Политическое завещание было составлено в трех экземплярах. Штандартенфюрер СС Вильгельм Зандлер, личный помощник Бормана, должен был доставить один экземпляр Дёницу вместе со свидетельством о браке Гитлера, а помощник Гитлера по делам сухопутных войск майор Йоханмайер другой экземпляр фельдмаршалу Шернеру. Третий экземпляр был предназначен для архивов и был вручен Хайнцу Лоренцу из министерства пропаганды. Кейтель и Дёниц были информированы по радио, что к ним направлены курьеры с важными документами. Кстати, завещание так до них и не дошло.
Гитлер покончил с собой примерно в 15 часов 30 минут 30 апреля.
В 18:07 Борман разослал следующее радиосообщение:
«Гроссадмиралу Дёницу: вместо бывшего рейхсмаршала Геринга фюрер назначает Вас, господин гроссадмирал, своим преемником. Письменные полномочия Вам направлены. Вы должны немедленно принять все меры, каких потребует ситуация».
Почему в этот момент последовало несколько запутанное объявление о назначении Дёница преемником, но при этом никакой информации о смерти Гитлера? Борман и Геббельс явно пытались совершить последний маневр, чтобы сохранить свои шкуры и свою власть. Бегство из Берлина уже более не подлежало обсуждению. Если им было суждено принять должности, выделенные Гитлером, то борьба вокруг Берлина должна была прекратиться, а контакты с Дёницем восстановиться. Гиммлера, находившегося ближе к Дёницу, необходимо было исключить. Если бы удалось заставить Дёница поверить, что он стал единственным преемником Гитлера, то вряд ли он пожелал бы делить власть с рейхсфюрером СС. Поэтому Геббельс и Борман отправили парламентера в русский штаб. Он должен был проинформировать русских о смерти Гитлера и официальных позициях Геббельса и Бормана и в то же время запросить перемирия. Они доверили эту задачу генералу Кребсу, начальнику Генерального штаба сухопутных войск, который говорил по-русски (в 1930-х гг. работал в посольстве в Москве, хорошо знал многих советских военачальников, в т. ч. Жукова. — Ред.). В сопровождении полковника Дуфвинга, начальника штаба коменданта Берлина, Кребс пересек линию фронта в 3:30 1 мая и был препровожден к командующему 8-й гвардейской армией генерал-полковнику Чуйкову. Кребс предъявил три документа: полномочия на ведение переговоров, список членов нового правительства и письмо от Геббельса и Бормана с предложением временного прекращения военных действий в Берлине для того, «чтобы создать основу для мирных переговоров между Германией и Советским Союзом». После бесконечной дискуссии между Чуйковым и Кребсом, в которой позднее принял участие заместитель командующего 1-м Белорусским фронтом генерал армии Соколовский, Советы дали свой ответ. Он состоял из четырех пунктов.
1. Требование безоговорочной сдачи Берлина.
2. Гарантия сохранения жизни германским военнослужащим в Берлине вместе с сохранением их наград и личного имущества; при офицерах остается их холодное оружие; раненые получат медицинский уход.
3. Обещание, что, если советские предложения будут приняты, члены нового правительства и их персонал не будут рассматриваться как военнопленные.
4. Возможность для членов нового правительства войти в контакт с Дёницем для того, чтобы они могли выдвинуть мирные предложения трем другим союзным державам.
Не было дано никаких гарантий, что три других союзных правительства вступят в переговоры с германским правительством.
Генерал Кребс вскоре после 13:00 покинул расположение советских войск и вернулся в бункер. Тем временем Борман послал вторую телеграмму Дёницу, сообщая ему, что завещание Гитлера остается в силе и что он (Борман) должен как можно быстрее присоединиться к Дёницу. А до тех пор пока этого не произойдет, никаких публичных объявлений, по его мнению, делать не следует. Возможно, промежуточный доклад полковника Дуфвинга, который вернулся в бункер перед этим, убедил Бормана в бесполезности их усилий.
Когда возвратился Кребс, новость, которую он принес с собой, уничтожила последние надежды на сепаратное соглашение с русскими. Геббельс отверг требование безоговорочной сдачи Берлина и письменно проинформировал генерала Чуйкова об этом через парламентера СС, который пересек линию фронта под белым флагом в 18:00.
Вскоре после этого русскому полковнику Антонову было приказано взять рейхсканцелярию. Сражение возобновилось с новой силой и длилось до 17:00 (по советским данным, до 15:00. — Ред.) 2 мая, пока генерал Вейдлинг, последний комендант Берлина, не приказал всем германским войскам, продолжавшим сопротивление, сложить оружие (Вейдлинг сдался в плен в 6 часов утра 2 мая. По предложению советского командования он подписал приказ берлинскому гарнизону прекратить сопротивление и сложить оружие. Затем приказ был зачитан по радио. — Ред.). Тем временем Геббельс со своей семьей покончил с жизнью, то же самое сделали генералы Кребс и Бургдорф. Оставшиеся обитатели бункера, включая Бормана, попытались спастись бегством. Судьба Бормана до сих пор остается неизвестной (как позже установлено, Борман погиб в ходе прорыва в Берлине. — Ред.).
После возвращения Кребса Геббельс и Борман, наконец, сообщили Дёницу о смерти Гитлера и о более важных деталях перехода власти:
«Фюрер умер вчера в 15:30. Завещание от 29 апреля назначает Вас президентом рейха, рейхсминистра Геббельса — рейхсканцлером, рейхслейтера Бормана — министром партии, рейхсминистра Зейсс-Инкварта — министром иностранных дел. Приказом фюрера это завещание было отправлено из Берлина Вам, а также фельдмаршалу Шернеру, и, кроме того, для хранения и опубликования. Рейхслейтер Борман собирается к Вам сегодня и проинформирует Вас о ситуации. Время и форма объявления в печати и войскам предоставляется Вашему выбору. Подтвердите получение».
Часть перваяПерсоналии
Гитлеровское завещание положило конец всем толкам о наследовании власти. Сам тиран предусмотрел некоторую форму продолжения режима. Должно быть, он понял, что не все назначенные им лица выживут, но он и не рассчитывал, что его последнее завещание будет рассылаться по частям.
Гитлер наверняка не сомневался в готовности Дёница взять на себя поручаемую ему задачу. Его непоколебимая верность и преданность в качестве главнокомандующего ВМС, его готовность подчиняться Верховному главнокомандующему вермахтом и фюреру Третьего рейха, а также отчаянное положение Германии делали любой отказ немыслимым. Гитлер, очевидно, думал, что Дёниц, подобно известному коменданту крепости Грауденц[5] в 1806 г., никогда не склонится под вражеским игом, будет сражаться до конца и геройски погибнет вместе с остатками рейха.
Как мы знаем, Карл Дёниц (умер в 1980 г. — Ред.) и еще несколько человек выразили готовность возглавить Германию в мае 1945 г. Некоторые из них были еще Гитлером назначены на посты, которые заняли при новом главе государства; другие впали в немилость, но большинство было назначено самим Дёницем. Ввиду явного приближения катастрофы было бы законным задаться вопросом, какие мотивы подвигли этих людей на то, чтобы взяться за задачу с такой ничтожной перспективой на успех или признательность.
Переходный период от войны к миру неизменно предъявляет исключительные требования ко всем официальным военным и гражданским властям; он порождает многочисленные проблемы, связанные с переориентацией. Для того чтобы руководить такой фундаментальной перестройкой, нужны профессиональные эксперты и опытные политики, способные подготовить «завтрашний день». В случае Германии, однако, этот переход совпал не только с крушением государства, экономики и финансов, но и с требованием победителей демонтировать предыдущий политический режим, а это породило трудности невообразимых размеров. Где найти таких экспертов, на которых нет печати вчерашних событий, — и это в стране, где все средства сообщения замерли? Приходилось делать все возможное, приходилось работать с теми, кто был под рукой, даже если их политическое прошлое не было таким безупречным, как хотелось бы. Где найти незапятнанных политиков в государстве, которое систематически изгоняло в эмиграцию, изолировало или ликвидировало всех несогласных? В конце тотальной войны и тоталитарного государства люди у власти в переходный период, очевидно, должны были быть сторонниками или, по крайней мере, симпатизирующими предшествующему политическому режиму.
С другой стороны, у этих людей могла быть и другая мотивация — более высокий стандарт чувства долга и настоящая любовь к своей стране. По каким же другим причинам они в этот момент взялись бы за столь неблагодарную задачу, предлагающую столь ничтожные перспективы?
Эти размышления подчеркнуты последующими более или менее детальными портретами ведущих германских политических и военных деятелей мая 1945 г. Никто из членов нового правительства или новых военных руководителей не был в оппозиции Германии Гитлера — в лучшем случае они были «попутчиками». Почти все, однако, были людьми с сильным чувством долга и преданными патриотами — качества, которые в большинстве случаев заставили их терпеть методы преступного национал-социалистического государства. Во многих случаях личные амбиции и карьеризм явились дополнительными факторами. Гитлер показал мастерскую способность использования их сильных и слабых сторон самыми различными способами. Все они пытались ускользнуть от последствий политики, в которой, по словам Йоахима Феста, они «сотрудничали с закрытыми глазами».
Глава 1Карл Дёниц
История дает много примеров военных руководителей или специалистов, кому в моменты величайшей опасности была вручена судьба их страны либо кто взял на себя эту ответственность по своей инициативе. Немногим, однако, довелось столкнуться со столь трудной ситуацией или оказаться совершенно не готовым для политического поста, как Карлу Дёницу.
Когда Гитлер совершил самоубийство, Дёницу было пятьдесят четыре года и он достиг предела амбиций в своей профессии: уже в течение двух лет он являлся главнокомандующим своим родом войск — ВМС (кригсмарине). Кроме того, недавно на него было возложено руководство органами гражданской и военной администрации в той мере, в какой они отвечали за оборонительные приготовления в Северной Германии. Однако настоящие инструменты власти, то есть сухопутные силы, люфтваффе, СС и политическая машина, были за пределами его полномочий.