– Ты не бойся, я тебя бить не буду, – сказал он.
– А что я сделал? – спросил Саша, а сам подумал: «Это не кино».
– Что сделал, бля? Ты меня кинул. – И глянул на Сашу исподлобья, как обиженный Тайсон.
– Как?
– А вот так. Деньги я тебе давал?
– Какие деньги?! Ничего…
Он резко толкнул Сашу в плечо. Не больно.
– Ты рот закрой, гнида, не ори здесь, понял? Я пришел к тебе домой, значит, у меня к тебе претензии. Просто так я бы не пришел. Делать мне не хуй – по малолеткам шляться. У меня и без тебя дел до хуя. Ты, наверное, забыл, вот я, – он часто закивал головой, как старушка, – и пришел напомнить. – Вот, слушай. – Он достал из кожаного пиджака блокнот. – Тут у меня все записано. Я давал тебе в долг круглую сумму на покупку товара. Вот, срок истек. Ни товара, ни денег. Пора платить по счетам, брат.
Саша все понял. Он вспомнил это кино. Опять же американское кино. Экранка, подпольный перевод. Вот откуда все эти «бля» и босяцкие, крикливые интонации. Негритянское кино. Негры в главных ролях. Сплошь одни ниггеры, ни одного белого. Гарлем, Бронкс или что там у них? Торговля наркотиками и через каждые пятнадцать секунд слово «крэк», а сам Вадик, с его надутыми губами и взглядом из-под бровей? Да, он хочет быть похожим на негра. На злого, черномазого, потного губошлепа.
Теперь по сюжету он должен сказать гадость про Сашиных родителей.
– Ты думаешь, все это шуточки, бля? Я тебе мальчик? Я могу замочить всех твоих стариков прямо здесь и сейчас!
Дальше по сценарию, насколько Саша помнил, должны появиться сообщники Вадика, а для начала Сашин герой скажет:
– Мне нужно время собрать нужную сумму. Примерно неделю.
– Неделю, бля? Ты чо, ублюдок, мать твою?! Играть со мной вздумал?! Деньги будут прямо сейчас, или твои яйца пойдут на омлет!
Точно по сценарию, молодец. Только вместо «бля» он должен говорить «фак». Теперь, насколько Саша помнил, должны появиться негры. Интересно на них посмотреть. А если они долго не появятся, Вадик будет просто сидеть и молчать. По сценарию его реплики закончились.
Раздался звонок в дверь.
– О, пацаны пришли, – обрадовался Вадик.
В фильме герой Вадика молчал, задирал кверху подбородок и надувал губы.
Саша услышал, как кто-то пошел открывать дверь. Немного заволновался. Дальше по фильму шла неприятная сцена.
Там, по фильму, дверь открывается, и заходят два огромных негра. Холеная, почти восковая кожа и идеальный негритянский каракуль. Черные кожаные плащи и золоченые цепи от сливных бачков. Они заходят и говорят, обращаясь к матери его героя:
– Мы партнеры твоего сына, мать. Пришли порешать кое-какие дела.
И если точно следовать логике фильма, то мать его героя, ее играет Вупи Голдберг, та самая шимпанзеноидная актриса, должна возмутиться и сказать:
– Поцелуй меня в мой черный зад, ниггер! Мой сын год как в тюряге за тройное ограбление винного магазина!
А негры должны сказать:
– Спокойно, мамаша, твой сын сбежал. И нам известно, что он прячется здесь. Так что прочь с дороги, старая чернозадая мать, не то…
– Не то что! Что не то-о-о!!! Да я порву ваши черные задницы! Таких, как вы, я ела на завтрак, когда служила «зеленым беретом»!
Ну и дальше ее связывают. Она по-черному матерится. Заклеивают рот скотчем и привязывают к стулу.
Саша слышит из прихожей голос мамы.
– Кто там?
Слышит, открывается дверь.
Слышит:
– Бу-бу-бу, – мужские голоса.
И подумал: «Неужели негры?»
– Проходите, – голос мамы. – Саша! К тебе, снова друзья.
– Что ты задумал? Слушай сюда. – Вадик схватил его за шкирку. – Щас мы выйдем, и не делай глупостей, не то…
Саша хотел сказать: «Что не то?! Не то что-о-о?!» – но промолчал.
Они вышли из комнаты.
В прихожей, возле двери, стояли два пацана, с виду немытые и голодные. Истощенные босяки. Младше Вадика и постарше Саши, лет пятнадцати. Воняющие куревом, перхотью и тройным одеколоном. Волосы на головах коротко острижены. Один выглядел совсем ужасно: будто его лицо горело, плавилось и пузырилось. Все это следы юношеской прыщавости. Грязная кровь, грязные руки и чужая сперма.
Мама стояла рядом. Папа был на кухне. Еще не показался. Пацаны стеснялись. Они не разувались и смотрели на свою обувь.
– Мы здесь постоим. Мы ненадолго.
– Привет, Санек, – кивнул прыщавый.
– Привет, Санек. – Второй тоже кивнул. – Гулять выйдешь?
Прыщавый посмотрел на Вадика, тот стоял у Саши за спиной. Потом опустил глаза и сказал:
– Мы партнеры вашего сына и пришли решать дела.
Мама спросила:
– Какие дела?
По сюжету мама должна их послать подальше, а они должны ее связать. Но сюжет нарушен, мама не материлась, и они не знали, что делать.
Из кухни вышел папа. И Вадик вдруг крикнул.
– Папа-мама! – крикнул Вадик. – Щас я вам объясню суть дела.
Он отодвинул Сашу и вышел вперед.
– Ваш сын, – сказал он, – одолжил денег, а отдавать не хочет. Что делать?
Мама:
– То есть как одолжил? Зачем?
Папа:
– Не понял. Еще раз.
Мама:
– Должен? И кому же он должен?
– Вот ему! – Вадик указал на прыщавого парня. Прыщавый ссутулился и придвинулся к партнеру. Все происходило совсем не по сюжету. Саша не выдержал и крикнул:
– Ничего я не должен! Я их вообще не знаю!
– Хай не брешет! – Прыщавый показал зубы, на удивление ровные и белые.
– Да я вообще тебя не знаю! – закричал Саша. – И тебя тоже! – Он кивнул на второго.
– Ты еще скажи, что меня не знаешь, – сказал Вадик, изо рта у него воняло.
– Тебя знаю, – сказал Саша.
– Вот видите! – Вадик развернулся к родителям. – Он знает.
– Я не понимаю, – сказал папа. – Что происходит?
– Просто ваш сын, – сказал Вадик, – взял деньги у этого мальчика, чтобы купить машину.
Папа:
– Ну, и купил?
Вадик:
– Да.
Папа, обращаясь к Саше:
– Ты что, маленький – в машинки играться? Покажи.
Саша сказал:
– Она в гараже.
Папа:
– Неси с гаражом.
Вадик:
– Он не сможет ее принести. Она же настоящая.
– Не понимаю, – сказал папа.
– Самая настоящая машина, – сказал Вадик. – «Шестерка».
Саша:
– Нет у меня машины!
– Есть, – сказал прыщавый. – В гараже стоит. Я сам видел. Деньги взял, а отдавать не хочет. Пять кусков взял! Могу расписку показать!
Саша:
– Ты! Рот закрой свой! Я тебя, гандон, вообще в первый раз вижу!
– Ну, хорошо, – сказала мама. – Откуда у тебя такие деньги, мальчик?
Вадик:
– А он свой видеосалон держит, у вас во дворе. «Лотос», знаете?
«Ничегошеньки себе!» – подумал Саша, а сам крикнул:
– Да гонят они все! Это мой видеосалон! Я сам туда все купил! И машина – моя!
– А этот, – Саша толкнул Вадика, – все у меня забрал! И видак, и три кассеты, и деньги, двести рублей!
– Так-так-так. – Отец достал из-за спины кухонный нож, которым они резали хлеб, колбасу, картошку и прочее. – Ну-ка, мать, звони в милицию.
– Да! Звони! – крикнул Саша. – Звони!!! Нас грабят!!!
Он схватил обувную щетку и бросил в окно.
Окно разбилось. Стекла посыпались. Там, внизу, стояла чья-то машина, Саша определил по звуку – на нее посыпались осколки.
Пацаны по-быстрому слиняли. Дверь была не заперта. Вадик спокойно вышел, а уходя, посмотрел на Сашу и процедил сквозь зубы:
– Я с тобой еще не закончил, тварь.
Когда он вышел, Саша бросился к двери и закрыл ее на замок.
Потом появился хозяин машины, что стояла внизу. Это был папин знакомый, Эдик.
Машина не пострадала. Эдик спросил, все ли в порядке. Потом они втроем, папа, мама и Эдик, сидели на кухне и долго разговаривали.
Сашу они не трогали, ни о чем не спрашивали. Дали отдохнуть. Наверное, подумали, что у сына истерика.
На другой день Саша рассказал папе про машину, про себя и про все, чем занимался последние полгода. Вкратце. Родители были в шоке.
О том, что стало с его машиной, Саша не знает. Папа на ней так и не поездил. И Саша машину больше не видел.
В тот же день явился Вадик. Он принес видеомагнитофон, кассеты, деньги и долго извинялся. Он своеобразно извинялся. Сашины родители никак не отреагировали на выступление Вадика, будто так и надо.
Оказалось, что Вадик – сын Эдика. Соседа сверху и папиного знакомого. Родители Вадика были в разводе. Эдик жил в том же доме, что и Саша, а Вадик – со своей мамой – хрен знает где.
Сам Эдик занимался рэкетом. Он был внушительных размеров. Профессионально занимался борьбой. Вольной или классической. Рост два метра, ширина груди метр в поперечнике и огромный живот. Такой огромный, что когда пять лет спустя Эдика взорвали, он, почти без внутренностей, благодаря огромным запасам плоти сумел продержаться в живых еще двое суток. Это любопытная история, и есть смысл ее пересказать для разнообразия.
Короче, в одно прекрасное утро Эдику принесли видеокассету. Эдик, как человек любопытный, очень любивший всякие удовольствия, решил сразу посмотреть, что на кассете. Наверное, думал, что там порнуха. Еще с ним сожительствовала молоденькая девушка, старшеклассница.
Эдику было сорок пять лет, а девушке – шестнадцать. Звали девушку Марина. В общем, кто-то принес кассету и отдал ее Марине. Эдик еще спал. Ментам Марина сказала, что кассету принес ребенок. Кассета была в конверте, на конверте было написано «для Эдика». Марина положила кассету на видеомагнитофон и пошла в ванную. Когда раздался взрыв, Марина была на кухне. Готовила завтрак или пила кофе, не имеет значения.
Короче, дальше. Кассета была заминирована. Когда Эдик вставил кассету в видак и нажал «Play», прогремел взрыв.
Марина забежала в комнату и увидела такую картину. Эдик лежал посреди комнаты, и там, где раньше живот вздымался горой, была яма.
Телевизор и видеомагнитофон буквально исчезли, горели занавески, все было усеяно разбитыми стеклами, черные стены и запах дерьма. Эдик был еще живой. Он даже пытался подняться, ничего не говорил, не кричал и не стонал. Когда отсутствуют мышцы пресса, это сделать невозможно.