ми. А вот остальные члены делегации затарились шмотьём, как челноки из девяностых. Думаю, никому из них даже в голову не пришло отдавать командировочные. Барабанова и товарищи в президиуме наверняка это знали. Потому скромно промолчали.
— Что касается нарушения графика, то здесь дело сложное, — продолжаю свою демагогию, — Рабочий день у меня был ненормированный. Вы удивитесь, но мы на конгрессе действительно работали. Просто так капиталисты денег вам не заплатят. Можете уточнить у присутствующего здесь товарища Клушанцева. Ему, кстати, пришлось пахать больше всех. Так вот. Мне пришлось работать с иностранными коллегами ровно столько, пока у них не заканчивались вопросы. То есть я не был властен над своим временем.
Смотрю в зал и вижу, что народ слушает меня с нескрываемым интересом. Здесь смешалось желание поучаствовать в шоу, а заодно всем хотелось узнать, каково это — поработать за рубежом. Я между тем продолжил вбивать гвоздь в гроб выдвинутых обвинений.
— Что касается алкоголя, то покажите мне инструкцию, где написано, что советскому человеку запрещено пить.
Здесь народ начал откровенно смеяться. Дабы прекратить балаган, в разговор вмешался Баскаков.
— Алексей, не паясничайте. Давайте по существу.
— Хорошо. Начнём с того, что никто не имеет права запретить мне употреблять алкоголь, если это не мешает окружающим. Я не буянил и не хулиганил. За три часа нахождения в баре даже написал сценарий небольшого ролика. Есть ещё один нюанс, — скидываю пиджак, поднимаю руки и демонстрирую свои бицепсы, которые готовы разорвать рубашку, — У пьяниц и прочих нарушителей здорового образа жизни, не бывает такой мускулатуры. Я много лет занимаюсь гиревым спортом. Регулярное употребление больших доз алкоголя противопоказано интенсивным тренировкам. Поэтому обвинять меня в пьянстве может только тот, кто совершенно незнаком с моим образом жизни. Пойти в бар — это не значит напиться. Но, скорее всего, некоторые товарищи этого не понимают. Наверное, судят по себе.
Мужики отреагировали на мои слова дружным хохотом. А большая часть женской аудитории весьма откровенно рассматривала мою фигуру. Вот же сучки! Но посмотреть было на что. Я реально неплохо подкачался в последнее время. Даже начались проблемы с рубашками. Приходилось покупать сорочки на размер или два больше.
— А что вы скажете про это! — красная как рак Барабанова вдруг начала орать и трясти каким-то журналом, — Вот, товарищи, ознакомьтесь. Ведь это самый натуральный разврат! И всё непотребство напечатали во французской и итальянской прессе!
Парторг спустилась в зал и пустила по рукам цветные журналы. Хорошо подготовились товарищи, ничего не скажешь! Чую я, что здесь не обошлось без Соколова или даже его ведомства. По мере того, как публика просматривала фотографии, менялось и её настроение. Теперь уже мужчины начали смотреть на меня с одобрением и даже восхищением. Женская часть аудитории, наоборот, морщила носики и презрительно надувала губки.
— Отвечая на обвинения Марии Павловны, хочу немного разъяснить присутствующим сложившуюся ситуацию в европейской прессе. Там есть такой подвид журналистов, называемых папарацци. Это публика, не отягощённая стыдом и совестью. Главная задача этих подлецов — раскопать какие-нибудь компрометирующие факты об известных людях и быстро их напечатать. Если найти что-то реальное не удаётся, то они с радостью идут на подлог, — произнося свою речь, я постоянно бросал взгляды на Барабанову, которая уже начала хвататься за ворот блузки, пытаясь облегчить дыхание, — На снимках вы видите исключительно дружеские объятия. Анита Экберг была в достаточно сложном эмоциональном состоянии. Но, по её словам, общение со мной вернуло ей хорошее настроение. Если бы у нас что-то было, то в газете непременно об этом напечатали. Почему в журнале нет снимков, как мы заходим в гостиницу? Или где фото со мной, покидающим номер актрисы? Их нет, потому что ничего не было. Но благодаря этим нечистоплотным товарищам, которые взяли на себя право следить за личной жизнью людей, мы теперь просто так не отмоемся. Требовать напечатать опровержение глупо. Благо, я разведён и меня некому упрекать или устраивать скандалы. А у шведки наверняка возникнут проблемы с мужем. Вот такие дела.
Мария Павловна была в предобморочном состоянии. Хотя она актриса и может просто сыграть роль. Но парторг и часть присутствующих поняли, что обвиняли их, а не каких-то папарацци.
А дальше начались чудеса. Я, конечно, слышал, что партсобрания проходили по шаблону. Обычно это были формальные мероприятия, где народ голосовал, как требовало руководство. Но не в этот раз. Неожиданно на мою защиту встали многие коллеги. И если от Бритикова, Клушанцева и Акмурзина я ожидал чего-то подобного, то Чухрай меня удивил. Он дядька заслуженный, ещё и входит в партком «Мосфильма». Его речь в мою защиту заставила Барабанову и её неприятного соседа скукожиться. Больше обвинений в мою сторону не прозвучало. Про выговор все забыли.
Другой вопрос, не является ли эта попытка дискредитировать меня любимого пробным шаром? А если за дело всерьёз возьмётся одно неназываемое ведомство? Там демагогией и игрой на публику не отбрешешься. Но это будет потом, а вот нынешний раунд за мной.
Глава 10
— Сцена семнадцать, кадр три, дубль два, — протараторила ассистент, и сразу же хлопнула нумератором[1].
Чего-то мы не рассчитали со съёмками зимних сцен в конце января и начале февраля. Вернее, кто знал, что будет так мало снега. А нам как раз необходимо, чтобы его было больше.
Благо, хоть тепло — ну, это для местных жителей. Демонжо в перерывах куталась в роскошную песцовую шубу, приобретённую сразу по приезду. Я и не знал, что советская промышленность умеет шить нормальные вещи. Но для французской звезды нашли весьма интересную модель. Оно и понятно, я попросил Каплана помочь. А ещё Милен увидела на некоторых наших работниках валенки и тоже прикупила себе пару. Зато не мёрзла и была очень довольна. Для неё это ещё и что-то фольклорное. Или зов крови, всё-таки она наполовину русская.
Это ещё хорошо, что мы пригнали два автобуса, где и грелась съёмочная группа, когда работали в городе и на природе. У нас было запланировано несколько сцен знакомства героев в зимней Москве. Ещё мы по максимуму снимали сцены в павильонах. Даже перевыполняли план, вместе со всей страной. Народ юмор оценил, и от души поржал. Я попытался перевести шутку на французский, но иностранные коллеги ничего не поняли. Мы даже переборщили с дополнительными сценами, некоторые из которых придумали прямо по ходу съёмок. С другой стороны, лишних сцен не бывает, благо, в плёнке мы не ограничены.
Зато работа спорилась и шла весело. Все уже были в предвкушении выезда на Кубань, где активно строились декорации и муляжи самолётов. Каплан постоянно мотался туда и обратно. По его словам, он стал лучше засыпать в самолёте, чем в собственной кровати.
Через неделю Ривер и Трабо тоже озаботились утеплением. Вскоре ожидалось похолодание. Или французы просто решили воспользоваться удобной ситуацией. И если первый приобрёл вполне себе приличную дублёнку, то наш киношный комиссар стал обладателем шубы а-ля русский боярин. Ещё и шапку из чернобурки где-то нашёл. Выглядело это забавно, и группа периодически посмеивалась над нашим модником.
— Вы знаете, что Анита подала на развод? И вообще, сейчас в Италии это самая обсуждаемая тема. Французская пресса тоже не отстаёт и пишет просто фантастические вещи. Фамилия Мещерский становится известной даже далёким от кинематографа людям. Я и не знала, что вы такой дамский угодник, — произнеся последнюю фразу, Демонжо кокетливо надула губки.
Выглядело это мило, особенно с учётом её кукольного личика. Мы как раз сидели в автобусе и грелись перед очередным эпизодом. Вроде бы не так уж и холодно, но постоишь на морозе часик — и перестаёшь чувствовать ноги. Нам больные не нужны, поэтому решили сократить время нахождения на улице. Благо наши хозяйственники запаслись термосами, и не было недостатка горячего чая и кофе.
— Пусть пишут что угодно. Это же реклама. Главное — не некролог, — вольно пересказываю слова Марк Твена, вызвав смех актрисы.
— Мой муж сказал то же самое. Ещё и журналисты надоели вопросами перед отъездом. Буквально не давали мне прохода, даже в аэропорт слетелась целая стая. Больше расспрашивали о вас и Аните. Совершенно забыв про фильм и мою роль. Даже немного обидно!
— Это ещё что! Скоро мадам Экберг приедет в Москву, сниматься в рекламе для Луи Виттона. Вот это будет провокация! Страшно подумать, что будет писать европейская пресса. Зато, какая реклама!
Звезда на некоторое время задумалась, и вдруг её лицо приняло какое-то хищное выражение. Вот тебе и няша с кукольной внешностью. От её оценивающего взгляда я даже внутренне передёрнулся.
— Алекс, я уверена, что для рекламной кампании «LV» понадобится не одна актриса. Надеюсь, что среди них окажусь и я.
Сказано это было таким тоном, будто всё уже решено. Не умею я сопротивляться красивым женщинам и сразу дал слабину. Демонжо это почувствовала и просто сверлила меня своими карими глазами.
Немного подумав, я решил, что в её словах есть резон. Экберг очень популярна в Италии и Скандинавии. Наверняка её образ будет более предпочтителен для Германии, Нидерландов и Австрии. Демонжо идеально подойдёт для франкоязычных стран. Не считая непосредственно Франции — это Бельгия, Швейцария и Квебек, хотя последний является провинцией Канады. Надо найти ещё американку и британку. И будет полный охват всех богатых стран, где начнётся реклама «LV». Для Латинской Америки, Японии и Индии подойдут все четыре актрисы. Думаю, американка должна быть рыжей, а британка — русоволосой, или наоборот. Будет у нас полный набор, с учётом того, что Демонжо брюнетка, а Анита — классическая блондинка. Гастона я уговорю, хотя он и сам должен понять открывающиеся перспективы. У меня даже название готово — Ангелы Луи Виттона.