Надо сказать, что за две недели съемок у нас сложился очень дружный коллектив. Смех, шутки и прочие подкалывания были нормой. Сразу возникла идея сделать подборку забавных эпизодов и показать их после титров, как любил делать Джеки Чан. Надо будет посоветоваться с Данелией. Настроение немного испортила Зоя, которая попыталась закатить небольшой скандальчик, когда узнала, для чего мне была нужна ткань. Не удивлюсь, если она больше возмутилась тем, что ей не предложили пошить бикини. Надо будет исправить ошибку. Тем более что подобный купальник может очень выгодно подчеркнуть особо аппетитные выпуклости супруги. Решено, закажу ей два варианта, и пусть сама выбирает. Может, мне в модельеры податься? Пузик, кстати, тоже весьма красива. Если не замечать ее прозрачную кожу, покрытую миллионом веснушек и конопушек, то Оксана практически фотомодель. Оказывается, наша скромница имеет разряд по прыжкам в длину и почти каждое утро начинает с пробежки. Потому и фигура у нее чудо, как хороша.
А еще мне было приятно общаться с Серовой. Ненавязчиво и без всякого давления она быстро стала лидером нашего небольшого коллектива. Заодно сильно помогла Пузик в чисто актерских моментах. По близняшкам она сразу сказала, что не нужно учить детей играть. Они сами вполне естественно вошли в образ. Мне тоже дала несколько советов по технической части работы. Под конец съемок вообще огорошила небольшим признанием.
— Спасибо тебе, Алексей, что пригласил меня на съемки. Я уже начала забывать, что это такое. И как приятно слышать «Снято!», — грустно улыбнулась звезда. — Давно я так весело и продуктивно не проводила время. И еще — у тебя очень необычная манера работы. Наши режиссеры так не снимают. Продолжай гнуть свою линию, и у тебя все получится.
Приятно, черт возьми, слышать подобное от лауреата Сталинской премии. Но это уже детали, все равно я работаю более интуитивно, нежели подстраиваюсь под какие-то каноны. Может, получается более реалистично. Как я уже замечал, во многих фильмах конца 50-х и начала 60-х годов актеры переигрывают. Хотя есть и, безусловно, отличные вещи, уровня которых мне не достичь никогда.
— Простите? — не понял, что хочет девушка, отвлекшая меня от воспоминаний.
— У вас шнурок развязался прямо напротив МГУ, — рассмеялось небесное создание, указывая на главный корпус университета.
Не смог вспомнить, какую модель мне напомнила девушка, но она точно на нее похожа. А самое главное — типаж, которого пока еще нет на советских экранах. Породистое лицо, светлые волосы, очаровательные ямочки, тонкая фигура и достаточно высокий рост. Понятно, что все это обернуто в простенький сарафан, босоножки без каблуков и полное отсутствие косметики. С правильным мейкапом и в вечернем платье от кутюр это будет просто нокаут для любого мужика.
— Не хотите сняться в кино? — ничего лучшего в голову не пришло.
— Очень банальный прием, — забавно сморщила рожицу красавица. — Сколько вас здесь таких ходит, прямиком с «Мосфильма». Пристают к нам простушкам-первокурсницам. А вы меня сразу на главную роль хотите или сначала в эпизодах помучить?
Чувствую, что надо мной издеваются, и решаю поддержать игру. Сначала сажусь на корточки и завязываю ботинок. Далее произношу максимально серьезным тоном:
— Есть вакансия на роль принцессы. И, конечно, только главная роль, — не выдержав, улыбаюсь, уж больно девушка милая. — А если серьезно, то через год или полтора мне действительно понадобится актриса. Давайте сделаем следующим образом. Встречаемся здесь, ну, например, 25 января 1967 года на Татьянин день. Это не шутка.
Только с днем студента я точно переборщил, судя по наморщенному носику. Девушка явно пыталась понять, что это за дата. Они же здесь все комсомольцы и привыкли отмечать совершенно иные праздники.
— У меня день рождения в другом месяце и откуда вы знаете мое имя? — неожиданно произносит студентка.
Упс. Как бы меня здесь в приставании или преследовании не обвинили. Девушка хороша, еще раз окидываю ее взглядом. Но я женат, а через год могу оказаться по распределению в каком-нибудь Турткуле. Делаю серьезное лицо, хотя, глядя на Таню, хочется постоянно улыбаться. И почему я ей назначил встречу через полгода?
— Надеюсь, вас не отчислят за неуспеваемость. Напоминаю, на этом месте 25 января следующего года.
Уже пройдя метров десять, услышал в ответ явно обиженный голос:
— Даже не подумаю. И вообще, я отличница!
Улыбаюсь и иду дальше. Навстречу попадается в основном молодежь и пенсионеры, разбавленные мамочками с детишками. Народ так же, как и я, радуется теплым денькам. Засматриваюсь на очередную стайку девчонок и получаю в ответ добродушное хихиканье. Хорошо!
— Может, все-таки я приеду? Ну дикарем поживу, комнату какую-нибудь сниму?
Судя по недовольному выражению лица, Зоя была не в восторге от моего предложения. Забыл, вернее, просто не знал, что супруга с детьми собралась на море в августе. Ведомственный санаторий в самый разгар сезона может принять далеко не каждого отдыхающего. Но для нее сделано исключение из правил. У меня на это время были запланированы съемки и пришлось отказаться от поездки. Так как многое изменилось, и от работы помощником режиссера меня отстранили, то я решил сгонять на море самостоятельно. Только натолкнулся на стену непонимания. Хотя отпуск можно взять в любой момент, так как все равно придется уходить с «Мосфильма».
— Мы забронировали билеты заранее. Сейчас их не купить, даже если попросить папу. — Что-то слова супруги попахивают отговорками и нежеланием видеть меня рядом. — И вообще, ты сам говорил, что придется искать новую работу. Может, лучше заняться этим, чем кататься по пляжам?
Вот и поговорили. Не знаю, что на нее опять нашло. Вроде помирились после ссоры на даче. Вину загладил, заказав ей два новых купальника. Сложно понять эти постоянные взбрыки. Фильм наконец-то снял, пусть и короткометражный. Деньги тоже зарабатываю и планирую резко увеличить доходы. Чего ей еще надо? Хотел попросить тестя выделить машину и сгонять на ней. Но с таким отношением уже не хочется. Самое забавное, что мы вполне себе нормально спим вместе, может, не так интенсивно, но все равно.
— Мама, папа приехал!
Пузик, сидящая посреди цветущих яблонь, откладывает книгу, поворачивается и трогательно улыбается.
Странно, что фильм не докрутили до конца и прервали сразу после титров. В зале загорается свет. Народ потихоньку зашевелился. Я сижу ни живой, ни мертвый. Рядом Серова, схватившая меня за руку и тоже сильно нервничающая. Оксана вообще в полуобморочном состоянии. Только Зельцер сохраняет спокойствие, но оно явно наносное. Мысленно возвращаюсь к другому показу, который состоялся буквально неделю назад и резко изменил мою здешнюю жизнь.
Видать, колдун, который забросил меня в это время, обеспечил еще и благоволение высших сил.
Как иначе назвать сложившуюся ситуацию, не знаю. Премьерный показ перед комиссией в Театре киноактера не предвещал ничего интересного. Данелия, как мой руководитель, пара человек из «Мосфильма» и несколько зевак являлись первыми зрителями моего проекта. Не такая я большая птица, чтобы заинтересовать кого-то своей дипломной работой. Конечно, присутствовала почти вся съемочная группа. Ведь, кроме меня с Зельцером, фильм толком не видел еще никто.
Перед самым началом в небольшой кинозал зашел невысокий и стройный молодой человек. Без усов я его сразу не признал. За ним следовал представительный мужчина в отлично сшитом костюме, очках и с каким-то флером чуждости. Уж очень он был похож на господина, а не товарища. Далее шел невысокий полноватый дядечка, о чем-то спрашивающий щупленького чернявого молодого человека в мешковатых брюках и темной рубашке.
— Разрешите нам присоединиться к просмотру? — спросил первый и, не дожидаясь ответа, плюхнулся на стул.
Через несколько секунд свет погас, и взгляды присутствующих переместились на экран. Весь фильм со стороны гостей раздавался шепот, будто один из них комментировал происходящее действо.
После титров гости разразились аплодисментами. В общем, я вспомнил первого вошедшего. Чуть позже мои подозрения подтвердила Серова. Андрей Тарковский пригласил в театр своего друга Тонино Гуэрру и атташе по культуре посольства Италии. Узнав о показе, вся компания загорелась посмотреть дебютную работу начинающего режиссера. Не знаю как насчет Тарковского, но итальянцы были явно довольны и эмоционально делились впечатлениями. Переводчик, тот самый молодой человек, еле успевал за тараторящими южанами.
Уже перед уходом Андрей пожал мне руку и с искренней улыбкой похвалил за необычную подачу некоторых эпизодов. Не люблю я ренегатов и прочих перебежчиков, но в тот момент даже не думал об этом. Все-таки похвала от создателя «Андрея Рублева» дорогого стоит. Данелия тоже не скупился на хорошие слова, в отличие от хмурых представителей «Мосфильма». В итоге, когда все представительные товарищи рассосались, мы дружной компанией засели в местном буфете. Много не пили, но посидели на славу и очень душевно. Вспоминали смешные моменты съемок и озвучки. Зельцер оказался интересным рассказчиком и выдал много смешных историй. Давно я так не смеялся.
Я уже забыл о встрече с гостями премьеры, погрузившись в административные вопросы. Надо было закончить все дела по фильму. Вдруг на выходе из киностудии меня перехватывает Зельцер, явно нервничающий. Ничего не говоря, он потащил меня в сторону от центрального входа.
— А ты счастливый, Мещерский. Я это сразу понял. Данелия, Серова, а теперь эти итальянцы. В общем, танцуй. Атташе прислал запрос в Минкульт о показе твоего фильма на Венецианском фестивале. Ты даже не представляешь, что сейчас начнется!
Я сначала не понял, о чем скороговоркой выпалил Илья Моисеевич. Так замучился со всякими бумажками, что было не до этого. Но постепенно до моей тормозной головы начало доходить, что вот он шанс!
— Но ты особо не радуйся, — поумерил мой пыл Зельцер. — Обычно создается комиссия, которая дол