[149] Поспешность, как известно, нужна была далеко не всегда. Впрочем, об этом скажем немного позже.
По возвращении в Москву Н. И. Подвойский с первых чисел октября часто беседует по различным вопросам лично с В. И. Лениным. Известны по Биохронике ленинские заметки во время разговора о поездке ВВИ в Саратов и Балашов, его поручение Подвойскому регулярно информировать о Красной Армии, сообщение последнего об организации Академии Генерального штаба (до 7 октября), беседа о культпросветработе в РРКА (вторая половина октября), представление соответствующих сведений (30 октября), разговор по вопросам организации «глубокой разведки» (после 22 октября), наконец, получение Лениным двух докладов, выполненных в связи с поставленной им задачей по увеличению численности Красной Армии: «Программа работ Коммунистической партии по созданию трехмиллионной армии» и «Формирование трехмиллионной армии» (22―23 октября). Эти доклады, представляющие важные документы, нередко комментируются в исторической литературе; в конце 1918 года — начале 1919 года они были размножены типографским способом, а в сокращенном виде публиковались в периодике.
«Лейтмотивом моих докладов, — говорилось в препроводительном письме к В. И. Ленину, — является необходимость самой интенсивной и всесторонней, но вместе с тем строго планомерной работы по строительству армии. Эта работа не должна упускать из виду злободневных потребностей текущего революционного момента, но, с другой стороны, должна происходить, имея в виду необходимость революционной войны на сплошном, кольцевом фронте, окружающем нашу Республику, необходимость длительной организационной подготовки мощной вооруженной силы, которая могла бы успешно действовать по внутренним операционным линиям».[150]
Чтобы представить значение данных источников в строительстве Советских Вооруженных Сил, перечислим сначала разделы первого из них, предназначавшегося для ЦК РКП(б): Мобилизация республики. Интенсификация труда. Работа в деревне. Организация и воспитание армии. Агитация и пропаганда. Задачи коммунистической партии. Отметим, что все вопросы рассматривались в докладе с достаточной полнотой и более или менее подробно. В первом разделе, например, указывалось, что сможет дать для армии не только город, промышленность, но и деревня, сельское хозяйство. В разделе об интенсификации труда подчеркивалось, что благодаря ей «освободится, по меньшей мере, половина многотысячной армии служащих, которую надо двинуть в новую армию и в деревню». Массовая Красная Армия «должна быть доведена до высокой степени совершенства как в техническом смысле, так и по духу». Предусматривалось, что задания предстоит дать Реввоенсовету Республики, Наркомпроду, ВСНХ, Центральному управлению снабжения, Социалистической академии, профсоюзам. Не обошлось и без излишних преувеличений, пафоса. Рабочим, например, предлагалось «пойти на неограниченную эксплуатацию своих сил» и вместе с красноармейцами «нести свое здоровье и жизнь для мировой социалистической революции»[151] и т. п. Но это — в духе времени…
Во втором из названных докладов ценным было прежде всего наличие цифровых данных, а также анализ имевшихся недостатков в создании Красной Армии, но именно эти материалы и оказались вычеркнутыми при публикации доклада в виде статьи, поэтому вкратце остановимся на них. Напомним сразу, что начальник мобилизационного управления Всероглавштаба (ВГШ) П. П. Лебедев докладывал 7 декабря 1918 года в Высшую военную инспекцию, что «численность армии до настоящего времени точно установить не удалось», и приводил лишь некоторые данные на 1 октября. Но Н. И. Подвойский уже в двадцатых числах октября писал: «В настоящее время Вооруженные Силы Советской России достигают в общей сложности 450 тыс. чел., призвано для новых формирований 300 000, будет пополнено в уже существующих частях 75 000 человек, итого в ближайшем будущем при напряженной работе, к новому году может быть создана армия почти в 1 000 000 человек, и не на бумаге, а на деле, так как все расчеты сделаны, соответствующие контингенты имеются…». Бумага стерпела и эти расчеты, хотя откуда взялось, например, число 300 тысяч, сказать трудно. А общая численность войск Республики, по данным мобуправления ВГШ, представленным в ВВИ 27 января 1919 года, к половине месяца составила лишь 788 315 человек. А ведь сведениями Подвойского пользовался Ленин!
Что касается освещения трудностей в строительстве РККА, в частности анализа причин «красноармейских бунтов» в 19 волжских и центральных городах (Саратове, Самаре, Твери, Хволынске, Тамбове и др.), оно было правильным. Скажем, «употребление красноармейских частей, которые уже тогда состояли в большинстве из крестьянских элементов, против местных же крестьян, ибо Красная Армия формировалась главным образом по принципу территориальности, ускорило ее разложение как нельзя более». И все-таки при чтении этих документов, особенно связанных с конкретными расчетами, нет-нет да и мелькнет мысль о недостаточной военной подготовленности автора, о поспешности его обещаний. И еще. Уже в препроводительной к докладам, пожалуй, чрезмерно высоко поднимается роль Высшей военной инспекции и впервые ставится вопрос о желательности «подчинить ее непосредственно ЦИК или Совнаркому».[152]
Иными словами, речь шла о том, чтобы выйти из подчинения Реввоенсовету Республики, стать над ним или хотя бы рядом с ним. Председатель ВВИ организовал широкую систему информации в государственном и военном аппарате. «Наладьте связь так, — писал он управляющему делами инспекции Модестову, — чтобы я знал, что делается и предполагает делаться в Совнаркоме, ВЦИК, у Склянского, в Военно-законодательном совете, штабе Реввоенсовета, Московском окружном и городском комиссариатах, Совнархозе, Наркомпросе»;[153] добавим еще постоянные доклады непосредственно Ленину, — вряд ли все это могло понравиться любому из начальников.
Во второй половине ноября под руководством Н. И. Подвойского составляется и тщательно редактируется письмо в адрес председателя Совета Обороны, На одном из черновиков — пометка рукой Подвойского: «В(есьма) спешно. К А. К. Очень прошу направить так, чтобы удовлетворить т. Ленина».[154] Документ открывался словами: «За последнее время к Высшей военной инспекции обнаружилось самое непозволительное отношение со стороны председателя Реввоенсовета, его заместителя и Реввоенсовета в целом, а вслед за сим такое же отношение позволяют себе выражать и руководители некоторых центральных учреждений». В качестве подтверждения этого указывалось на такие факты, как упразднение политотдела инспекции, манипуляции с ее штатами, отказ прикомандировывать военных специалистов для инспекционных комиссий и др. Скромно выражалась готовность уступить «свое место более достойному» («если буду признан несоответствующим») и провозглашалось, что сама ВВИ «должна получить еще больший размах, еще большую широту», а именно: «ВВИ должна развернуть свою работу до Высшей инспекции Республики».
О зарождении этой идеи мы уже говорили и раньше. Но сейчас она приобрела более четкие формы. Заметим сразу, что необходимость контрольного органа в масштабах республики в общем-то становилась все более очевидной. Подвойский справедливо указывал на появление «весьма большого числа инспекций и инспекторов, посылаемых на места всевозможными учреждениями», на проекты ряда наркоматов создать свои инспекции по образцу ВВИ, на целесообразность организовать вместо всех отдельных инспекций единую общереспубликанскую с соответствующими секциями. Но путь к этому автор проекта видел в… развитии аппарата ВВИ, превращении именно его в Высшую инспекцию Республики (ВИР). Причем, по опыту ВВИ Высшей инспекции Республики предстояло в случае необходимости «браться за непосредственную органическую и организационную работу», которая будет сокращаться по мере совершенствования госаппарата.
Заключительная часть документа настолько примечательна, что мы позволим себе привести ее полностью: «Высшая инспекция Республики должна состоять при Совете Рабочей и Крестьянской Обороны, так как военное дело стоит сейчас в нашей Республике и во всем мире в центре революции, так как Республика — военной лагерь. Эта инспекция, и только она, переведет работу Совета из декларативной и прокламационной в разносящую по нашей Республике, а в недалеком будущем и по другим республикам мира мысли и распоряжения Совета Обороны, сначала Российского, а позднее мирового, и железной рукой заставит приводить в жизнь все решения Совета. Только при помощи Высшей инспекции Республики Совет Обороны сможет организовать тыл и воздействовать на ведение войны и строительство Красной Армии так, как повелевает сейчас международная обстановка». Подпись. Дата — 7 декабря 1918 года. Приложения: проект «Постановления ВЦИК об учреждении Верховной инспекции Республики», проект «Положения о Верховной инспекции Республики». Выделенные нами в приведенной выдержке слова показывают, как мечтал Н. И. Подвойский стать «железной рукой» Владимира Ильича «во всем мире». Но этим мечтам не суждено было сбыться.
Ленин был не такого склада, чтобы обидеться, когда работу созданного всего лишь за неделю до этого Совета Обороны назвали «декларативной и прокламационной», или увлечься гигантоманией. Серьезный вопрос надо было изучить по-серьезному. 19 декабря ЦК РКП(б) обсудил вопрос об организации инспекции, подтвердил плохое состояние контроля, отсутствие объединяющего органа и создал комиссию для изучения вопроса об объединении деятельности разных контрольных организаций и Наркомата госконтроля с целью проведения в жизнь фактического контроля. В комиссию вошли: кандидат в члены ЦК партии А. А. Иоффе, председатель ВВИ Н. И. Подвойский, замнаркомвнудел А. Г. Правдин, представители ВЦИК, инспекции железных дорог и продовольствия. Отношения Ленина и Подвойского не изменились. По письму председателя ВВИ Ленину от 21 декабря на очередном заседании Совета Обороны был решен вопрос о включении представителей инспекции в состав центральных комиссий по приисканию помещений для РККА и по снабжению армии лошадьми и т. д.