Его с детства привлекал вид крови. Запах же её приводил в дичайший экстаз. Он готов был наносить удары по остывающему телу противника до тех пор, пока тот не превращался в кровавую кашу. Однако своей расчётливостью Ершов-средний постоянно выручал братьев из любых неприятностей, и те прощали ему его слабость.
Уверенным шагом Сизый уходил всё дальше от пепелища деревушки, где они ночевали. Рядом с ним шёл лысый старик, вытащивший Джокера из-под обстрела. За ними с трудом поспевал Молоток. В нескольких метрах позади довольной толпой шли остальные бандиты. Перешёптываясь, они благодарили судьбу за появление Сизого в их лагере. Избежав расправы военных, братва неплохо поживилась в деревушке сталкеров-одиночек, вскрыв склад убитого барыги. Шокированный бойней Джокер постарался придать своему лицу невозмутимый вид, пристроился в хвост колонны и стал продумать план дальнейших своих действий. Только из головы никак не выходил молящий о пощаде голос молодого сталкера… Джокер сразу вспомнил этого паренька, ведь он с ним когда-то учился в одной школе.
А Сизый все же получил нужные ему сведения. И теперь спешил в лагерь учёных. Погоня за «таинственным ботаником» явно стала для него уже не просто делом чести, а принципом, ради которого он готов был пожертвовать жизнью любого человека. Исключением являлся только его младший брат.
Джокер всё это время держался в стороне. Он даже не стал вмешиваться в перестрелку. У него была другая цель. Хорошо, что бандиты признали в нём своего. Теперь есть возможность тенью следовать за ними, чтобы найти свою Милку.
Солнце уже уходило в закат, когда Копчёный остановился на середине асфальтовой дороги и стал прислушиваться. Потерев блестящую лысину рукой, старичок крикнул ушедшему вперёд Ершову:
– Сизый, сбавь ход!
– Ну, шо ещё? – Главарь банды с недовольным видом повернулся к проводнику.
– Слышишь шум? Похоже, начался гон.
– И шо? – уже зло парировал тот.
– Так это… Скоро Выброс… – в разговор влез Потап.
– …Лучше схорониться и переждать, – продолжил проводник.
– Твою… Копчёный! У меня времени нет! – выругавшись, ответил Сизый.
– У нас у всех времени нет… – старичок говорил невозмутимо, чем заставлял верить каждому его слову. – До лагеря учёных километра три. Но это по прямой, чего в аномальной Зоне не бывает. Нам придется сделать крюк в пять, шесть или семь километров. Не успеем… Мы с тобой и дальше переться будем, но вот Выброс… да ещё ночью. Надо бы в осадок выпасть…
В неожиданно наступившей тишине каждый услышал, как бьётся сердце соседа. Постояв ещё немного, Потап подошёл к Сизому.
– Дыхание Зоны всё живое на пятый номер запишет, но табличку на мрамор не повесит. Ты же не хочешь так бесславно и быстро ласты склеить?
– И это что, на всю ночь?! – взбешённый Ершов топтался на месте.
– Обычно не меньше пары кругов по подсолнуху. Но дальше будет, как у кочегара в…
– Лады, я подписал! – Сизый сплюнул на асфальт и с издёвкой проговорил: – Но ты тоже распишись мне, Копчёный… Раз твой Выброс так страшен, то где мы, кол-те-в-дышло, сможем заныкаться?! Тут же чёртов лес кругом!
– Ты горло-то побереги, Сизый… Я давно в Зоне земельку топчу, – Копчёный ответил вполне спокойно. – В этом лесу есть местечко заветное. Там одиночки себе нычку устроили. Как раз по таким поводам. Тут недалеко, за оврагом.
– Сдавай! – приказал Ершов-средний, пропуская проводника вперёд.
Если побыть с Копчёным рядом хотя бы день, назвать его очень старым язык не повернётся. Этот моложавый дед, всегда загорелый, с идеально выбритой головой и длинной седой эспаньолкой, мог дать фору многим сильным сталкерам. Его жизненный багаж позволял ориентироваться в Зоне, как у себя дома, а знание воровских понятий и сленга выдавали в нём человека, отсидевшего немалый срок в местах не столь отдалённых. Именно поэтому Ершовы начали с него сбор своего отряда.
Вот и сейчас, когда бандиты вышли на опушку, Копчёный, шедший впереди, принялся топтаться на месте. До ближайшего дома было рукой подать, но старик уговорил Сизого и Молотка не спешить. Набрав камней, лежащих по краю мёртвого огорода, он потребовал идти за ним след в след. Сначала ничего не происходило. Рыхлая голая земля, как боронённая пашня по весне, слегка настораживала. Но пройденный шаг заставлял успокаиваться, и дальше все пошли, не следя за строем. Когда они находились уже в середине огорода, кидаемые по сторонам камушки вдруг стали пропадать в воздухе.
Невдалеке протяжно завыла собака, и Крап не выдержал. Он шагнул в сторону. Тут же раздалось шипение с резкими противными потрескиваниями. Все повернулись на звук. Крап попытался сойти с места, вокруг его ног появился зелёный дымок, и казалось, будто именно этот дым держит его.
– Гоп! – быстро выкрикнул проводник.
– Копчёный, это шо? Аномалия? – спросил Сизый.
– Она, родимая… Сейчас начнёт его плоть высушивать…
– Брат. Как там тебя?
– Крап, – дрожащим голосом отозвался бандит.
– Крап, ничего личного, твой долг я простил! – Сизый закончил фразу точным выстрелом из пистолета.
Крап вздрогнул и упал на спину. Дымок окутал его тело, раздались противные звуки.
– Ну шо, ментов ждать будем или?.. – Сизый, убрав пистолет, хлопнул проводника по плечу. – Давай булками шевели уже! Сам же сказал, что скоро… как его? Выброс.
Копчёный ничего не ответил, лишь тяжело вздохнул и принялся методично бросать камни перед собой, прокладывая путь так, чтобы обойти аномалию. Через пять минут, пройдя вдоль густых зарослей сирени, он пропустил нетерпеливого главаря на крыльцо возникшего перед ними дома.
Спустившись в подпол, Сизый бросил на стол дробовик, а сам направился в угол, к креслу. Плюхнувшись в него, Ершов расслабился и отключился. Остальные бандиты под руководством Копчёного разожгли огонь в бочке, оборудованной под печь, труба которой выходила куда-то наружу. По молчаливому сговору все вели себя тихо, стараясь не разбудить главаря.
Спустя четверть часа сверху донёсся гул. Погреб, в котором они прятались, надёжно скрывал их от бушующей наверху стихии Зоны, но время от времени слегка сотрясался.
Мужики, приготовив обед, сели за стол. Не спеша, без разговоров поели, убрали за собой. Молоток подошёл к брату и, присев на матрас, расстеленный на деревянном щите, стал пить крепкий чай. Остальные остались чаёвничать за столом. Джокер устроился удобней на ящике и задремал. Он не хотел ни с кем говорить, сославшись на усталость.
– Потап, а какого Саньку ищет Сизый? – начал шёпотом разговор долговязый бандит в выцветшей шинели.
– Шпингалет… Вот какого ты у меня это спрашиваешь? – испугался тот. – Вон, у Молотка спроси.
– Потап, ты меня зазвал сюда, вот у тебя и спрашиваю.
– Да, действительно, Андрюха… – Копчёный обратился к младшему Ершову. – Может, поведаешь всё-таки, на кой вам этот терпила?
Молоток вздрогнул, услышав своё имя, но быстро взял себя в руки. Он поставил пустую эмалированную кружку на стол, посмотрел на всех исподлобья и отмахнулся, так ничего и не сказав.
– Братва, вы слыхали крайнюю байку? – дипломатично перевёл разговор в другое русло Копчёный.
– Это какую? – Потап подвинулся ближе к старику.
– Шуршат, что в Зону вернулся… – Копчёный выдержал паузу. – Сам доктор… Айболит.
– Обзовись! – поперхнувшись от удивления, в разговор влез Лунь.
– Да чтоб ты телепатом оказался… – шутливо прошептал Копчёный. – Я сам вот этими зенками неделю назад бачил Белого и Жеку на поймах с командиром наёмников. А они втроём никуда без своего босса.
– Это там, где турбаза «Ред Булов»? – уточнил Потап.
– Туристический пансионат «Энергетиков»! – поправил его Шпингалет.
– Ну, а я за шо? Всё… тады пушной зверёк из пяти букв всем одиночкам. – Потап откинулся спиной на стенку. – Кого же теперь мы будем «гоп-стопить»?
– Не, Потап, весь молодняк нам останется. Я так думаю. Айболит больше не проводит опыты на мужиках. Белый с Жекой передавали наёмнику чиксу. Молоденькую такую, фигуристую… – пригладив рукой бороду, произнёс Копчёный.
– Вот же гады! – гневным тоном сказал Шпингалет. – Уже до девок наших руки свои кровавые протянули. Куда ж вояки только смотрят?
– В свои кошльки они мотрят… Псле того, як вытрьсут райдров… Хуже нас стали… – снова подал голос Лунь. – Сышь, батва? Мжет чё, зашпилим в буру?
– Только, Лунь, распишем штучку без интересу, на туфту… – подхватил его идею Потап.
– Як хчешь, – доставая из внутреннего кармана карты, сказал тот. – Кпчёный, Шпинглет?..
– Без интересу я не буду. – Копчёный допил чай и, поставив кружку на стол, уставился на неё.
– А! Давай. – Долговязый бандит подвинулся ближе к картёжникам.
– Джок, а ты?
– Не, Потап… Билет тебе в купе на нижнюю полку… – нехотя ответил Джокер и сладко зевнул. Играть в краплёные не им карты, тем более сегодня, совсем не хотелось. – Устал я очень…
– Значится, так и запишем… Мне сегодня щелехвостка краснобокая подмигнула. Дай сниму, – и Потап протянул руку к колоде.
– Пацаны, другого места не нашли? – заворчал на них Копчёный. – Слились на край.
Они, не ответив, пересели подальше от остальных и принялись играть. Копчёный налил себе ещё чаю и о чём-то задумался. Молоток покрутился на матрасе и, устроившись удобнее, быстро засопел.
Первым желанием Джокера было подсесть к старику и расспросить в подробностях о месте нахождения доктора. Но нахлынувшие эмоции сковали его тело. Казалось, будто гормоны жонглировали его чувствами. Панический страх сменялся радостью, граничащей с эйфорией, и тут же холод рациональности прогонял всё прочь, до тех пор, пока страх не возвращался обратно. От калейдоскопа ощущений у парня закружилась голова. Вдруг из хаоса цветных пятен в воображении Джокера возник образ Милы, стоящей в лучах вечернего солнца, что пробивались сквозь неплотно задёрнутые шторы. Кожа девушки светилась, ослепляя его и тем самым скрывая соблазнительные изгибы женского тела. Девушка медленно легла на кровать, маня к себе каждым движением, Джокер с готовностью последовал за ней. И он снова любил её, как в тот их единственный раз, нежно, страстно, до последней капли сил. Задыхаясь от счастья, он перевернулся на спину. И когда горячее тело коснулось прохлады простыней, парень провалился в пустоту, где рядом с ним падала она. Та единственная, любимая, которую он так безрассудно и глупо потерял. Вот и сейчас образ Милены начал отдаляться, а Джокер уже ничего не мог поделать. Он продолжал падать все дальше и дальше в своём сне.