армии. С этого момента он перешел на военную работу.
С. И. Аралов, возглавлявший в 1918 году оперативный отдел Наркомвоена, был тесно связан с Алексеем Ивановичем Окуловым по работе в Наркомвоене, Реввоенсовете, на фронтах гражданской войны. Там зародилась и окрепла дружба этих незаурядных людей.
«Самое раннее воспоминание об Алексее Ивановиче Окулове у меня сохранилось со времени его участия в боевом Латышском отряде, — писал впоследствии Аралов. — Латышский отряд во главе с Окуловым, Эйдеманом, Усиевичем был послан В. И. Лениным в Сибирь за продовольствием. Я помню сборы. Ленин торопил… Эшелон выехал из Москвы в мае 1918 года. Первоначально в команде было не больше 40 человек… Передвигались латышские стрелки различным порядком: то в поездах, то на пароходах, то и пешим путем. В городе Тара столкнулись с белогвардейцами. Команда латышей, во главе с А. И. Окуловым, смелым налетом уничтожила банду. Из городской тюрьмы были освобождены 10 коммунистов, которые и присоединились к окуловской команде. На пути встретили отряд Шлихтера, посланный В. И. Лениным за хлебом для питерских рабочих. Отряды соединились для совместной работы, борьбы…»[136]
А борьба развернулась острая, ибо, добравшись до Омска, отряд оказался в гуще чехословацкого восстания. Для руководства борьбой с белочехами и защитой Омска 26 мая 1918 года был создан Военно-оперативный штаб Западной Сибири во главе с А. И. Окуловым. В него вошли В. М. Косарев, А. Я. Нейбут, Р. П. Эйдеман, А. А. Карлов, позднее — А. Г. Шлихтер и Г. А. Усиевич. На следующий день, вечером 27 мая, Окулов направил свое первое донесение в Наркомвоен:
«Положение серьезное, от Центросибири мы уже отрезаны, с минуты на минуту можно ожидать перерыва сообщения с вами. Немедленно снеситесь с нами по прямому проводу. Двигайте броневые поезда. Мы решили защищать Омск до последнего человека. Все рабочие стали под ружье».
У Окулова — писателя, партийного работника — в экстремальной ситуации проявился военный талант и дипломатические способности. Его оценки военной обстановки были точны, действия и распоряжения четки и уверенны.
Сутки потребовались Алексею Ивановичу, чтобы разобраться в обстановке и взять в свои руки руководство военными действиями и оборону Омска. Если еще 27-го он просит Наркомвоен «дать распоряжения и инструкции», то 28 мая уже доложил, что среди чехословаков мобилизуются все силы, они наладили связи с русской реакцией, с областниками, что отсутствие готовых воинских формирований в Западной Сибири и технических средств делает невозможной решительную попытку разоружения чехословацких дружин. И далее он сообщил: «Выжидаем, ведем переговоры, сражаемся, организуемся, стараемся вызвать раскол чехословацкого крестьянства и командного состава. Нас обложили кольцом. Где нет сил сдерживать напор — разбираем пути. Сообщить точное число эшелонов к западу не могу, около 13, к востоку — неизвестно, вблизи нас — пять… Восточная Сибирь занята Семеновым. Мы боремся, обладая кучкой войска».[137] Впоследствии он так опишет этот период: «Я последовательно командовал защитой Омска, обским речным флотом, который я вывел в Тавду, защитой гор. Тюмень, а после сдачи гор. Екатеринбурга белым по приказу эвакуировал Тюмень и явился в распоряжение ЦК».
Окулов был направлен на Южный фронт. Предыстория его назначения была такова. В сентябре обострилась борьба с Деникиным. 11 сентября 1918 года создан Южный фронт. Командующим назначили бывшего генерала П. П. Сытина, которому Реввоенсовет Республики предоставил «полную власть в ведении операций». Реввоенсовет Южного фронта был образован 17 сентября 1918 года постановлением РВСР в составе И. В. Сталина, председателя Царицынского Совета С. К. Минина и помощника командующего К. Е. Ворошилова. Известно, что Сталин в то время был против централизованного управления войсками, против использования военных специалистов. Именно это стало причиной конфликта, возникшего на Южном фронте.
21 сентября главком И. И. Вацетис и член РВСР К. X. Данишевский приказали П. П. Сытину создать общий план действий и в оперативных делах пользоваться полной самостоятельностью в связи с тем, что боевые действия шли разрозненно. Членам же РВС фронта 27 сентября было предложено «в самое ближайшее время наладить порядок на всем фронте и подготовить войска к решительному наступлению». Однако Сталин и Ворошилов, вопреки указаниям главкома и Реввоенсовета Республики, не допустили Сытина к выполнению возложенных на него обязанностей, без него начали не подготовку к наступлению, а перегруппировку частей Сытина. На фронте сложилось фактическое двоевластие. Главное командование приказало Сталину приостановить вмешательство в военные дела, выехать в Козлов для совместной работы с командующим фронтом. Но Сталин и Ворошилов не выполнили этого приказа, заявили, что они признают только «коллегиальную форму управления фронтом и коллегиальное решение всех вопросов».
В Царицын был направлен член Реввоенсовета Республики Мехоношин, который 28 сентября принял участие в первом заседании РВС Южного фронта. При обсуждении вопросов о разделении фронта на армии, об организации военных советов и штабов армии, о правах командующего фронтом возникли серьезные разногласия между Сытиным, с одной стороны, и Сталиным, Ворошиловым и Мининым — с другой. Заседание было прервано. Все попытки примирить стороны и разъяснить, что необходимо исполнять приказы РВСР, не дали желательных результатов. Сталин, Ворошилов и Минин требовали отстранения Сытина от должности главнокомандующего фронтом и назначения на эту должность Ворошилова.
2 октября конфликт на Южном фронте обсуждался на заседании Центрального Комитета РКП(б), на котором было принято предложение Я. М. Свердлова вызвать Сталина к прямому проводу и указать ему, что подчинение Реввоенсовету абсолютно необходимо.
3 октября Главное командование (Вацетис, Аралов, Данишевский) доложило о сложившейся обстановке председателю РВСР Л. Д. Троцкому: «Такое игнорирование распоряжений Реввоенсовета Республики и нежелание работать в контакте с командующим фронтом считаю недопустимым, тем более что решения реввоенсовета Южного фронта идут явно в ущерб намеченной операции».[138] В ответ на это Троцкий 4 октября в телеграмме Председателю ЦИК Я. М. Свердлову (копия В. И. Ленину) потребовал отозвать Сталина с Царицынского фронта. «Ворошилов может командовать полком, но не армией в пятьдесят тысяч солдат, — писал он. — Тем не менее я оставлю его командующим десятой Царицынской армией на условии подчинения командарму Южной Сытину». Далее Троцкий обязал «царицынцев» два раза в день представлять оперативные и разведывательные сводки, грозя в противном случае отдать под суд Ворошилова и Минина, а Сталину напомнил, что он пользуется только правами члена РВС 10-й армии. Но конфликт разрастался, и 5 октября Троцкий опять телеграфировал Свердлову о поступающих жалобах Вацетиса на Сталина, который продолжал отдавать боевые приказы и этим разрушал все стратегические планы главкома.
Разрешение конфликта из-за дезорганизаторских действий Сталина, Минина и Ворошилова затягивалось. Они написали письмо Ленину о том, что РВСР отдал Южный фронт в руки Сытина, требовали «пересмотреть вопрос о военных специалистах». С этим требованием не могли согласиться ни ЦК, ни Ленин, поэтому 6 октября Сталин был вызван в Москву к Владимиру Ильичу, который осудил неповиновение членов РВС Южного фронта и их самочинные действия.