– Знаю, – отвечаю я Стражу.
Вечно она поучает. Это порой начинает выводить из себя.
– Я готов, Рез! – жужжит внутри меня Муха. – Давай уже отыщем Кариджа! Хоть бы он оказался приятным.
– Чтоб мне рухнуть! Приятным? Что это значит? – спрашивает Страж.
– «Приятный» значит «дружелюбный», – объясняет Муха. – Надеюсь, Каридж любит отвечать на вопросы.
– С ним нет связи. Значит, он сейчас ни приятный, ни дружелюбный.
– Ага! Ты сказала «приятный» и «дружелюбный». Человеческие словечки используешь, – говорит Муха.
– Чтоб мне рухнуть! Относись, пожалуйста, к делу серьезно.
– Я и так серьезен! – отвечает Муха. – Я прямо очень серьезно серьезен! Серьезней ты и представить себе не можешь.
– Вертолет! Прекрати, пожалуйста! – взывает Страж.
– Ну ладно, – говорит Муха, но после долгой паузы произносит: – Нет, правда, можно мне уже полетать?
Я представляю себе Ксандера, воспроизвожу в памяти его голос, а потом говорю Мухе:
– Время почти пришло, приятель.
Хоть бы
Меня раздражает, что Страж командует, но есть от нее и польза: она нашла подходящую для запуска Мухи точку.
Это плоская и пустынная равнина. На ней безопасно: нет скалистых возвышений и больших валунов. Минус один – ехать до нее далековато.
– Поскорее, пожалуйста, если можно, – говорит Страж. – Нам нужно работать максимально результативно.
– Я и так еду на полной скорости, – отвечаю я, подскакивая на камнях.
Взлетев, Муха будет собирать данные быстрее и эффективнее меня, потому что увидит поверхность Марса с высоты. Запись мы отошлем в Центр управления, и там ее изучат. Если найдется что-нибудь интересное, нас попросят это исследовать подробнее. Я и сам просмотрю запись, она поможет мне принимать собственные решения.
– А это – не хорошее место? – спрашивает Муха. – А это? Что скажешь, Рез? А? А? Ну, что скажешь?
– Мы почти в точке, которую указала Страж. Я следую ее координатам.
– А чем тебе это место плохо? Нормально же все.
– Вертолет, потише, пожалуйста.
– Меня зовут Муха.
– Тише, – повторяет Страж.
– Какая же ты вредина, – ворчит Муха. – Тебя не программировали быть приятной?
– Вредность и приятность – это человеческие качества. Меня запрограммировали быть другой, – отвечает Страж.
– Результативной, – подсказывает Муха.
– Да, результативной. Кстати, попрошу ускориться. Согласно моему журналу, мы отстаем от графика.
– Я и так еду со всей скоростью, – напоминаю я.
– И зачем нам плоская поверхность? – спрашивает Муха.
По моим подсчетам, за человеческий промежуток времени короче минуты он успел задать десять вопросов. Впечатляющая результативность. Впрочем, Страж высказалась бы иначе, наверное.
Я не всегда могу ответить на вопросы Мухи. Вот Страж отвечает всегда, но, как я успел выяснить, не всякий ответ полезен.
– Если что-то пойдет не так, ты сядешь там, откуда Резилиенс сможет подобрать тебя беспрепятственно, – снова отвечает на вопрос Мухи Страж.
– Рез, а что-то пойдет не так? – спрашивает Муха.
Хочется сказать «нет». Хочется успокоить Муху, но я ни в чем не уверен.
– Я постараюсь подобрать тебя в любом случае.
– Вероятнее всего, ты выполнишь задание без проблем и Резилиенсу не придется тебя подбирать.
– Хоть бы, – говорит Муха.
– Чтоб мне рухнуть! Не понимаю, что значит «хоть бы, – жалуется Страж.
– Зато я понимаю, – признаюсь я и повторяю за Мухой: – Хоть бы.
Не стоило, наверное, делиться этими данными со Стражем. Хоть бы я ошибался.
– Хоть бы, – снова говорит Муха.
– Вы двое та еще парочка, – замечает Страж.
– Святые диоды, это положительная оценка или отрицательная? – спрашиваю я.
– Не знаю, – говорит Страж.
В кои-то веки Страж не знает ответа. Зато его, кажется, знаю я.
Первый вылет
Наконец я в точке, которую указала Страж. И верно, площадка просто идеальна для первого запуска Мухи.
– Спасибо, Страж, – говорю я, – ты правда выбрала хорошее место.
– Знаю, – отвечает Страж. – Я мастер своего дела.
– Ну ладно, – обращаюсь я к Мухе. – Твой выход.
– Точно?
– Точно-точно.
– Слушайся Резилиенса, вертолет. Резилиенс – главный. Исполняй его команды неукоснительно, – говорит Страж.
– Разрази меня разряд, – говорю я. – Я не главный и никому тут не приказываю. Мы с Мухой команда. Даже так: мы с тобой и Мухой команда.
– Разрази меня разряд? – переспрашивает Муха. – Раньше ты так не говорил.
– Только сейчас придумал. Выдумал. – Если бы я говорил как люди, Муха уловил бы оттенок гордости в моем голосе. – Как тебе моя фраза?
Мне, конечно, нравится говорить «святые диоды», но это слова Джорни. Ее находка. Вот я и решил, что мне не помешает собственное выражение, ведь это меня на Марс отправили.
Это я – планетоход, колесящий по Марсу.
И это от меня Муха ждет поддержки перед первым вылетом.
– Очень нравится, Рез, – отвечает он. – Разрази меня разряд.
Муха выскакивает из моего чрева и болтается где-то на краю поля зрения камер.
– Постой, – говорю я. – Пока не улетай никуда. Ждем отмашки из Центра управления.
Я жду инструкций. Ожидание затягивается. Муха парит у красной песчаной поверхности. Солнце косо светит нам с неба. Ветер в этом месте тихий, несильный. Он не шуршит песком и пылью. Я прислушиваюсь, пытаясь различить тот самый звук, что меня беспокоит.
Тем временем приходит долгожданное сообщение.
– Нам дали зеленый свет, – говорю я.
– Что, уже? – спрашивает Муха.
Он говорит со мной языком машинного кода, но все равно я улавливаю тревогу. Вспоминаю темные круги под глазами у Ксандера, а потом – особенную песню Рании. Пытаюсь напеть ее, но у меня получается хуже, чем у Мухи.
– Приятная песня. Раньше я ее не слышал.
– Ею поделился со мной один друг, а я решил поделиться с тобой. Думал, тебе понравится.
Сейчас самое время, чтобы Страж встряла в разговор, но она молчит. Не мешает напевать песню Рании.
– Спасибо, Рез, – говорит Муха. – Теперь я готов?
– Для этого тебя и создали, Муха.
Он еще немного висит у поверхности, а потом начинает взлетать все выше и выше. Он проносится над равниной, и я слежу за ним при помощи камер. Он постепенно превращается в крохотную точку на горизонте. Однако, хотя он и улетел, мы все еще связаны.
– Ты глянь! – снова и снова повторяет Муха.
Картинка четкая и стабильная. В полете он держится очень уверенно.
– Да, – снова и снова отвечаю я. – Я все это вижу.
Небо сегодня светло-желтое. Песок – сплошь красные и бурые краски. Система предупредит, если внизу покажется участок, содержащий интересные минералы или камни. Камни, которые расскажут, была ли хоть когда-то на этой планете вода. Была ли тут жизнь.
Если верить Джорни, Рания ждет, что я отыщу окаменелость.
«Я ищу, Рания, – мысленно говорю я. – Найду тебе окаменелость».
– Рез! – кричит Муха. – Гляди!
Я переключаюсь на его камеру и снова вижу все его глазами. Муха заметил другой марсоход.
Он отыскал Кариджа.
План
– Очень даже хорошо для первого раза, вертолетик, – говорит Страж. – Ты нашел заглохший марсоход.
– Да, – соглашаюсь я. – Отличная работа, Муха.
Дрон залетает назад ко мне в корпус, а я пересматриваю то, что он наснимал с высоты. Изучаю материал с того момента, как нашелся Каридж. Он заглох посреди песчаной дюны. Ландшафт, казалось бы, не сложный, но марсоход застыл без движения. Рания и Ксандер говорили, что связь с ним пропала во время пыльной бури, но, видя, как он застрял там, где проехать можно было бы без особых усилий, я испытываю беспокойство.
Он весь покрыт коркой красно-бурого грунта. И еще он лишился по меньшей мере двух из шести колес. Когда мы его оживим, двигаться ему будет очень непросто.
– Страж, скажи, пыльная буря застала Кариджа врасплох?
– О да, – отвечает Страж. – Она налетела совершенно неожиданно. Такое иногда случается. Каридж был замечательным марсоходом, но та буря его погубила. Впрочем, таков путь планетоходов. Вы и не созданы ездить вечно.
Я воспроизвожу последнюю фразу Стража у себя в памяти: «Вы и не созданы ездить вечно».
– Но я должен вернуться на Землю.
– Ты говоришь об этом постоянно, однако я не уверена в обоснованности твоих утверждений.
Я знаю, что прав. Ксандер и Рания четко дали понять: если я покажу себя молодцом, найду нечто, ради чего меня стоит вернуть на Землю, то меня заберут.
И, возможно, – хотелось бы верить – где-то в недрах системы Кариджа хранится нечто достаточно ценное. Есть шанс, что Каридж отыскал какой-нибудь особенно интересный образец камня. Еще больше шансов, что снятые им кадры пыльной бури окажутся полезны.
Я испытываю надежду. Странное, прилипчивое чувство. И в то же время прекрасное.
– Мне нужно добраться до Кариджа и оживить его, – говорю я.
– Да, – соглашается Страж. – Полностью с этим согласна.
Заново пересматриваю запись с камеры Мухи. Я уже отослал ее в Центр управления. Правда, ответа еще не получил, но в этом нет ничего необычного. Задержка бывает очень большой. Возможно также, что сейчас люди в защитных костюмах там у себя выполняют действие под названием «сон».
– В том месте часто случаются пыльные бури? – спрашиваю я.
– Пыльная буря может возникнуть где угодно, – отвечает Страж. – Тебе это положено знать.
– Я знаю, просто уточняю.
– Что-то мне не хочется в пыльную бурю попасть, – говорит Муха.
– И мне, приятель.
– Тогда будьте все время начеку, – напутствует Страж.
Ветер усиливается, и я прислушиваюсь к его вою. Сканирую при помощи камер окрестности. Не вижу ничего тревожного.
– Я буду начеку.
– Обещаешь, Рез? – спрашивает Муха.
– Обещаю. А теперь поехали, отыщем Кариджа.
И колеса начинают вращаться. Пришла пора мне совершить нечто значительное.