– Так вот, – продолжил Андрей, глядя на торт, – меня как врача, окончившего ординатуру, мучает вопрос: За счет какой энергии существуют здесь живые организмы? Или еще проще: здесь вообще нужно есть?
Гость пошел дальше, обходя операционный стол. Хирург в Андрее сразу заметил, что над столом не было специального освещения.
– Андрей ты про торт? – спросила Фрида. – Так угощайся! Только чай сели пить.
Фролов взглянул на белоснежные чашки. Как будто их только отдраили. Или вообще никогда из них не пили чай. Никакого налета. Это выглядело как-то неестественно на фоне не особо убранного помещения.
– Фрида, – обратился к блондинке гость, – а из чего делают еду? Вот, например, этот торт. Его изготовили из астральной пшеницы и астрального сахара? Неужели здесь все также как там, в жизни? Тогда почему я не могу здесь работать хирургом в своей больнице? А почему моя жена не увидела меня? Просто смотрела сквозь. Ведь ее астральная копия тоже должна быть.
– Конечно, она есть. Только внутри нее, – начала отвечать блондинка. – Астральное тело покидает человека, когда он спит. Ты не пробовал с ней связаться в момент ее сна? Андрей, вопросов слишком много. Я думаю их надо обсудить за чаепитием. В спокойной обстановке.
– Ну, хорошо, – согласился Фролов. – Ставьте чайник.
Внутри Андрея нарастало какое-то волнение, чем-то напоминающее страх. Он посмотрел на помощников Фриды. Те стояли истуканами, просто молчали и наблюдали за происходящим. Похоже, они тоже чего-то боялись. Или кого-то. Даже встали возле двери, как будто готовились в случае чего в спешке ретироваться.
В этот момент бывший хирург Городской клинической больницы № 2 дошел до кушетки с телом. Ему было любопытно кто там скрывается под белой простыней, отчего наступила смерть (оказывается и здесь можно умереть!) и что кроется внутри этих астральных тел-двойников.
Кроссовки! Вспомнить такое было бы невозможно в физическом мире! Но память здесь работала по-другому. Она не исполняла жизненно необходимую функцию нервной системы – все рано или поздно забывать, а тем более ненужные детали. Фролов даже не сомневался, на ком он видел эти кроссовки, которые теперь торчали из-под накрытого белой простыней трупа. Это была обувь того самого паренька из метро, которого Андрей оставил с незнакомкой в белом плаще по ее настоянию.
Фролов резко сорвал простынь. Парня еще можно было узнать, хотя создавалось впечатление, что его изорвали дикие звери. Чтобы белая простынь не пошла алыми пятнами, тело завернули в толстый прозрачный полиэтилен. Сквозь него было видно, как кто-то разрубил ребра и выел легкие и сердце, их остатки еще можно было наблюдать. Брюшная полость тоже была вспорота, и, судя по всему, эти нечеловеческие твари принялись уже и за кишечник с печенью, но что-то им помешало…
Бывшего хирурга можно было много чем удивить, но не трупом. Но Андрею стало не по себе. Даже не от увиденного, а от предположения: кто мог сотворить такое с еще недавно живым человеком. Да, его совсем недавно сбил автомобиль и его физическое тело умерло. Но здесь-то он был жив! Умереть дважды меньше чем за день! И куда он попал теперь? Если душа действительно бессмертна… И главное: кто совершил все эти зверства?
Непонятно откуда, но перед глазами Фролова пронеслась картинка. Как будто кто-то вставил в его голову флэш-карту и загрузил видео… Парень зашел в лабораторию вместе с Фридой. Она его знакомит со своими сотрудниками. Не столь угрюмыми, как теперь. Шутят, улыбаются, дружественно похлопывают по плечу. Но парень напряжен, чувствует неладное и хочет уйти. Лаборатория явно ему не нравится. В этот момент Фрида достает торт. Ее речи сладки и убедительны. Усаживает гостя за стол, отрезает ему кусок. Обещает заботу и безопасность, если он останется с ними. Но молодой человек думает о том, что больше никогда в жизни не спустится в метро. Он хочет наверх, к солнцу, туда, где не скапливаются монстры, и где не нет ощущения ада. Соглашается остаться до рассвета, но в этот момент один из лаборантов подходит сзади и бьет в ключицу огромным тесаком… Они хватают обмякшее тело и волокут на операционный стол. Их жертва в шоке, она почти не сопротивляется. Парень пока в сознании. В этот момент изо рта Фриды выскакивает что-то отвратительное, в отдалении похожее на клешню с зубами, и вцепляется прямо в лицо несчастного паренька. Другие рвут на нем одежду и разрубают грудь тесаком. Это уже не милые работники лаборатории, это настоящие кровожадные твари, безумно и с наслаждением вгрызающиеся зубами в окровавленную плоть и упивающиеся каждой секундой своего зверства…
Боль пронзила тело Андрея. В глазах потемнело, а когда через пару секунд снова появилась картинка, он увидел перед собой потертый, плохо вымытый кафель. Нечто тяжелое навалилось сверху, и в этот момент он услышал голос Фриды, которая, похоже, и прижала его к полу:
– Чего вы смотрите? Думаете, он сейчас знает кто он такой? Он просто Андрей Фролов, врач, проживший, как и все люди, скучную никчемную жизнь. Именно теперь у нас есть шанс извлечь из него то, что делает его Особенным!
Лаборанты как-то оживились и подбежали к Андрею. Он сопротивлялся, но силы явно были неравны. Соперники обладали какой-то нечеловеческой мощью. Фролова затащили на операционный стол с ремнями и стали пристегивать конечности. Процедура давалась с трудом, ноги Фролова то и дело вырывались, а сам он извивался как змея. Андрей уже понимал, что его постигнет такая же глупая участь, как и истерзанного парня. Можно было предположить, что все продолжится в каком-то другом мире, но умирать не хотелось даже здесь – в астральном аду. Это вообще давно напоминало страшный сон, к сожалению, ставший реальностью. Нужно было бороться! Бороться до конца! Никто не придет на помощь – это Фролов ощущал абсолютно точно.
Последние попытки вырваться потерпели крах. Усилия и дерганья не давали результатов, тело оказалось приковано семью крепкими ремнями. Помимо рук и ног, ремни притягивали к столу голову и туловище. Дальнейшее сопротивление не имело смысла. Ужасный конец стал реальностью. Андрей замер.
– Ну, вот и все, Великий Каратель, которому Божественное Снисхождение даровало право отделять плева от зерен! – сверху на фоне потолка появилась лицо Фриды, она просто светилась от счастья. – Пришло время извлечь из тебя то, что никогда не принадлежало! И знаешь, кем ты станешь после этого? Обычным куском дерьма! Мы высосем из тебя всю энергию и выкинем на помойку. А я стану легендой, той, кому удалось невозможное!
Фролов был в замешательстве.
– Ты о чем? – прохрипел он.
– Как же я обожаю физических людей! Они попадают сюда совсем беспомощными, как младенцы! Без памяти и рода, все еще живущие своими земными проблемами! – продолжила блондинка и обратилась к своим ассистентам: – Мне нужен скальпель, тут будет филигранная операция.
В голове бывшего хирурга судорожно перебирались мысли. «Что имела в виду монстр-блондинка?» «Как воспользоваться тем, чего ты не знаешь, причем прямо здесь и сейчас?» «И что такое кроется внутри, что приводит в оцепенение весь этот ад?»
Чьи-то руки уже расстегивали рубашку на груди Фролова, когда он снова заговорил:
– Я не знаю, о чем ты, но кое-что я уже понял прямо сегодня.
Фрида снова взглянула на своего пленника и обомлела. У Фролова не было видно радужной оболочки глаз. Они были полностью черные и пустые, как космос. Нет, скорее, как черная дыра, засасывающая всех, кто осмелится в нее заглянуть.
– И что же? – энтузиазм женщины в белом халате явно упал, а лицо уже плохо скрывало страх.
– Я уже говорил тебе: «здесь все состоит из одного вещества».
С этими словами руки и ноги пленника просто прошли сквозь ремни, а затем он взмыл под потолок, как мастер кон-фу в фильмах про монахов Шаолиня.
Андрей приземлился около стола, на котором все еще находился торт. Пока один из лаборантов оборачивался, в его голову воткнулась лопатка, которой резался десерт. Второй из обитателей адской лаборатории собирался с разворота воткнуть во Фролова скальпель, но его руку отсек тот же предмет кухонной утвари. Когда первый лаборант рухнул на кафель, рядом с ним, разбрызгивая алую кровь, упала кисть, сжимающая хирургический инструмент. Через секунду на полу оказался и сам владелец отсеченной руки, в его груди зияла глубокая рана, а на шеи виднелся рваный порез.
Оставшиеся двое – лысоватый мужик с отросшей, зачесанной набок челкой, и, собственно, Фрида, пребывали в замешательстве от столь резкого преображения, казалось бы, уже окончательно поверженного пленника. Первым очнулся мужик и принялся с остервенением размахивать находящимся в его руке тесаком, пока лопаточка из-под торта не воткнулась снизу между шеей и подбородком. Выплевывая потоки крови, последний лаборант стукнулся о край стола и затих.
Блондинка вроде как не жаждала вступать в схватку, и не перегороди ей оппонент путь к выходу, с удовольствием бы сбежала прямо сейчас.
Фролов же с изумлением посмотрел на свою руку, сжимающую окровавленную лопатку. Он совершенно не понимал, как ему удалось все это сделать. Увидев замешательство на лице соперника, Фрида бросилась в атаку. Не приблизившись вплотную, она выпустила изо рта что-то мерзкое, скользкое и длинное, напоминающее и змею, и клешню с зубами. «Змея» вылетела стремительно и собиралась вцепиться Фролову в лицо, но была так же молниеносно перерублена лопаткой, а следующим движением Фролов вонзил свое спонтанное оружие Фриде прямо в голову. Удар был такой быстроты и силы, что лопатка вошла в череп по самую рукоятку. Андрей отпустил ручку и блондинка, выглядевшая теперь крайне отвратительно, рухнула под ноги своего соперника.
Схватка длилась около пятнадцати секунд.
Из перерубленной «змеи» и головы Фриды сочилась не красная кровь, как из поверженных лаборантов, а мерзкая коричнево-зеленая жидкость. Ее лужа быстро дотекла до ног Андрея, и он сделал шаг назад. После произошедшего тишина резала слух.
Ее нарушили громкие и редкие хлопки в ладоши. Фролов обернулся. В проеме стоял тот самый старик, который курил трубку в парке и говорил странные вещи еще при жизни хирурга. Вернее, старик был уже совсем «не тем самым», поскольку изрядно помолодел. Андрею показалось, что он помолодел ровно настолько, ни больше и ни меньше, чтобы в данный конкретный момент Фролов смог безошибочно узнать его. Теперь это был уже и не дед вовсе, а брутальный мужик лет пятидесяти с едва седеющей бородой. Одетый в серый свитер, с закрывающим горло воротником, он стоял и демонстративно хлопал в ладоши, выдавая саркастические овации. Похоже, он наблюдал за схваткой.