– Таха! Ландэ тир олси! – как пулемёт выдал шаман и резко поднял руку, направив открытую ладонь на меня. Кончики пальцев покрылись голубоватыми язычками пламени, превращаясь в огненный сгусток, и вдруг втянулись в тело шамана. Тот дёрнулся всем телом, что-то захрипел, схватился обеими руками за бусы и замертво упал.
Всё прошло так быстро, что ни мы с Тишкой, ни простые воины пигмеев не успели среагировать. Только когда шаман свалился им под ноги, в заросли лопухов, они зашевелились. Издав боевой клич, первые двое бросились к нам, держа свои духовые трубки как копья. Третий собрался стрелять, поднёс оружие к губам, успел надуть щёки и улетел на метр назад, как после хорошего пинка, получив стрелу в грудь.
Выстрел! Выстрел! Выстрел!
Предохранитель на моём «Вепре» был мягкий, я без усилий сдвинул его, поднял оружие, навёл красную точку коллиматора в живот первому врагу и потянул спусковой крючок, потом перевёл ствол на второго и нажал на спуск ещё дважды.
Бах! Бах!.. Бах!
Тишка стрелял до тех пор, пока затвор не оказался отведён в крайнее заднее положение и не застыл там. Парень надавил на затворную задержку, едва затвор с лязгом ушёл вперёд, начал всухую щёлкать спуском.
– Хватит, остановись! Бляха-муха!.. – я не выдержал и отвесил парню леща. Только после того, как клюнул вперёд головой и не увидел звёзды в глазах (бил я от души, но не калеча), Тишка опустил пистолет.
– Ты целый магазин истратил на покойника! – попенял я ему.
– Извини. Нашло что-то, я же никогда в таких переделках не был, – начал торопливо оправдываться парень. – Больше не повторится, честное слово, Макс.
– Перезарядись.
Пока мы с ним занимались оружием, Сильфея обошла всех врагов и проконтролировала их смерть (в её случае – воткнуть пару раз кортик в сердце и шею), сняла с шамана его бусы. Старик, кстати, представлял страшное зрелище. Так он мог выглядеть, если бы его запекли в духовке: белые, как яичные белки глаза, полопавшаяся кожа с сочившейся сукровицей, вывалившийся распухший язык. И запах, как от пригоревшего мяса.
От дальнейшего осмотра нас отвлекла стрельба за спиной. Видимо, наши выстрелы всполошили лагерь противника, и Федоту пришлось действовать раньше, толком не рассмотрев расположение постов, не посчитав врагов, их оружие, не вычислив местоположение элитных воинов, носивших браслеты с тикерами.
– В лагерь, – махнул я рукой. – Действуем, как договаривались.
Впереди двигалась Сильфея, я за ней, рядом слева топал Тишка. Вот показались крайние шалаши, крытые листьями местных лопухов. Около них стояли три карлика со своими духовыми трубками и всматривались вправо.
– Не стреляй, для тебя тут далеко, – успел я бросить парню, который уже вскинул пистолет. До врагов было метров семьдесят, почти предел для охотничьего гладкоствольного ружья. А в магазине у меня были заряжены пули «парадокс», вместо набалдашника пламегасителя стояла насадка-удлинитель с нарезкой.
Вскинул ружье к плечу, успев вставить в ремень локоть, навёл красную точку в голову пигмею и выстрелил, тут же вернул ружье в прежнее положение после отдачи и успел произвести ещё один выстрел, пока противники были в поле зрения. На миг раньше ружья хлопнула тетива лука.
Через минуту мы были уже в лагере, среди двух десятков мелких шалашей из веток и листьев. Из-за ближайшего на меня с криком вылетел совсем мелкий пигмей с дубинкой, в навершии которой торчали чёрные стеклянистые пластины. Тяжёлая охотничья пуля насквозь пробила тщедушное тело и прошила шалаш за ним, щедро плеснув кровью на него и землю вокруг.
Следующий был из элиты и благодаря тикерам двигался очень быстро. Пожалуй, без помощи Сильфеи я проиграл бы ему бой даже с огнестрельным оружием. Девушка отбила направленный в меня удар каменного ножа кортиком и тут же ткнула ножом в шею. Противник успел выставить руку на пути оружия, но и только – кинжальное лезвие ножа, подаренного девушке, пробило запястье и вонзилось в горло, на мгновенье позже в правый бок воткнулся кортик.
Рядом несколько раз выстрелил Тишка из пистолета по двум карликам, показавшимся в просвете между шалашами, сумел одного зацепить, но и живой и раненый укрылись за шалашами.
– Наугад не стреляй, – успел я остановить парня, который уже было собрался прострелить стенку строения, за которое шмыгнули пигмеи, – ещё своих зацепишь!
В азарте боя мы не заметили, как оказались в середине лагеря. Спохватились, только когда рядом засвистели пули. Пришлось упасть на землю и быстро ползти назад.
Не заметив нас, чуть не по головам, промчался ошалевший от грохота выстрелов и вида смерти товарищей какой-то пигмей. Ушёл бы, если бы не Сильфея. Девушка успела схватить его за лодыжку и дёрнула, роняя на землю. При падении он сильно приложился лицом, вскрикнул, и тут же девушка ткнула ножом в почку, заставляя умолкнуть навсегда.
– Прикрывайте! – бросил я товарищам, поудобнее располагаясь на земле. За десять минут, которые продолжался бой (или избиение), я свалил ещё двух врагов, и одного прикончила Сильфея, когда тот выскочил сбоку с копьём, намереваясь приколоть меня к земле. Кстати, землян я так и не увидел, хотя Никита сообщил, что целая толпа в колодках сидела на краю лагеря. Становище карликов было не столь большим, а шалаши высокими, чтобы скрыть пленников. Неужели мы опоздали?
– Макс! Макс, не стреляй, мы в лагерь входим! – раздался голос Федьки минут через десять, как прозвучал последний выстрел. – Слышишь? Ты там как, вообще, живой ещё?
– Не дождётесь! – крикнул я в ответ и после этого поднялся с земли. – Тишка, пистолет давай сюда.
– Но…
– Ещё пристрелишь кого-нибудь, – оборвал я его, забирая оружие и пряча в кобуру. – Видел я, какой из тебя воин.
– Ну да, – вздохнул парень, – не умею я воевать. Я там учился на художника, занимался плаванием, записался в спортзал на тренажёры, и вот на тебе… эх.
– Что-то по тебе не видно влияние тренажёров? Или ты про вело- и беговую дорожку?
– Про станки я, – насупился собеседник, – мышцу качать, просто не успел толком позаниматься, как здесь оказался, и ещё похудел сильно.
– Да ладно, не обижайся ты так, шучу я.
– Да обидно мне, понимаешь? Магом не стал, вояка из меня тот еще, сам же признал это.
– Успокойся. У нас из нескольких десятков человек всего трое иных, магов, если так понятнее. Федька простой человек, все наши разведчики тоже парни без сверхспособностей, а посмотри – завалили кучу пигмеев с шаманом и элитными бойцами. И ты таким станешь, если унывать не бросишь!
Иного из Тишки не получилось, как и из его соратницы, Марии. Ни девушка, ни парень ничего не почувствовали, когда взяли в руки браслет вождя с наклеенными тикерами. Было видно, что оба расстроились, особенно Маша. Может быть, она уже видела себя героиней из фэнтезийных фильмов и книг, таких популярных на Земле в последние годы, а тут облом. Хотя Стрелец попытался их успокоить, с уверенным видом заявил, что надежду пусть не теряют, так как девять из десяти его знакомых, моложе двадцати пяти и не попавших под гипноз шаманов, стали иными, вот придём в основной лагерь, там Илья или Жанна проведут нормальное обследование.
– Макс, что у вас случилось, почему стрелять начали раньше времени? – поинтересовался у меня Федька, едва только оказался рядом. – Мы чуть всё не прощелкали.
– Шаман с пятёркой воинов на нас вышел. Не знаю, как это случилось, но спасибо Сильфее, что вовремя заметила.
– Шаман? Твою мать-перемать, – выругался собеседник. – И в лагере этих карликов под пять десятков было, семь или восемь вождей с браслетами.
– Вряд ли вожди, один, не больше, остальные элитные воины, – поправил я товарища.
– Хрен редьки не слаще, – отмахнулся он, потом спросил: – Наших не видел, со своей стороны?
– Пленных? Нет, не видел, – отрицательно мотнул я головою. – И в лагере одни шалаши пигмейские.
– Вот же гадство, – сплюнул он под ноги и со всей силы ударил ногой по ближайшему шалашу, разнеся чуть ли не полностью хлипкую конструкцию. – Не-ужели опоздали?
К счастью, всё обошлось. Землян мы нашли на краю лагеря в глубокой яме, выкопанной совсем недавно, судя по ровным и чистым стенкам, без травы, лишайников, норок мелких животных и насекомых. Было похоже на то, что здесь пробовали забить гигантскую сваю, метров десять диаметром и на глубину семь-восемь метров. Скорее всего, шаманы постарались, продавив своей Силой углубление в почве. В этой яме и сидели пленные, напичканные наркотиками до состояния полного безразличия.
Истощенные, обессилевшие от жажды и голода, с замутненным сознанием люди не реагировали на нас. Пришлось поднимать каждого пленника самим, а перед этим рубить лестницу. Обвязывали лианами в яме и поднимали, один из нас поддерживал этого человека снизу. Работёнка выдалась та ещё! Помощники в яме менялись после каждого пятого. Потом мы насчитали семьдесят три человека, больше всего было женщин – сорок шесть представительниц слабого пола от семнадцатилетней девчушки до тридцатипятилетней дамы. Пятеро из этой компании были закованы в колодки, четверо мужчин и женщина, всем меньше тридцати. Дерево было очень прочным, а полоски кожи, которыми были стянуты детали дикарских колодок, только нож и смог взять, голыми руками нечего было и пытаться освободить людей.
– Что дальше? – устало спросил у меня Федька, когда мы подняли последнего человека из ямы. – Они же неадекватные все, как овощи лежат и сидят. На себе переть их отсюда?
– Островитян нужно сюда тащить, разбивать лагерь, выставлять посты и ждать, когда хотя бы часть придёт в себя, потом с их помощью вести остальных к порталу, там ставить опять лагерь, дожидаться прихода в чувство остальных и возвращать к себе.
– Если они придут в себя.
– Очнутся, никуда не денутся. Вряд ли пигмеям нужны бесчувственные тела без проблеска разума, они же их как батарейки применяют, болью от пыток.
Стрелец громко скрипнул зубами от злости, потом сказал: