ОКВ поддержало протест Линдеманна и переслало его Эйзенхауэру. В результате 13 мая через подполковника фон Веделя из штаба связи Линдеманна штаб союзных войск был проинструктирован о том, что германские войска не могут забирать велосипеды из Дании, что в индивидуальных случаях соответствующие командиры должны решать допустимое количество велосипедов. В письме заявлялось, что такие личные вещи, как наручные часы, авторучки и деньги, у германских войск при отбытии из Дании изыматься не должны, но что они могут нести с собой личное оружие (и только), иными словами, винтовки, пистолеты и пистолеты-пулеметы (автоматы). Поскольку немцы, очевидно, полагали, что могут навязывать условия даже после капитуляции, ответ генерала Дьюинга был категорическим: «Генерал Линдеманн должен понимать, что с немцами в Дании после их безоговорочной капитуляции союзники обращались несравнимо лучше, чем немцы с союзными войсками, попавшими в плен. Многие солдаты союзников, находящиеся сейчас в Дании, видели сами или пережили то, что пришлось перенести нашим пленным. Тем не менее дисциплина союзных войск гарантирует, что германский вывод из Дании контролируется в духе указаний, отданных мной».
Комментарий в боевом дневнике штаба «Север»: «Протест генерал-полковника Линдеманна против инструкций британского генерал-майора Фьюинга (так в тексте) получил должный ответ последнего» (!).
Эвакуация из Дании солдат и офицеров вермахта прошла быстро. В первую неделю после сдачи убыло около 43 000 человек, а во вторую неделю эта величина почти удвоилась. В начале июня генерал Дьюинг решил, что больше не нуждается в услугах генерала Линдеманна, и арестовал его. К этому времени в стране оставалось совсем немного немецких солдат.
Эвакуация Норвегии оказалась значительно сложней. Германские войска здесь вместе с «Организацией Тодта» насчитывали около 400 000 человек, еще здесь были 99 000 русских пленных или рабочих, а также около 30 000 иностранных рабочих, и все были разбросаны по стране. Как и в Дании, за эвакуацию отвечала миссия Верховного командования союзников. Ее главой был генерал Эндрю Торн, командовавший Шотландским военным округом с 1941 г. и назначенный командующим союзными сухопутными войсками в Норвегии в 1944 г. (то есть задолго до прихода сюда союзников). Еще с осени 1943 г. он готовил подробные планы на случай ухода немцев из Норвегии, разгрома Германии или капитуляции Германии. При подписании в Реймсе Йодлю было приказано направить представителей вермахта в Эдинбург для подготовки к сдаче германских войск в Норвегии. Ранний приезд генерала Торна в Осло был предсказуем.
Кейтель проинформировал командующего вермахтом в Норвегии генерала Бёме о том, что заместитель генерала Торна прибудет к вечеру 7 мая или утром 8 мая. Он еще раз заговорил об условиях капитуляции и подчеркнул, что перемещения германских вооруженных сил в Швецию не будет, поскольку это представляло бы собой нарушение соглашения. Однако до полуночи с 8 на 9 мая лицам, преступающим это правило, не следует мешать переходить границу.
Генерал Бёме уже отказался вступать в контакт со шведским правительством через германского посланника в Стокгольме или вести переговоры об интернировании немецких войск в Швеции. 6 мая ОКВ подтвердило свои оперативные инструкции, и их он придерживался в ожидании дальнейших приказов. Равным образом Бёме отказался от предложения шведского Красного Креста прислать медсестер для военнопленных в Норвегии, поскольку не хотел оказаться «зависимым от Швеции». Вместо этого он потребовал, чтобы освобожденные пленные из более неприветливых частей Норвегии были переведены в Швецию, и ОКВ дало 7 мая согласие на это предложение.
В приказе по войскам Бёме дал понять, что он думал о капитуляции: «Я знаю, что это сообщение является для нас суровым ударом. В Норвегии мы остаемся непобежденными и сильными, как всегда. Никакой враг не осмеливается атаковать нас, и все-таки, ради блага немецкого общества, сейчас мы должны склониться перед диктатом противника. Поступая так, мы верим, что будем иметь дело с людьми, уважающими достоинство солдата. В их отношении к германскому солдату мы ожидаем, что норвежцы продемонстрируют дисциплину такую же, какую мы всегда показывали им. Насколько это касается вас, мои друзья, я ожидаю, что вы будете вести себя в такой же образцовой форме, которую даже враг будет обязан уважать. Сцепив зубы, поддерживайте дисциплину и хороший порядок, подчиняйтесь своим командирам и оставайтесь, какими вы были всегда — германскими солдатами, которые любят свой народ и свою страну больше, чем все остальное на свете».
Представители генерала Торна прибыли в Норвегию 8 мая. В течение трех следующих дней по воздуху были переброшены новые воинские части союзников, в портах бросили якоря британские эсминцы, а в начале июня прибыло и американское подкрепление. Но даже в этом случае войска союзников в Норвегии насчитывали только 40 000 человек, в то время как предстояло эвакуировать свыше 400 000 немцев.
Условия капитуляции, содержавшиеся на 50 машинописных страницах, генералу Бёме представлялись «невыносимо суровыми». Он заявил, что войска «потрясены» и что любые дальнейшие требования будут иметь серьезные последствия. Он доложил в ОКВ, что эти условия включали в себя: разоружение всех существующих организаций, соединений и отделений партии и СС; арест всех членов СД, военных отделов, VII управления РСХА (письменная документация. Исследование идеологии противников режима: франкмасонство, иудаизм, церковь, либералы, марксисты. Орган партии, состоявший из членов СД), полевой жандармерии, генералов СС, регулярной полиции, гитлерюгенда, партийных функционеров от начальника отдела или главы района и выше, а также всех начальников отделов в рейхс комиссариате. Это, заявил Бёме, рассматривается солдатами как «бесчестье». В дополнительные условия, упоминавшиеся им, входила немедленная эвакуация городов и позиций береговых артиллерийских батарей.
Бёме особенно был оскорблен условием, что для эвакуации могут использоваться только имеющиеся запасы бензина, отмечая, что в результате войска лишаются мобильности и будут вынуждены «отправиться» по маршруту как «толпа мужчин», не имея даже скудных запасов продовольствия. Поэтому после разоружения полмиллиона немцев будут всего лишь «беззащитными изгоями». Заключительным оскорблением, в глазах Бёме, было предпочтительное отношение, оказываемое русским военнопленным. Его заявление заканчивалось словами: «Горе побежденным». (Известные слова предводителя галлов Бренна в 390 г. до н. э., когда галлы захватили и сожгли Рим, кроме Капитолия, но сняли осаду за выкуп в 1000 фунтов золота, при взвешивании которого Бренн бросил с этими словами на чашу весов свой меч. — Ред.)
И в случае Норвегии ОКВ посылало протест Эйзенхауэру, отмечая, что капитуляция применима исключительно к вермахту. Разоружение и арест членов партии, СС или гестапо либо германских политических деятелей в Норвегии не должны выполняться войсками, особенно поскольку у них отсутствуют необходимые доказательства. Если на такой процедуре будут настаивать, то выполнение условий капитуляции окажется под вопросом. Генерал Бёме был проинформирован об этом демарше, и ему было поручено «протестовать на месте, подчеркивая, что в той мере, в какой это касается его штаба, такие приказы не могут выполняться войсками, и это приведет к потере дисциплины и хаосу и поставит под вопрос выполнение условий капитуляции».
В боевом дневнике штаба «Север» 12 мая отмечено, что Бёме выразил протест против того, что от войск «требуют ареста немцев. В том, что касается их основной деятельности и дисциплины в отношении своих командиров, между этими организациями (которые подвергались унизительному тенденциозному обращению) и войсками в целом различия нет».
Однако к этому времени в Норвегию прибыли дополнительные контингенты союзных войск, так что проблемы ареста лидеров партии и СС уже не возникало. В любом случае рейхскомиссар Тербовен и генерал полиции Редиес 10 мая (по другим данным, 8 мая) покончили жизнь самоубийством, взорвав себя в своем бункере.
В целом эвакуация прошла спокойно, и дисциплина поддерживалась германскими войсками. Были лишь отдельные инциденты, например когда солдаты союзников пытались разоружить немцев по собственной инициативе, отнимали личные вещи или занимались мелким воровством. Кроме того, были случаи, когда русские пленные вламывались в германские продовольственные склады, иногда с помощью солдат союзников.
Миссия Верховного командования союзников имела все основания быть довольной тем, как шел процесс. С другой стороны, существовали серьезные трения с русскими частично из-за репатриации немцев в советскую зону оккупации и частично по причине отказа многих русских и югославских «перемещенных лиц» (в основном хорватов и боснийских мусульман, осуществлявших геноцид сербов. — Ред.) возвращаться домой.
На островах Ла-Манша и в «западных крепостях» сдача проходила согласно плану. В некоторых гарнизонах эта новость породила демонстрации верности Германии. Утром 10 мая комендант крепости Сен-Назер генерал-лейтенант Юнк объявил, что сдастся на следующий день, и закончил свое обращение словами: «Мы верим в Германию». Комендант крепости Лориан генерал Фармбахер также объявил о своей капитуляции 10 мая и передал по радио: «Я ухожу с моим стойким, непобежденным гарнизоном. Все наши мысли о нашей стране, переживающей мучительные испытания. Да здравствует Германия!»
В «Северной» и «Южной зонах» капитуляция проводилась через региональных командиров, как потребовал Эйзенхауэр в Реймсе. Общая ответственность за всю «Южную зону» вначале была возложена на фельдмаршала Кессельринга, а после его ареста американцами — на какое-то время на генерал-полковника Десслоха, а в конце — на генерала Вестфаля. Кроме этого, по предложению ОКВ командующий «Западом», сейчас находившийся в Альме, в 50 километрах к югу от Зальцбурга (видимо, Мария-Альм. — Ред.), сотрудничал с 12-й группой армий союзников (3-й (амер.) через генерала Обстфельдера, последнего командира VII корпуса; от имени группы армий «Г» — генерал Шульц, находившийся в 50 километрах к юго-западу от Зальцбурга, сотрудничал с 6-й группой армий союзников (7-й (амер.) и 1-й (фр.) и генерал-полковник фон Витингоф (командующий «Юго-западом» (группа армий «Ц») со штабом в Больцано) — с 15-й группой армий союзников (5-й (амер.) и 8-й (англ.) армиями.