[251] Добавим к этому, что уже через несколько месяцев опыт общения со «старыми спецами» пригодился Юреневу на его работе в РВСР.
В конце 1917 — начале 1918 года Красная гвардия Петрограда, численность которой достигла 35―40 тысяч человек, выступала как одна из основных вооруженных сил революции. «Текущая работа, — вспоминал впоследствии Юренев, — была самая разнообразная, ибо Красная гвардия была в те дни и воинской силой, и чрезвычайной комиссией, и милицией. Красной гвардией производились частые облавы на Александровском рынке, в первоклассных ресторанах, клубах, игорных притонах. Ей же пришлось потратить много энергии на борьбу с погромщиками… Главным штабом Красной гвардии к этому времени был организован так называемый „особый отряд“ силой около 1500 штыков. Этот отряд разоружал демобилизуемые войсковые части Петроградского гарнизона, участвовал в облавах, в подавлении погромов. Он же был и под Нарвой в дни немецкого наступления».[252] Добавим к этому еще несколько фактов.
В конце декабря стало известно, что к 5 января 1918 года (дню открытия Учредительного собрания) силами контрреволюции готовится массовая демонстрация, которая должна была перерасти в государственный переворот. В этих условиях Совнарком образовал особый, с исключительно широкими полномочиями орган — «чрезвычайный штаб», в который кроме К. С. Еремеева и К. К. Юренева вошли Н. И. Подвойский, К. А. Мехоношин и другие. По поручению этого штаба Еремеев и Юренев разработали детальный план обороны как центра города, так и его районов. При этом подчеркивалось, что главной идеей плана была именно оборона, так как большевики не собирались препятствовать мирной демонстрации, но готовились к отпору при попытке переворота. Были подготовлены «летучие отряды» из красногвардейцев, революционных солдат и матросов. В стратегически важных пунктах города были подготовлены резервы с пулеметами, а кое-где и с бронемашинами. Все приготовления были завершены к вечеру 4 января, но «противник», узнав о принятых мерах, отказался от попытки переворота…
«Чрезвычайный штаб» вынужден был возродиться в феврале 1918 года, в дни германского наступления на революционную столицу, и вновь видную роль в его работе играл Юренев.
Но вернемся к автобиографии К. К. Юренева. «В начале 1918 года, — пишет он, — был назначен членом Всероссийской коллегии по организации Красной Армии и членом коллегии Наркомвоена. Весною 1918 года переехал вместе с Наркомвоеном в Москву. Был назначен председателем Всероссийского бюро военных комиссаров. Весною 1919 года был назначен членом революционного военного совета Восточного фронта. Был членом Симбирского горкома. Осенью того же года был послан от ЦИК и ЦК в качестве уполномоченного по руководству продовольственной кампанией в Костромской губернии. По окончании этой работы был назначен членом революционного военного совета Западного фронта; будучи в Смоленске, входил в горком. Как во время пребывания в Москве, Симбирске, так и в Смоленске вел партийную работу, участвуя в заседаниях руководящих инстанций и выступая с докладами».[253]
Внешне здесь все изложено верно, названы основные поручения, которые выполнял Юренев в годы гражданской войны. Но нет одного: почему-то ни слова не говорится о работе в Реввоенсовете Республики. Попробуем объяснить эту неясность.
В известном смысле путь Юренева в РВСР начался еще в конце 1917 года, когда в условиях прогрессировавшего распада старой армии перед молодой Советской властью во весь рост встала проблема создания вооруженных сил пролетарского государства. 23 декабря в Петрограде по инициативе Н. И. Подвойского состоялось совещание представителей всех учреждений, которые в той или иной степени уже занимались этим вопросом, — Наркомвоена, Всероссийского бюро фронтовых и тыловых военных организаций большевиков и Главного штаба Красной гвардии Петрограда. От красногвардейцев столицы здесь присутствовали В. А. Трифонов и К. К. Юренев. По сути дела, это совещание положило начало процессу формирования новой революционной армии, а Юренев не просто присутствовал при ее рождении, но и вошел в созданный для решения текущих вопросов специальный штаб, где на него была возложена работа по подготовке проектов создания социалистической армии.
Видимо, статус этого штаба не был поначалу ясен, и через два дня (26 декабря) собрание большевистской «военки», официально утвердившее новый орган, подчеркнуло, что общее руководство созданием социалистической армии должно лежать на Наркомвоене. В этих условиях было необходимо теснее связать Красную гвардию с Наркомвоеном, и в конце декабря на совещании петроградских отрядов Красной гвардии К. К. Юренев и В. А. Трифонов были избраны членами его коллегии.
15 января 1918 года Совнарком принял декрет об организации Рабоче-Крестьянской Красной Армии и о создании специального органа для проведения этой работы — Всероссийской коллегии по организации и управлению этой армией. А еще через несколько дней (21 января) специальным декретом Совнаркома была назначена руководящая пятерка Всероссийской коллегии. В нее вошли члены коллегии Наркомвоена — Н. В. Крыленко, К. А. Мехоношин, Н. И. Подвойский, В. А. Трифонов и К. К. Юренев.
Первые месяцы работы коллегии были заполнены огромным количеством самых разнообразных дел, но работа двигалась медленно. Много сил отнимали попытки хоть как-то поддержать боеспособность непрерывно таявших частей старой армии, подкрепить ее красногвардейскими пополнениями, создать на месте прежних соединений хотя бы части новой социалистической армии. После заключения Брестского мира развернулись и до второй половины апреля шли параллельно два процесса — завершение демобилизации и ликвидация старой армии и образование центрального аппарата, призванного руководить созданием новой революционной армии. Первым (до 4 марта) — для организации обороны государства и формирования кадровой Красной Армии — был образован Высший военный совет, который первоначально состоял из трех человек — военного руководителя (М. Д. Бонч-Бруевича) и двух политических комиссаров (К. И. Шутко и П. П. Прошьяна). А через месяц — 8 апреля — при комиссарах Высшего военного совета было учреждено Всероссийское бюро военных комиссаров во главе с членом коллегии Наркомвоена К. К. Юреневым.
Созданное в пору становления Красной Армии бюро явилось тем учреждением, из которого со временем выросла вся стройная система политорганов советских вооруженных сил. Приказом РВСР от 5 декабря 1918 года устанавливалось, что руководство всей политической работой фронта и тыла, равно как и распределение всех партийных сил, мобилизованных для работы в Красной Армии, принадлежит Всероссийскому бюро военных комиссаров, действующему в самом тесном контакте и по директивам ЦК Российской Коммунистической партии.
Для Юренева декабрь 1918 года был одним из месяцев почти непрерывных контактов с В. И. Лениным. И это понятно: внешне прежнее, а по сути новое учреждение «училось ходить», и Ленин выступал в качестве одного из учителей. Вот несколько примеров. 16 декабря, познакомившись с телеграммой из РВСР о необходимости принять экстренные меры к обеспечению фронта и тыла агитационной литературой, В. И. Ленин дает указание секретарям: «Юреневу перезвонить 17.XII. утром, чтобы он сказал, что сделано». Во второй половине того же дня («не ранее 15 час.», уточняется в Биохронике В. И. Ленина) состоялась его беседа с Лениным «о работе бюро по вопросу о необходимости принять срочные меры для обеспечения фронта и тыла агитационной литературой».[254] В ходе беседы Ленин записывает сведения о структуре бюро. Об интересе Ленина к делам бюро свидетельствует и хранящееся в ЦПА написанное в декабре же письмо Юренева, где он писал: «Уважаемый Владимир Ильич. Посылаю давно обещанные сведения насчет бюро. Опоздание вызвано съездом окружных комиссаров» (письмо отправлено из Минска. — В. М.).
Еще одним направлением в деятельности бюро явилось налаживание работы партийных организаций в войсках. В ноябре ЦК РКП(б) поручил Всебюровоенкому совместно с политотделом Южного фронта срочно разработать инструкцию армейским ячейкам, а когда проект инструкции был готов, ЦК 19 декабря создал комиссию в составе Я. М. Свердлова, И. Н. Смирнова, И. В. Сталина и К. К. Юренева для его рассмотрения. Затем проект был просмотрен Лениным, утвержден ЦК РКП(б) и 5 января 1919 г. опубликован в печати.
Как видим, последние месяцы 1918 года были наполнены для Юренева большой и напряженной работой, которую он выполнял прежде всего как председатель Всероссийского бюро военных комиссаров. И можно понять, почему он в своей автобиографии опустил очень важный внешне, но, наверно, мало что менявший в его занятиях факт: 30 сентября 1918 года Юренев стал членом Реввоенсовета Республики.
Ну а теперь продолжим наш рассказ.
Первые месяцы 1919 года были очень важными и в жизни страны, и в жизни самого Юренева. К этому времени рухнул германский оккупационный режим на Украине, в Белоруссии и Прибалтике, и на большей части этих территорий была установлена Советская власть. Зато в Сибири на смену режиму «демократической» контрреволюции пришел к власти адмирал Колчак, сумевший в короткий срок не только создать боеспособную армию, но и бросить ее против Советской России. Угроза с Востока стала особенно явственной, после того как 14 марта пала Уфа.
Процесс строительства Красной Армии к этому времени столкнулся с новыми трудностями. Против курса на создание регулярной армии с твердой дисциплиной, с неуклонным проведением в жизнь принципа единоначалия (даже при наличии влиятельных политкомиссаров) выступила, как известно, «военная оппозиция». Один из своих ударов она наносила по Всероссийскому бюро военных комиссаров, как по центру, который руководил политической работой в армии. Отвечая на критику, Г. Я. Сокольников, выступавший от имени ЦК на VIII съезде РКП(б) с докладом о военном положении и военной политике партии, говорил: «По вопросу о политических комиссарах, которые представляют в армии Советскую власть и диктатуру пролетариата, я должен сказать, что комиссарский состав оправдал себя в общем и целом… Многие из военных специалистов доказали уже на деле степень своей политической и технической пригодности. И теперь благодаря этому во многих случаях можно будет меньше обременять комиссаров вопросами чисто боевого, стратегического и тактического характера и больше переходить к политической работе в армии».