банд Семенова и объявлением местности частью Дальневосточной республики. В сентябре он писал Ленину, что после ухода японцев в Забайкалье остались семеновские войска, и предлагал обратиться к ним с воззванием за подписью Ленина, обещая полное прощение при переходе на сторону Советской власти для борьбы на Западном фронте.
28 сентября 1920 года, по просьбе Смирнова, Ленин беседует о сибирских делах с ним, уполномоченным Наркомпрода П. К. Когановичем, председателем Совнархоза А. В. Шотманом и заместителем комиссара округа пути С. А. Кудрявцевым. Результатом явилось постановление Совета Труда и Обороны 8 октября 1920 года об отпуске и срочном направлении товаров в Сибирь. 1 января 1921 года Ленин вновь встретился с И. Н. Смирновым, просмотрел его доклад о политическом и экономическом положении Сибири после освобождения ее от войск Колчака.
В 1921 году в Омске небольшим тиражом вышла брошюра Смирнова «На борьбу с нищетой». Он писал в ней: «У нас был единый рабоче-крестьянский фронт, боевой, против помещиков и капиталистов, мы справились с нашими врагами. Теперь у нас остался последний страшный враг, наша нужда, наша нищета. Теперь у нас образовался новый фронт — фронт трудовой». Из нищеты, считал Смирнов, может вывести укрепление хозяйства, ударная работа. «Пора перестать быть рабами, — призывал он, — пора стать хозяевами. Иначе напрасно лилась кровь в борьбе с Колчаком, Деникиным, иначе напрасно погибли сотни тысяч наших братьев на полях сражения с капиталистами, и мы были бы преступниками и предателями рабоче-крестьянского государства, если бы не выполнили теперь нашего трудового долга».[187]
В феврале 1921 года Смирнов сообщал Ленину о начавшемся кулацком мятеже в Тюменской губернии и прерванном в связи с этим железнодорожном сообщении, о подготавливаемом кулаками восстании в Алтайской губернии и мерах, принятых для его предупреждения, о подготовке к началу посевной кампании с просьбой помочь в получении разрешения Наркомпрода на утверждение семенного фонда для Сибири в размере 4,5 миллиона пудов. Ленин подчеркнул в тексте просимую цифру, написал на телеграмме записку секретарю ЦК Н. Н. Крестинскому, в которой поддержал просьбу Смирнова.
В августе 1921 года на пленуме ЦК РКП(б) обсуждался вопрос об отзыве из Сибири И. Н. Смирнова и командировании туда Е. М. Ярославского… Но пока Смирнов еще в Сибири и тогда же, в августе, телеграфирует Ленину о взятии в плен одного из главарей контрреволюции на Дальнем Востоке, барона Унгерна, предлагает предать его суду отделения Верховного трибунала ВЦИК Сибири. Ленин с этим предложением согласился. Только в октябре Смирнов решением Политбюро ЦК был откомандирован из Сибири в распоряжение ВСНХ.
И. Н. Смирнов в воспоминаниях так писал о работе Сиббюро: «Что же дало в конечном итоге Сиббюро, и оправдало ли оно те жертвы, которые партия понесла, посылая в тыл Колчаку своих лучших людей? Я думаю, что жертвы оправданны. Мы в пятой армии хорошо знали состояние тыла противника. Это отчетливое представление о состоянии Сибири давало нам уверенность во всех решениях реввоенсовета пятой армии. Помимо учета общего состояния Сибири мы знали положение в отдельных городах. Приходя туда, сразу разыскивали нужных людей. Создание революционных комитетов значительно облегчалось. А это было очень важно, именно в первые дни восстановления Советской власти, когда всюду царит всеобщая неразбериха и хаос.
Работа Сиббюро была строго законспирирована, о ней знали немногие товарищи, непосредственно соприкасавшиеся с ней. Даже члены реввоенсовета далеко не все знали. Как-то уже после польской кампании меня спросил М. Н. Тухачевский, с которым мы работали в пятой армии с марта до ноября 1919 года: каким образом мы знали о том, что делалось в тылу Колчака, что давало возможность бить противника наверняка? На это я мог ему ответить: мы знали это через Сиббюро».
С Сибирью у Смирнова оказался связанный, очевидно, лучший, самый плодотворный период его жизни. В марте 1922 года Ленин, ознакомившись с сообщениями председателя ГПУ Дзержинского о положении в Сибири, диктует по телефону Л. А. Фотиевой текст письма Л. Б. Каменеву и И. В. Сталину с предложением обсудить с членами Политбюро ЦК РКП(б) вопрос о направлении на прежнюю работу в Сибревком И. Н. Смирнова…
Иван Никитич Смирнов оставил после себя небольшое литературное наследие. В своих воспоминаниях, статьях, заметках он предстает прежде всего как участник и очевидец, его оценки и анализ порою скоропалительны и определяются ситуацией.
Прошедшие с той поры годы внесли изменения и уточнения в его характеристики событий и их участников. Но даже сейчас его искреннее и правдивое слово говорит нам об убежденности и самоотверженности тех, кто, рискуя жизнью, твердо верил, что их идеалы добра и справедливости восторжествуют.
Литвин А. Л., Спирин Л. М. ─
доктора исторических
наук
Сталин Иосиф Виссарионович
С начала 30-х и до середины 50-х годов в советской исторической литературе укоренилась, обрела статус официальной и стала безраздельно господствующей сталинская концепция истории гражданской войны в СССР. Целеустремленно и настойчиво создавался и насаждался в сознание советского народа миф о Сталине как втором вожде партии и Красной Армии.
Желаемый эффект достигался комплексным применением различных методов фальсификации истории. Роль В. И. Ленина и других крупных партийных, государственных и военных работников замалчивалась и принижалась, а заслуги Сталина в создании вооруженных сил Советской Республики, в осуществлении разгрома белогвардейцев и интервентов всемерно возвеличивались и восхвалялись.
Посему, чтобы уяснить и оценить объективно место и роль Сталина в грандиозных событиях гражданской войны, необходимо хотя бы кратко сказать о том, как создавалась и действовала в 1917―1920 годах система органов руководства обороной страны и управления вооруженными силами.
На основе глубокого анализа войн конца XIX — начала XX века В. И. Ленин пришел к твердому убеждению, что в современных войнах вообще, а особенно в войнах национально-освободительных и революционных, стратегия подчинена политике и их связь неразрывна. Отвергая одну из догм классической военной науки, гласившую, что армия создается, живет и сражается вне политики, новаторская ленинская формула не только фиксировала тесную взаимосвязь политики и военной стратегии, но и решительно подчеркивала приоритет стратегии.
На базе данного теоретического вывода в Советской Республике была успешно решена трудная проблема создания принципиально новой системы органов руководства обороной страны и управления вооруженными силами. Основополагающим принципом советского военного строительства был принцип единства политического и военного руководства. Наиболее рельефно этот принцип воплощался в деятельности В. И. Ленина. Вождь правящей партии большевиков, глава Советского правительства, Председатель Совета Обороны Ленин возглавлял, направлял и координировал действия вооруженных сил на фронтах и работу тыла. Он выдвинул идею о превращении Советской Республики в единый военный лагерь и сумел воодушевить и мобилизовать многомиллионные массы рабочих и крестьян на практическую реализацию этой конструктивной идеи. В условиях, когда весь вопрос российской социалистической революции свелся к вопросу военному, именно Ленину довелось выполнять львиную долю работы по решению военно-политических и военно-стратегических проблем.
Главенство политики над стратегией отчетливо проявлялось и в том, что курс военной политики определялся съездами большевистской партии, а конкретные проблемы войны и мира, военного строительства и обороны страны решал возглавляемый Лениным Центральный Комитет РКП(б).
«По каждому крупному вопросу стратегии, — заявил Ленин 21 февраля 1919 года на VIII съезде партии, — не было ни разу, чтобы не было ЦК, либо бюро ЦК, — ни разу не было, чтобы мы не решали основные вопросы стратегии».[188] Боевой штаб сражающейся партии — ЦК РКП(б) вырабатывал и принимал стратегические решения и тут же организовывал и контролировал их выполнение, энергично взаимодействуя с высшими государственными органами (ВЦИК, Совнарком, Совет Обороны, ВСНХ) и центральными органами военного управления (Высший военный совет, Реввоенсовет Республики, Наркомвоенмор).
При этом самым активным генератором новых стратегических идей и замыслов на протяжении всей гражданской войны оставался В. И. Ленин. Именно он являлся автором или ведущим соавтором тех исторических документов, в которых формулировались основы и принципы строительства Красной Армии и безошибочно решались важнейшие вопросы военной стратегии. Для подтверждения сказанного назовем здесь некоторые из таких документов: «Декрет Совнаркома об организации Рабоче-Крестьянской Красной Армии» (январь 1918 г.), «Декрет-воззвание Советского правительства „Социалистическое Отечество в опасности!“» (февраль 1918 г.), «Тезисы ЦК РКП(б) в связи с положением Восточного фронта» (апрель 1919 г.), письмо ЦК РКП(б) «Все на борьбу с Деникиным!» (июль 1919 г.), «Проект директивы ЦК о военном единстве» (май 1919 г.).
Полный перечень ленинских документов такого рода занял бы несколько страниц.
А что же Сталин? Он был членом ЦК РКП(б) и членом Советского правительства, входил в состав Совета Обороны, Реввоенсовета Республики и реввоенсоветов нескольких фронтов. Однако внимательное ознакомление с протоколами заседаний ЦК РКП(б) и Совнаркома РСФСР позволяет уверенно утверждать: за все годы гражданской войны Сталин ни разу не выступал там с самостоятельными конструктивными идеями или предложениями по крупным проблемам военного строительства и стратегии.