В ближайшей истории Земли с местными карликами можно сравнить фашистов. Мы нашли людей, посаженных на колья, причём часть из них ещё была жива, хотя деревянное острие вышло из тела у ключиц. Обмазанных какой-то зелёной гадостью, на которую пёрли огромные муравьи, жадно набрасывающиеся на человеческую плоть. Заживо освежёванных и брошенных в ямы с солёной водой. С раздробленными костями, вырезанными глазами, языками и ушами, оскальпированных. Нашли даже место на границе с джунглями, где сквозь тела пяти землян проросли тонкие побеги растения, похожего на бамбук, только имевшего тёмно-фиолетовый, баклажанный цвет.
Тела замученных стаскивали к яме, похожей на колодец, прикрытой каменной решёткой. Её мы нашли в подвале одного из домов по полосам запёкшейся крови, оставшихся от тел. Из ямы раздавалось жуткое шипение и клёкот вперемешку с частыми сухими щелчками. Смердело снизу настолько сильно, что у меня к горлу подскочил комок рвоты, и я опрометью бросился наружу. Следом ломанулись остальные.
– Нужно сжечь там всё, – отдышавшись и справившись со спазмами, предложил один из спутников, выделенных мне Олегом в качестве помощников. – Набрать дров, сбросить вниз и поджечь.
– Хорошо бы, да некогда, – ответил я. – Ставь отметку в журнале и пошли дальше дома осматривать.
Нас было пятеро в отряде разведчиков. Кроме осмотра территории поселения пигмеев, древнего города, то ли занятого ими, то ли отстроенного очень давно их предками, мы же и принимали огонь на себя, если наткнёмся на врагов. У каждого было по охотничьему ножу, копью, у двоих травматические пистолеты, у одного большой плотницкий топор, и ПМ с одним магазином у меня.
Та куча земного добра, благодаря которой мы смогли захватить портал, была не единственной. В неё пигмеи побросали весь хлам, по их мнению (как я считаю, а чем там руководствовались местные, кто знает), всё остальное, что считалось оружием, складировали в одной из построек. Так мы получили три «ижа», которые в родном городе носили элитные чоповцы. Дюжину ПМ с полутора десятком полных магазинов и пятью пустыми. Семь двустволок и две полуавтоматических «мурки» с сотней патронов различного снаряжения – от утиной «тройки» до хитрого патрона «пуля-картечь». Два пистолета-пулемёта «Кедр» с парой магазинов и десятью патронами в них. Один АКСУ с полным рожком и брезентовым серым подсумком с еще двумя снаряжёнными магазинами. Десятка три всевозможных «травматиков», часть которых была бесполезной из-за отсутствия к ним боеприпасов. Несколько луков и арбалетов со стрелами. Гора ножей – от кухонных керамических, размером с ладонь, до мачете и кукри, полуметровой длины. Топоры плотницкие и туристические, сапёрные лопатки и складные, совсем крошечные, которыми только детям в песочнице ковыряться. Даже кирка затесалась в эти ряды.
Кроме оружия, там же отдельно лежали пятнистые и чёрные бронежилеты с надписями: «инкассация», «полиция ОВО», «ГБР «Вымпел». К половине из них имелись пластиковые или из похожего материала (может, кевлар клееный или прессованный, в этом я не сильно разбираюсь, носил в армии обычный ШС) каски с прозрачными чуть потрескавшимися забралами и защитой шеи и горла.
Бронежилеты и каски Олег тут же выдал самым крепким мужчинам из тех, кто умело пользовался огнестрельным оружием. Всё автоматическое, включая и оба МР-153, ушло к ним же. Эта группа стала считаться нашей армией, которая будет защищать от атак врагов «мирное» население. Резерв получил «двудулки», а пистолеты и травматики разошлись по разведгруппам вроде моей.
Забыл упомянуть про тромблон и колесцовый пистолет, которые Олег приказал не выбрасывать ни в коем случае, хоть и не было к ним зарядов. Что сделали с порохом и свинцом пигмеи – ума не приложу. Запросто могли посчитать чёрный порошок неким колдовским зельем и забрать себе или выкинуть, развеять по ветру.
В общем, оружия на первое время нам должно было хватить. Усиленно плелись из веток и лиан щиты, чтобы защищать людей от плевательных дротиков с ядом.
Уже в темноте древний город было не узнать, сейчас он больше походил на место обороны полков семнадцатого-восемнадцатого веков: редуты, фашины, противокавалерийские рогатки и пара сотен человек с палками и оружием пролетариата.
Ночь прошла в напряжении, но спокойно. Были и ложные тревоги, и выстрелы по теням и лесным зверям, заглянувшим на огонёк. Несколько незнакомых землянам и мало похожих на земных животных были убиты. На рассвете пропали два парных поста – люди просто исчезли, хотя в пятнадцати метрах от них стояли товарищи. Но никто ничего так и не заметил.
Отошли от отравы, скармливаемой пигмеями, все бывшие пленные, сразу на порядок увеличив коли-чество боеспособных людей и постов. К полудню, когда большая часть людей, стоявших на часах ночью, стала вырубаться, был собран на скорую руку совет.
– Нам нужно уходить из этого места. Здесь мы как в западне, – горячо говорил один из мужчин, вошедших в наскоро созданный штаб, вроде бы Николаем представился, если слух меня не подвёл.
– И куда идти? – поинтересовался у него Олег. – Туда? Туда? Или, быть может, туда?
Он с каждым вопросом направлял палец в разные стороны.
– Да хоть куда, только не здесь оставаться!
– Здесь есть вода, есть место, где можно держать оборону. Людям нужно немного прийти в себя, а не гнать их по джунглям, как до этого с ними такое проделали дикари, – возразил третий член штаба, высокий крепкий мужчина в годах. Абсолютно седой, с короткой стрижкой и прямой осанкой, которую я бы назвал строевой выправкой, он сколотил отряд из двух десятков мужчин и женщин, вооружив тех самодельными пращами, копьями и камнями. Подбирал людей сам и явно знал, кто ему требуется. Лично я заметил, что все его подчинённые знали, что такое дисциплина, что значит служить и сражаться.
– Прости, запамятовал немного, как тебя зовут? – обратился к нему Олег.
– Матвей Владимирович, согласен просто на Матвея или Медведя.
– Медведя? Хм, ладно. Я в чём-то согласен с Николаем: уходить нужно. Но не сейчас и не просто так, наобум.
– Высылать разведчиков? – догадался Медведь. – Не советую. Большие отряды не пошлёшь, а маленькие перещёлкают дикари своими дротиками, или сожрут хищники. Всё-таки эти джунгли не наша вотчина, ориентироваться в них способны менее половины процента из наших людей.
– Но и оставаться тут нельзя, согласись.
– Я-то точно с этим согласен, – буркнул Николай. – Когда сюда придут шаманы вроде нашего пленника, тут всем мало не покажется. Против их гипноза устоит лишь каждый десятый, да и того обстреляют из-за кустов и камней. Кстати, зачем он вам? Никто же не разбирает их тарабарского наречия.
– А вот сейчас мы и спросим нашего друга, без которого наше спасение могло бы немного затянуться, – Олег кивнул в мою сторону. – Давай, Максим, рассказывай, о чём там хочешь нам поведать.
Я встал с камня, который использовал вместо стула, отряхнул штаны, посмотрел на сидящих рядом людей сверху вниз и сел обратно.
– Да не нервничай ты так, – добродушно усмехнулся Матвей. – Говори уж, что там.
– Я знаю, как нам уйти из этого места совсем безопасно и быстро. И в место тихое, чистое от этих джунглей. И вопрос по поводу шамана заодно решится, – торопливо произнёс я, потом опять поднялся и несколько раз махнул рукой Бамсу, который сидел в двадцати метрах от места проведения совета и старательно боролся с дрёмой. – Сейчас подойдёт один человек и скажет что-то интересное.
Через минуту рядом стояли Бамс и мужчина лет сорока с хвостиком. Худощавый, среднего роста, чуть-чуть сутулящийся и близоруко щурящийся. Длинные светлые волосы собраны в хвост на затылке, лоб высокий, подбородок тяжёлый, но из-за опущенных уголков губ выражение лица слабовольное. Одет в мятые и грязные тёмно-серые брюки, синюю в черную полоску рубашку с закатанными рукавами, на сгибе левой руки висел пиджак.
– Борис Маркович, художник и скульптор, – представился он под нашими внимательными взглядами.
– Вы знаете что-то интересное, важное? Поможете вернуться домой? – угрюмо спросил Николай.
– Домой навряд ли, – развёл художник руками. – Но может быть моё знание поможет выбраться из этого города и джунглей…
Художника перенос выбросил среди небольших холмов, граничащих с необъятной равниной. С высоты он видел где-то вдалеке тёмную полоску леса, до него было километров пятнадцать. Холмы были покрыты редкими зарослями высоких деревьев, на равнине имелись крошечные рощи. Совсем рядом с холмами текла могучая река, противоположного берега которой мужчина не увидел. А может быть, и вовсе это было море при таких-то размерах.
На одном из холмов он увидел какие-то развалины и остатки большой дороги из огромных красноватых плит. Заинтересовавшись, он не поленился сходить, даром что расстояние было небольшим, и управился за полчаса. На макушке холма среди груд камней, некогда бывших зданиями и стеной, стояло огромное каменное кольцо, покрытое едва заметными трещинками, сколами и чёткими незнакомыми узорами или схематическими рисунками, часть из которых светилась!
– У меня хорошая память, почти фотографическая. Я могу прямо сейчас показать эти знаки на нашем кольце, вон том, – художник махнул рукой в сторону портала, огороженного таким количеством рогаток и камней, что в них и танк запнётся. – И сквозь тот портал и обратно.
– Что? Что? – тут же вскинулся Матвей-Медведь. – Там два портала было?
– Я не знаю, честно. Просто попозже я решил осмотреть кольцо со всех сторон и прошёл сквозь него. Кто мог знать, что это портал, – вздохнул рассказчик. – А там хорошо было, часа четыре провёл среди холмов и ни одного пигмея не увидел.
– Разделяю горе, но мне бы поподробнее насчёт второго портала, – поторопил его Матвей.
– Я когда прошёл сквозь кольцо, то оказался на макушке пирамиды, опешил от неожиданности, но любопытно стало. Я несколько раз проходил сквозь него и оказывался то среди холмов, то на пирамиде. Спустился вниз и почти сразу заблудился в зарослях. И отошёл-то на десяток шагов, да вот на тебе. А потом наткнулся там на этих пигмеев, – художник невразумительно мотнул головою в сторону джунглей. – Мигом связали и поставили в строй с другими из нашего города, потом приве