– Хватит развлекаться с демонами, – начал он разговор, – я еле тебя нашел.
– Развлекаться? – возмутился Фролов. – Они меня чуть не убили!
– Пф, – лицо бородача всем видом показало, что Андрей сказал глупость.
– Кто это вообще такие? – почти выкрикнул бывший хирург.
– Ну, блондинка работала в лаборатории во времена нацистской Германии. Ставила опыты над людьми. Ее сигнал потух еще тогда. Умерев, она была вынуждена искать источники энергии. Стала разрывать астралы умерших людей и превратилась в уфира.
– Кого? – переспросил Андрей.
– Это разновидность демонов. Слушай, я думаю сейчас у тебя есть дела поважнее, чем кромсать этот астральный шлак. Хотя, видно, от своего предназначения нелегко избавится даже с убеждением, что ты хирург Андрей Фролов.
– А я не хирург Андрей Фролов?
– Уже нет. Это личность умерла. Мне нужно многое тебе объяснить и обеспечить твой скорый уход из астрального тела. А тебе нужно много чего вспомнить.
– Если стариком были вы, то почему вы здесь и почему помолодели?
– Потому что старик жив. Он просто медиум. А я так выгляжу, чтобы ты понял, чьи слова этот медиум доносил до тебя тогда. Вообще я выгляжу не так. Но это потом. Тебе нужна хотя бы минимальная адаптация. Включая визуальную. Хотя, похоже, ты и так тут быстро адаптируешься, – с этими словами собеседник Фролова обвел взглядом комнату и кивнул на убитых демонов.
Глава 5
Солнце вставало над Тартарском, освещая оживающий город золотистыми лучами. Фролов сидел на крыше многоэтажки и осознавал, что вообще-то давно вот так смиренно и не спеша он не наблюдал за рассветом. Много лет подряд восход терялся в суетливом пути на работу или за больничными окнами. Рядом сидел загадочный бородач, похожий на барда, и тоже молчал. Смерть в физическом мире избавила от насущных дел. Это походило на абсолютный отпуск длинной в вечность…
– Кто я такой вообще, если теперь я уже не Андрей Фролов? Блондинка говорила про какого-то Карателя.
– Я мог бы все рассказать, но в этом нет особого смысла. Тебе будет очень тяжело воспринять эту информацию. Она похожа на бред, даже несмотря на то, что ты уже познакомился с астральным миром и понял, что смертью физического тела жизнь не заканчивается. Ты должен вспомнить все сам. Это очень просто сделать в ментальном мире, но сначала туда нужно попасть.
– Сколько их всего, этих миров?
– В более или менее понятном для людей виде – три. Причем физический мир – это жалкая верхушка айсберга. Основная жизнь масса протекает за его пределами.
– А что нужно сделать, чтобы попасть в другой… ментальный мир? Умереть в этом?
– Можно и так. Но лучше если астрал распадется сам за ненадобностью. Его насильственная гибель, скорее всего, приведет к ментальной коме. Это, кстати, и случилось с тем парнем, которого до тебя разорвали демоны.
– Он жив?
– Непонятно, какой смысл ты вкладываешь в это слово… Его сигнал все еще питает Вселенную, но сейчас он впал в состояние похожее на летаргический сон. Сознание оказалось не готовым к столь быстрым шокирующим переменам. Я знаю, что ты винишь себя в его астральной смерти, но не переживай, мы позаботимся о нем.
– Кто мы?
– Это ты тоже должен вспомнить, но сейчас я назову это так – «твоя семья».
Снова настала пауза.
– Мне нужно есть? – вновь спросил Андрей.
– Нет.
– А как же торт?
– Это приманка, основанная на ритуалах физического мира. Недавно умершие люди на нее очень хорошо клевали… Ты получаешь энергию за счет напряжения, образующегося в твоем сознании при прохождении через него Божественной волны.
– Это как?
– Вот поэтому я тебе ничего и не рассказываю. Ты все равно не поймешь. Сейчас. Просто если сигнал тухнет, то доступ энергии прекращается. Такие астралы часто начинают рвать других, чтобы получить энергию, выделяющуюся при распаде астральных связей. Но эта энергия грязная. Их тела начинают преображаться и мутировать. Так знакомая нам Фрида Лехнер и превратилась в демона. Если тебя интересует вопрос, почему они рвут именно живые существа, то я тебе отвечу на примере использованной тобой же метафорой про «ректификационную колонну». Машина с бензиновым двигателем на мазуте не поедет. Вообще этот астральный мир очень отвратительный. По мне так даже хуже физического, несмотря на все его омерзительные процессы круговорота веществ в природе.
– А что хотели вытащить из меня эти демоны? Причем, я понял, что это находится прямо внутри меня, в районе груди…
– У них все равно бы ничего не вышло. Ты же был хирургом, так скажи: смог бы посредством скальпеля извлечь из человека астральное тело, в котором ты сейчас находишься?
– Нет, конечно! – Фролов даже слегка рассмеялся.
– Они собирались сделать нечто подобное. Демоны редко бывают адекватными.
– То, что у них не вышло бы, это я понял, но что они хотели достать?
– Мне нравится рвение во всем разобраться, но с момента твоей смерти не прошло и суток. Скоро у тебя начнется «бытовой шок». После смерти люди испытывают два шока. Первый сразу же, как только увидят свое тело со стороны, как сторонний наблюдатель, и осознают, что знака равенства между ними и их телом больше не существует. Этот шок сильнее проходит у тех, кто при жизни ассоциировал себя только со своим телом. Но ты, в чем я и не сомневался, был достаточно развитой личностью, чтобы легко пережить этот этап. Но грядет следующий – «бытовой». Сейчас ты все это воспринимаешь как ночное «пацанское» приключение, но как только твой труп найдут, и ты будешь видеть, как твои родственники убиваются над ним, а ты не можешь им даже сообщить, что в сознании и продолжаешь существовать, вот тут-то и начнутся мучения. А дальше будет еще хуже. Смерть человека зачастую вызывает кучу бытовых проблем у его родственников. И когда ты осознаешь, насколько им стало тяжело, а помочь ты уже никогда ничем не сможешь, это и будет «бытовым шоком».
И тут Фролов как будто очнулся. Действительно, Вера, родители, Соколова, в конце концов, как же они все будут? Что они испытают, когда увидят его в морге? И все это произошло только из-за его беспросветной тупости, когда он решил спасть в парке непонятно кого непонятно от кого. Вся его жизнь и жизнь близких была перечеркнута глупым порывом благородства, который, судя по брошенному телу, не оценила даже жертва…
– Блиииннн, – проронил Андрей, и почувствовал, как ощущение досады начинает овладевать им с каждой секундой сильнее.
– Я думаю, что ты справишься, – продолжил бородач, но его тут же перебил недавно умерший хирург:
– Какой же я дурак! Зачем, зачем я поперся туда….
В следующий момент Фролов переменился в лице. Края его рта опустились вниз, губы сжались в тонкую полоску, а брови сошлись на переносице. Он посмотрел обезумевшими глазами на своего собеседника и прошипел:
– Ты все знал! Тогда в парке, ты говорил о выборе. Я думал, что это выбор между женой и Соколовой, но теперь я все понял! Ты мог предупредить меня по-нормальному, а не этими дурацкими загадками! И я был бы жив! Жив! А так все, на что я потратил тридцать три года, все накрылось громадным медным тазом! Ты просто поиграл со мной, как будто моя жизнь была жизнью мухи! Без намека на сожаление или сочувствие! А теперь пришел, и делаешь вид, что помогаешь. Да пошел ты! Я даже не знаю, кто ты!
Бородач и глазом не повел.
– Как можно осуждать младенца, который возмущен, что навсегда покинул утробу матери? – совершенно спокойно заговорил он. – Через несколько недель ты будешь благодарен мне, что я вытащил тебя из этого ада. Хотя я и не вытаскивал. Выбор оставался за тобой. Но, видно, твоя душа уже не могла терпеть все это. А про жизнь мухи… Если ты немного успокоишься, я расскажу тебе одну притчу. Она подготовит тебя к еще более шокирующему осознанию реальности.
– Там моя жена, мои родители! – умерший хирург уже стоял и размахивал руками.
– Фролов, ты что, собирался жить вечно?
Это были не слова бородача, а та самая фраза, которую Андрей сказал себе перед попыткой подвига в парке. Тогда выбор делал сам. Он – Андрей Фролов – сын, муж и хирург, не думал в тот момент о своих близких и, тем более, не думал о странном старике из парка. Сейчас вообще не мог понять, о чем он думал, потому что в масштабе случившийся трагедии, его мотивы выглядели глупыми. Вспышка благородства, потухшая навсегда в темноте циничного мира. Скорее всего, уже никто и никогда не узнает его истинных стремлений, потому что все будет выглядеть как тупое маргинальное убийство в темном углу. Жестокое и бессмысленное. А оттого его смерть навсегда отпечатается в сознании близких с обвинением умершего в недисциплинированности и асоциальности, потому что «нечего ходить по темным углам, вместо того, что ехать домой к жене в день своего рождения».
Почему-то эти потенциальные осуждения умершего, незнающими всей правды родственниками, успокоили Андрея. Где-то закралась мысль, что он тоже чего-то не знает и судит о событиях так, как это будут делать его близкие. В меру своей испорченности и своего мировоззрения, а может быть просто невежества.
– Извини, – проронил Фролов, обратно садясь рядом с бородачом.
– Это начало того самого «бытового шока».
– Ты расскажешь притчу?
– Расскажу. Одно Божество зародило цивилизацию живых существ. Оно обеспечило свое детище всем необходимым для процветания, ресурсов было немерено, существа осваивали их, как могли, это походило на рай. Единственное, что со временем стало угнетать цивилизацию – стремительная переработка ресурсов и превращение их в отходы. В какой-то момент отходов оказалось так много, а ресурсов так мало, что угроза гибели стала вполне реальной. Но тут небеса раздвинулись, и над миром этих существ появился Бог. Он был в миллионы раз сильнее, умнее и могущественнее этих существ. Но спасения не наступило. Бог сварил все еще живую цивилизацию заживо, с его могуществом это не представляло большого труда, а трупы этих существ спустил в фикальные реки. Его сознание рисовало в голове уже новую цивилизацию, к созданию которой он намеревался приступить в ближайшем будущем… Все, конец истории.