— Боюсь, что тебе это и сами скриптеры толком не объяснят, — последовал ответ, — но всё равно, попробуй у них спросить. Как раз те, кто с Женей непосредственно работал, тебя сейчас ждут.
Крыло здания, отведённое под студию, встретило нас прохладой и морем света. Сплошная стеклянная стена отделяла шум улицы и летнюю жару от большого количества дверей напротив. По коридору стояли кулеры, с воткнутыми в них бутылями. Висящий в воздухе слабый аромат ванили, свежей выпечки и кофе, говорил о наличии кафетерия. Пёстрый ворсистый пол и весёлые креативные слоганы на пластиковых стенах, автоматы наполненные вкусностями, и стоящий у окна воздушный хоккей. Тщательно спланированная и выверенная обстановка для творческих личностей. Рай для ботанов. Зачем спешить домой, когда ты не голоден, а рядом такие же счастливые и беззаботные коллеги? Если это так, то почему бы не поработать лишние тридцать-сорок минут?
Обеденный перерыв, по всей видимости, уже закончился, потому что на этаже, кроме милой темноволосой девушки на ресепшене, мы никого не встретили. С уважением поздоровавшись с Николаем и Олегом, хозяйка стойки быстро выдала мне бейджик посетителя, и погрузилась в изучение экрана моноблока на рабочем столе.
— Безопасность здесь не в почёте, — заявил Сергей, обойдя стол, за которым сидела девушка, а затем изучив взглядом коридор, — я без труда пройду через всё помещение, и ни разу не попаду в поле зрения камер наблюдения. Монитор на ресепшене повернут в сторону окна. Можно вооружиться театральным биноклем, и читать экран, стоя на улице. Это только то, что я уже успел заметить. Нужно будет при случае Олегу подсказать.
Я подошёл к стеклопакету и посмотрел вниз. Люди и машины внизу казались похожими на игрушки из набора "Лего".
— Это ничего, что мы находимся на девятом этаже? — тихо, чтобы не привлекать внимания Смагина, спросил я у Сергея.
— Подумаешь. В наше время мультикоптером умеет управлять даже пятилетний пацан, — услышал я в ответ.
В кабинете, одновременно являющимся конференц-залом и местом мозговых штурмов, нас встретили несколько парней. Внешний вид этой разномастной творческой братии заставил меня с трудом сдержать смех. Рядом с длинноволосым пацаном лет восемнадцати в линялой потёртой джинсе и кедах на босу ногу, этаким "дитём цветов", сидел бородатый дядька в чёрных кожаных штанах и куртке-косухе. Яркий ирокез третьего, органично дополнял блестящую лысину четвёртого. Пятый участник этого балагана отличался от четверых тем, что был похож на обычного среднестатистического человека с улицы.
— Как я и говорил, — произнёс Иваныч, окинув неторопливым взглядом разношёрстную компанию, — большие дети. Одели на лица маски крутых парней, чтобы спрятать свои легкоранимые души.
— Не знаю насчёт их душ, а мне вон тот бородач не нравится, — сказал Серёга, — давайте я ему куда-нибудь выстрелю, — и с этими словами приподняв штанину, снял с левой голени пистолет.
— Сергей, не говори глупостей, — вмешалась Лариса, — не видишь как они напуганы неизвестностью? Женя для них, скорее всего, лидер, а сейчас его нет рядом. Они в панике.
— Зато наверняка каждому из них есть что рассказать. Знаете, насколько болтливыми становятся люди, услышав щелчок предохранителя пистолета? — не унимался Серёга, — я уж молчу о том, что пуля, выпущенная в ногу, кардинально меняет взгляды на жизнь. Ну если не в бородатого, то давайте я тогда в бритоголового нацика шмальну. Мне он тоже как-то не по душе.
— Если утром Женя ловил такси, то вполне логично, что у него нет машины. Спроси кто из ребят Женю домой подвозил, — подал мысль Виктор Иванович, — наверняка тот последний его и видел. Возможно, о чём-то по дороге болтали. Рокера я бы в расчёт не брал. В тот вечер моросило. Едва ли Мостовой согласился ехать на заднем сидении мотоцикла под дождём.
Разговорить незнакомых людей та ещё задача, и с какой стороны к этому вопросу подходить, представлялось с трудом. Оставалось импровизировать.
— Парни, меня зовут Сашей, — начал я, — Мы с Николаем давние приятели, и он попросил помочь в поисках Жени. Поскольку ваша кухня мне мало известна, не удивляйтесь, если вопросы покажутся вам странными и наивными. Договорились? Скажите, пожалуйста, над чем последние дни работал Мостовой? Мне интересно знать, кто с ним больше всего общался в последнее время.
— Он над всем сразу работал, — взял на себя инициативу панк, за что я его мысленно поблагодарил, — и общался со всеми примерно одинаково. Меня зовут Фёдором, и я в скриптах, обычно, за ландшафт и архитектуру отвечаю. На Юре Большом, — кивнул парень на сидевшего рядом рокера, — висит всякая живность от муравья до фэнтезийного дракона. На Юре Маленьком, — хиппи поднял взгляд, и я понял, о ком речь, — всё что ездеет, летает, плавает и стреляет. Вадим, — посмотрел парень на бритоголового, — ведёт Неписей. Ну а Сан Саныч, — взгляд упал на "правильно выглядевшего", — у нас Синоптик. Хотите на солнышке позагорать, или чтобы в вас молния шандарахнула — это к нему.
Никогда бы не подумал, что морфоскрипты пишут словно на конвейере. Довольно-таки интересные люди, оказывается, их создают. Я с упрёком посмотрел на Сергея, тот, поднял руки вверх, и вжав голову в плечи, пробормотал:
— Виноват. Был неправ. Исправлюсь. Зря я на рокера и лысого бочку погнал. Нужно было в Маленького стрелять. Это он праворукий джип и вертолёт на море придумал.
— Какой был последний скрипт, над которым Женя в тот день работал? — спросил я скриптеров.
— У нас только рабочие названия, — ответил Юра Большой, — Жека "Полёт на другую планету" свёл, а потом его Вадим до хаты подвёз.
— В тот день под вечер дождик пошёл, — пояснил бритоголовый, — Женька просил только до метро довезти, ну а я настоял его домой подкинуть. По дороге поболтали ни о чём. Знаешь, как это бывает — вроде едешь, треплешь языком, а потом пробуешь вспомнить о чём говорили, и не можешь, потому что разговор пустой был.
— Бывает, — согласился я с Вадимом, — а вот ещё такой вопрос. Как я понял, вы скрипты пишете на работе всей компанией. А свои сны? Те, которые к работе не относятся. Женя писал такие?
— Конечно, писал, — ответил Сан Саныч, — мы все такие создаём. Только дома. Эти сны больше для себя. Временами для родных и близких. Редко из них что-то в работе используем. Мы ведь тоже люди, и у всех свои чувства есть. Душу не всегда охота всякому встречному раскрывать.
— А если человека что-то тревожит, может он это во сне выразить? Ну или как-то зашифровать, — окинул я взглядом скриптеров.
— Показать и зашифровать? Это вряд ли, — протянул Юра Большой, немного подумал, и добавил, — хотя, если на чём-то бываешь зациклен, порой появляются артефакты. Это как битые пиксели на экране монитора. Издалека незаметны и картинку не портят. Найдёшь, только если в лупу будешь смотреть, но тогда в целом изображение не видишь. Так, и в снах бывает — вроде всё как настоящее, а вот всплывёт какая-то деталь не к месту, и понять не можешь, должна она быть или нет. Нарисовал я, к примеру, дракона, а он вместо того, чтобы летать да огнём пыхать, ползает и цветочки нюхает. Как узнать правильный это дракон или артефакт? Это же сон. Правда такое редко бывает, а ещё реже можно обнаружить. Юзеры и вовсе не догадываются об ошибках. Только Жека нормальный был в тот день, чтобы сон неправильно свести. Да и мы ничего необычного уже в готовом сне не видели. Может у нас глаз замылился. Попробуй сам последние скрипты посмотреть. Вдруг повезёт, и увидешь что-нибудь.
— Саша, — подошла ко мне Лариса, — сдаётся мне, что скриптеры в случае с Мостовым, вообще, не при делах. Юра дело говорит. Стоит посмотреть последние работы Мостового.
Лариса, естественно, права в том, что скриптеры не знают истинных причин пропажи Мостового. У них на лицах написано, что они искренне переживают, и готовы помочь, но не знают чем и как. Остаётся посмотреть скрипт, в надежде на то, что в нём что-нибудь найдётся. Правда, что конкретно искать, и на чём концентрировать внимание, я себе представлял с трудом.
— Парни, а как бы этот "Полёт" посмотреть? — всё-таки решился я, под утвердительный кивок Виктора Ивановича.
— Да не вопрос. Сейчас принесу в смотровую, он ведь готовый, — ответил Сан Саныч, направляясь к выходу, остановился около меня, и добавил, — Только ты его в памперсах смотри. Я серьёзно. Там перегрузки небольшие есть вперемешку с невесомостью. Кто знает как твой организм отреагирует.
Я парил в невесомости под потолком пилотской кабины, и периодически стукался затылком об круглый набалдашник какого-то рычажка. Подо мной в кресле пилота сидел Коля, и смотрел в лобовой иллюминатор. Рядом с ним расположился Олег, и с азартом щёлкал на многочисленные разноцветные кнопки панели управления орбитального челнока.
— Саня, долго ещё там висеть собираешься? — произнёс Коля, — мы это корыто с Олегом вдвоём будем сажать?
— Чем возмущаться, подскажи лучше, как с потолка слезть, — огрызнулся я, — тебе хорошо в кресле пристёгнутым сидеть и умничать.
Николай поднял взгляд, оценил расстояние от потолка до пустого кресла по правую руку от себя, и недовольно покачал головой.
— Тоже мне, астронавигатор высшего класса. Герой трёх межгалактических войн. Наберут по бегущей строке бог знает кого, — бурчал под нос Николай, как старый космический волк, и, наконец, рявкнул, — да оттолкнись ты легонько от переборки, и приземляйся на пустое место.
Как ни странно, но в кресло я попал с первого раза. Даже ухитрился ничего не зацепить по пути. Не желая больше испытывать судьбу, решил сразу пристегнуться.
Пока я возился с ремнями, в руках у Коли откуда-то появилась пищевая туба. Он откинул колпачок, выдавил перед своим лицом оранжевую колышущуюся каплю размером в теннисный шарик, и с удовольствием втянул её ртом. По кабине поплыл лёгкий цитрусовый аромат.
Заметив мои глотательные движения, Смагин легким движением кисти, послал в моём направлении тюбик. Поймав, и прочитав этикетку, я заржал.