писке: использование всех запасов предметов снабжения вермахта, в особенности лошадей, автомобилей и сельскохозяйственной техники; освобождение всех немецких солдат, ранее использовавшихся в сельском хозяйстве или пищевой промышленности; возобновление работы средств сообщения и продовольственных предприятий; снабжение углем, энергией, удобрениями и горючим.
14 мая состоялась «частная» беседа Рикке с заместителем Рукса генералом Льюисом. Почему ее отнесли к категории «частных», неясно, — возможно, Льюис считал, что Рикке станет высказываться более открыто. Однако последний всего лишь настаивал на быстром восстановлении пищевой промышленности, поддержании контроля за ценами и рационировании продовольствия, призывал к срочному сбору необходимых данных и заявлял об «абсолютной необходимости централизованного управления пищевой промышленностью». Он также просил о возобновлении контактов между министерством и подчиненными органами и большей свободе передвижения для старших чиновников. По требованию Льюиса правительство в тот же день подало официальную заявку по всем этим пунктам (за подписью Критцингера); в ней всего лишь повторялись старые аргументы с добавлением ссылки на возможные хлебные бунты и опасность распространения эпидемий.
Статс-секретарь при министерстве внутренних дел Штукарт также принял участие в работе над продовольственной проблемой, когда на министерском совещании обнаружилось, что обычный рацион придется сократить наполовину. Он потребовал от начальника медицинской службы вермахта генерала Хандлозера подробных данных о количестве калорий, необходимом для поддержания здоровья человека, и делал акцент на ужасных последствиях от недоедания:
1. Снижение трудоспособности вплоть до полного физического истощения.
2. Снижение физической способности к сопротивлению инфекциям, ведущее к серьезной опасности эпидемий.
3. Хлебные бунты и моральная деградация.
Штукарт воспользовался этим, обращая внимание на такие наиболее опасные заболевания, как тиф, дизентерия и менингит, и прибавляя к этому возросшую детскую и старческую смертность, увеличение количества случаев венерических заболеваний и всех форм радикализма.
Йодль тоже проявил озабоченность по поводу питания немецкого народа, напоминая многочисленные предложения ОКВ по освобождению немецких военнопленных для использования в качестве рабочей силы; он был готов предоставить на сельскохозяйственные нужды имеющиеся запасы азотистых веществ (прежде всего это селитра, которая может использоваться и как удобрение, и как основная составляющая взрывчатки) (аммонал, аматол и др. — Ред.). Великолепную возможность в снятии напряжения в ситуации с продовольствием в Германии Йодль видел в скорой репатриации бывших пленных из стран Организации Объединенных Наций. Он привлек внимание к задержке отъезда из Германии польских, югославских и румынских пленных. Ускорение их отсылки, утверждал он, «даст существенное облегчение положения с продовольствием в Германии» и станет «ценным вкладом в отведение угрозы продовольственной катастрофы».
Не только Йодль мечтал избавиться от бесполезных ртов. Например, в меморандуме Торговой палаты Фленсбурга обращалось внимание на большое количество беженцев в Шлезвиг-Гольштейне; их делили на три категории: беженцы из западных районов Германии, тех, кто бежал с территорий между Эльбой и Одером, и, наконец, выходцев с земель к востоку от Одера. Их следовало переселить как можно быстрее в этом порядке приоритетности. Напротив последней категории кто-то из весьма проницательных лиц начертал на полях: «Куда?» (Действительно, все германские земли к востоку от Одера были отданы Польше (кроме небольшой части Восточной Пруссии с Кенигсбергом (Калининградом), отошедшей к СССР). Немцы также были вынуждены покинуть Чехословакию и, в значительной степени, другие страны Восточной Европы. — Ред.) Абсолютный эгоизм людей, которые были в основном ограждены от ужасов войны, проявился в предположении, что следует запустить неработающие предприятия, а новое строительство запретить.
Это лишь одна иллюстрация того, в чем люди были действительно заинтересованы в то время. Большинство думало только о себе и своем материальном благополучии; рейх «был для них Гекубой», как выразился Шверин фон Крозиг.
Видимо, больше не было конкретных предложений и никакого сбора подробных данных о глобальной ситуации с продовольствием. 15 мая Бакке прилетел в штаб Эйзенхауэра для дискуссий и там был арестован. В его отсутствие делами продовольственного ведомства занимался Рикке, который несколько раз встречался с Контрольной комиссией. Даже позже, когда он стал заключенным в Оберурзеле (к северо-западу от Франкфурта-на-Майне) в Таунусе (низкий, до 880 м, горный хребет. — Ред.), с него все еще спрашивали документы и памятные записки. Однако, кроме этих спорадических дискуссий, временное правительство сделало на продовольственном фронте мало стоящего.
Дёниц говорит, что Шпеер и Дорпмюллер считали, что системы связи и транспорта могут быть восстановлены в короткий период — за шесть недель. Однако никаких конкретных планов на этот счет временное правительство в Фленсбурге не выработало. И вряд ли стоит этому удивляться, потому что Дорпмюллер и его статс-секретарь Ганценмюллер, которые, как уже говорилось, расположились в Маленте, не откликались на вызовы в Контрольную комиссию для обсуждения этих вопросов вплоть до 19 мая. 20 мая у Дорпмюллера состоялась беседа с представителями советской комиссии по поводу реконструкции системы сообщений в Восточной Германии. Вскоре после этого он вылетел в штаб Эйзенхауэра. На короткое время ему было поручено заняться реорганизацией германской транспортной системы, но вскоре он скончался.
Единственные найденные документы по этой теме были разработаны в ОКВ. По своей структуре и содержанию они очень близки к стандартной правительственной формуле. Например, заключительные фразы «Исследования по восстановлению транспортной системы — необходимые первоначальные меры», датированного 16 мая и подготовленного начальником по транспорту отдела ОКВ по демобилизации, звучат следующим образом:
«V. Без быстрого восстановления всех форм транспорта будет невозможно снабжать продовольствием население, германских военнопленных на немецкой территории или солдат оккупационной армии либо возродить промышленные или иные мощности на перенаселенных территориях к западу от Эльбы.
Отсутствие или неадекватность решения по этим жгучим вопросам приведет к самым серьезным последствиям (голод, болезни, мятежи).
Эти вопросы не могут быть решены локально, с ними надо работать на межрегиональном уровне, то есть урегулирование должно охватывать всю страну. Функционирование хозяйства Германии требует урегулирования, охватывающего почти все стороны деятельности, и этого возможно достичь только с помощью транспорта всех видов».
Как и «вербальная нота», это исследование представляет собой не более чем перечень и подчеркивает важность гражданских и военных проблем, от решения которых зависит возобновление работы транспорта. В нем изложены восемнадцать «срочных мер», которые, по своей сути, эквивалентны лишь сохранению или восстановлению уже существующих порядков и подключению к этой работе специалистов вермахта.
Более подробные сведения, хотя и касающиеся только района к северу от Кильского канала, суждено было найти в отчете представителя министерства транспорта, приданного начальнику транспортной службы вермахта. Они свидетельствуют, что на некоторых участках железных дорог на западе по каждому пути проходил максимум один состав, в то время как кое-где движение было полностью остановлено с 11 мая по приказу британского полковника. Этот приказ не вызывает удивления, учитывая, что в то время из 1600 миль железных дорог в британской зоне оккупации только около 600 миль могло использоваться, а из 7500 пассажирских вагонов 3000 были выведены из строя, а большинство из оставшихся были повреждены, к тому же в рабочем состоянии было менее половины от обычного количества локомотивов. Однако в то время эти сведения во Фленсбурге отсутствовали.
В результате представитель министерства транспорта просто отметил, что совет директоров Рейхсбана (имперских железных дорог. — Ред.) обладает всевозможными общими сведениями, и далее добавил несколько полезных подробностей.
Существование этого исследования ОКВ являет собой новое доказательство того, что генерал Детлефсен достиг некоторых успехов своим предложением включить «второй уровень правительства» в ОКВ.
Видимо, никаких дальнейших усилий в области транспорта не было предпринято, поскольку в середине мая оккупационные державы взяли Рейхсбан в свои руки. Потребовались еще месяцы, чтобы движение на железных дорогах возобновилось, пусть даже хаотично и с долей импровизации.
В результате всеобщего коллапса финансовое положение рейха еще более ухудшилось. Отсутствие денежных средств было таким, что представлялось невозможным удовлетворить даже самые насущные потребности населения. Из-за развала системы сообщений было невозможно обеспечить «Северную зону» адекватными средствами платежей. Рейхсбанк предпринимал все возможные усилия для получения денег, но уже был не в состоянии соответствовать текущему спросу. В начале мая его отделение в Фленсбурге располагало примерно одним миллионом марок в банкнотах и тремя четвертями миллиона марок в казначейских векселях, доступных для обращения после погашения. В нормальных условиях этого было бы достаточно для удовлетворения спроса в регионе Фленсбурга. Однако с учетом потребностей вермахта, а также разместившихся здесь учреждений и масс беженцев этих резервов должно было хватить лишь на восемь — десять дней.
5 мая члены временного правительства под председательством Олендорфа встретились с представителями местных банков и обсудили вопрос возможной срочной эмиссии. Все были единодушны во мнении, что необходимо избежать употребления местной валюты и что любая чрезвычайная эмиссия должна иметь более чем региональное значение. Однако должно появиться некое провинциальное учреждение в качестве эмиссионного центра, поскольку рейх мог выпускать только валюту, имеющую общенациональное хождение.