Он принялся за дело всерьез и работал двое суток напролет. Узнав после официального обеда, что первая леди осталась довольна результатом, Менье поехал домой в приподнятом настроении: с поставленной задачей он справился.
Оглядываясь назад, Менье признателен Нэнси Рейган за ее настойчивость, каким бы отталкивающим все это ни выглядело в тот момент. Он вспоминает, что во время долгого пути домой думал: «А ведь я смогу. Человека как раз и ценят по тому, на что он способен, оказавшись в такой трудной ситуации, – как он с ней справится? Надо делать свое дело во что бы то ни стало».
8 октября 1987 года Рейганы устраивали широко освещавшийся и ожидаемый официальный обед в честь Михаила и Раисы Горбачевых. Это был первый визит советского лидера в Вашингтон с 1959 года, когда там побывал Никита Хрущев. Бремя ответственности за успех этого исторического визита отчасти легло и на обслуживающий персонал резиденции.
«Нэнси Рейган пришла в мастерскую флористов в сопровождении личного секретаря и сказала, что хочет, чтобы Раиса была приятно изумлена, – говорит флорист Ронн Пэйн. – Так мы и сделали. Мы сменили все цветы в доме трижды на протяжении одного дня: к утреннему прибытию, к обеду и к официальному ужину. Все цветы, трижды за день, каждый цветок до единого».
Работники, чрезмерно старательно изображающие преданность, обычно не задерживаются в резиденции надолго. Уортингтон Уайт (бывший защитник футбольной сборной Виргинского политеха, ростом под два метра и весом под двести кило), проработавший швейцаром Белого дома с 1980 по 2012 год, говорит, что продержался так долго потому, что знал, когда следует помалкивать. Те, кто «старался смеяться над несмешными шутками» или «стремился во что бы то ни стало оказаться на глазах у президента и первой леди», как правило, достигали эффекта, обратного желаемому.
«Они такого терпеть не могли. Об этом я и говорил вновь прибывшим сотрудникам: худшее из того, что вы можете придумать, – притворяться. Эти люди – самые искушенные политики на свете. Вам нужно оставаться самими собой. Понравитесь вы им или нет, но провести их точно не получится», – подчеркивает Уайт.
Работники резиденции в полной мере сознают, что при всей обыденности своих профессий буфетчиков, флористов, горничных и поваров в современном мире они обязаны также обеспечивать защиту президентской семьи от возрастающего числа угроз в мире после 11 сентября. Как сообщала Washigton Post, доказательства стрельбы по жилым покоям президентской семьи обнаружила именно одна из горничных, а не кто-то из Секретной службы. Спокойным пятничным вечером 11 ноября 2011 года в 20.50 мужчина в возрасте чуть за двадцать по имени Оскар Ортега-Эрнандес припарковал свою Honda Accord на Конститьюшн-авеню, достал самозарядную винтовку, опустил стекло окна переднего пассажира и с расстояния примерно шестисот метров открыл стрельбу по Белому дому со стороны Южной лужайки. Как минимум семь пуль попали в стены второго и третьего этажей здания, где располагаются жилые покои, а одна разбила окно Желтого овального кабинета – официальной семейной гостиной. Во время стрельбы президент и первая леди были в отъезде, а их старшая дочь Малия уехала с друзьями, но в здании находились младшая дочь президентской четы Саша и мать Мишель Обамы – Мариан Робинсон. Услышавшим звуки выстрелов сотрудникам Секретной службы был дан отбой – начальство ошибочно решило, что это перестрелка соперничающих банд, не имеющая отношения к Белому дому.
Четырьмя днями позже, в районе полудня вторника 15 ноября, одна из горничных попросила младшего швейцара Реджинальда Диксона подойти к ней на Балкон Трумэна, где она обнаружила разбитое окно и осколки белой штукатурки на полу. Придя на место, Диксон заметил дырку от пули в стене и выбоину в подоконнике и немедленно сообщил о находке горничной в Секретную службу. ФБР сразу же приступило к расследованию. Его сотрудники нашли пулю в оконной раме и куски металла, отколовшиеся от наружного подоконника. (С внутренней стороны старинные стекла окон дополнены слоем пуленепробиваемого материала.) Президент все еще был в отъезде, но ранее тем же утром первая леди вернулась домой и прилегла вздремнуть. Ее разбудил визит Диксона, полагавшего, что о стрельбе по дому супруге президента уже доложено. Однако это было не так. Руководство администрации Обамы решило сначала проинформировать об опасном инциденте президента, чтобы позволить ему самому рассказать об этом жене. Решение оставить первую леди в неведении оказалось крайне неудачным.
Супруга президента была вполне предсказуемо разъярена тем, что узнала новость от Диксона. При обсуждении обстрела со срочно вызванным в Белый дом директором Секретной службы Марком Салливаном (теперь уже бывшим) Мишель Обама была разгневана настолько сильно, что, как говорят, ее голос был слышен сквозь плотно закрытые двери. Пули нашли бы намного позднее, а то и вообще не нашли бы, если бы не наблюдательность горничной и дотошность швейцара.
Ушедший на пенсию за несколько месяцев до инцидента со стрельбой главный швейцар Стивен Рошон говорит, что принимал на работу Диксона и что тот особенно сблизился с президентской семьей. Рошон отнюдь не удивлен тем, что главную роль в выявлении факта обстрела сыграли Диксон и одна из горничных. «Прислугу учат смотреть в оба и сообщать швейцарам обо всем необычном, будь то разбитое окно или оставленный кем-то из экскурсантов пакет. А швейцары идут с этим в Секретную службу. Мы там не только для того, чтобы убираться и подавать еду».
Другой пугающий прокол по линии безопасности случился 19 сентября 2014 года, когда вооруженный ножом мужчина перелез через ограду Белого дома со стороны Северной лужайки, увернулся от нескольких сотрудников Секретной службы и ринулся внутрь Белого дома. Там он одолел одного из охранников и кинулся вверх по лестнице, ведущей на второй этаж особняка со стороны Восточного зала. (По слухам, сигнал тревоги на главном входе отключили по просьбе швейцарской, где его сочли слишком громким. Работай он в нормальном режиме, о факте проникновения были бы мгновенно оповещены все сотрудники Секретной службы на территории Белого дома.) В конце концов свободный от дежурства агент Секретной службы остановил нарушителя по имени Омар Гонсалес неподалеку от Зеленого зала.
Такие инциденты поражают Скипа Аллена, восемь лет прослужившего в Секретной службе, прежде чем стать швейцаром в 1979 году. «Однажды я видел из окна швейцарской, как перепрыгнувший через ограду человек сумел добраться только до середины Северной лужайки – к этому моменту его уже окружили сотрудники Секретной службы. Просто не понимаю, как человек может добраться от ворот до Восточного зала без того, чтобы им вплотную занялись».
Есть и другие, не столь заметные, но не менее серьезные угрозы безопасности президентской семьи. Главный шеф-повар Уолтер Шайб говорит, что его задачей было не только обеспечить членов семьи президента здоровым питанием, но и уберечь их от смерти. «Это отнюдь не мелочь, учитывая, сколько народу не любит президента по тем или иным причинам как в стране, так и за ее пределами».
Шайб, работавший для семей Клинтона и Буша-мл., говорит, что «для физической безопасности президента нет людей важнее, чем шеф-кондитер и шеф-повар». С ним согласен Менье, который говорит, что дегустаторы не появились на кухне даже после терактов 11 сентября 2001 года. «Ими были мы сами. Мы искренне верили в то, что ничего не случится».
У Линдона Джонсона были способы обходить правила относительно поставок продуктов питания в Белый дом (значительно менее жестких в 60-х годах прошлого века). Президент полюбил блинчики с начинкой, которые готовила жена министра обороны Роберта Макнамары Маргарет, и время от времени она просила супруга передать свежую выпечку Джонсону через кого-то из работников Белого дома. Однажды Макнамара отдал блинчики полицейскому, который отнес их в Секретную службу, где их уничтожили. И когда Макнамара спросил Джонсона, понравилась ли ему последняя партия блинчиков, тот рассвирепел.
«Оставить мою еду в покое!» – орал вспыльчивый Джонсон на агента Секретной службы, имевшего несчастье попасться ему на глаза в тот день. «На лбу у себя запишите, за которым у нормальных людей мозги находятся! Вы что, решили, что меня министр обороны собрался убить?» К официальному обеду в честь Михаила Горбачева Менье приготовил изысканный десерт из малины, поскольку, по его словам, в России малина на вес золота и стоит как черная икра. Спустя несколько дней после отъезда советского лидера на кухню, где находились Менье и шеф-повар, каким-то волшебным образом доставили большой картонный ящик – посылку от Горбачева. Менье знал, что все содержимое посылки подлежит немедленному уничтожению, но решил сначала вскрыть ее.
Внутри он с восторгом обнаружил две трехкилограммовые банки отборной российской черной икры. «Мне плевать, как ты поступишь со своей, но мою я забираю домой. Хоть убивайте меня!»
Сверхурочная работа и невероятная преданность работников не остаются незамеченными президентской семьей. Президент Форд знал, что дворецкий Фредерик «Фредди» Мэйфилд любит плавать, и как-то раз предложил ему захватить из дому плавки. Двое мужчин поплавали в бассейне наперегонки и, обмотавшись полотенцами, в веселом расположении духа вернулись в дом.
Зачастую у первых леди существует молчаливая договоренность помогать своим любимым работникам обслуживающего персонала выпутаться из сложных ситуаций. В 1986 году горничную Нэнси Рейган Аниту Кастело обвинили в оказании помощи двум парагвайским соотечественникам в попытке контрабандного провоза в Парагвай 350 000 патронов 22-го калибра. Первая леди представила письменное заявление под присягой, свидетельствующее о безупречной репутации Кастело. Обвинения с Кастело сняли как раз в момент, когда дело «Иран-контрас» – скандал с куда более масштабной контрабандой оружия – начинало приобретать общенациональную огласку. Президента обвиняли в разрешении поставить оружие Ирану в обмен на освобождение американских заложников и в финансировании никарагуанских повстанцев-контрас. Разумеется, на этом фоне Белый дом надеялся на отсутствие шума в связи с фактом предъявления обвинений Кастело. Однако Нэнси Рейган настолько хотелось оставить ее у себя, что она была готова взять на себя риск негативного общественного резонанса.