– Здесь раньше был хутор. Очень богатый, добротный. После аварии на станции жителей эвакуировали. Мародёры же ещё в то время постарались вынести всё, что плохо лежало, но ворота, забор, двери и крыши домов остались на месте. А теперь вокруг, как ты видишь, скопление химических аномалий. Парик твой испарился в маленькой лужице. Ближе к хутору… слева. Вон там, гляди! Самые сильные аномалии. Там воды нет вообще, только кислотные лужи. Аккуратно! Смотри под ноги!
Так вот. Хутор окружен огромным количеством таких луж. Если их все соединить, получится небольшое озерцо. Заметь, как светло стало от этой жидкости. Чёрт, как же глаза слезятся… Ядрёные здесь испарения. Ты как, нормально? Вот, молодец, что держишься.
Звери и мутанты не любят химические аномалии. Учёные пока не могут понять, почему. Правда, что тут понимать? Хоть и мерзкие, но всё же живые твари – кому охота хвост кислотой спалить? Спокойно, спокойно, это я так, к слову! Мы с тобой идём по довольно широкой тропинке между аномалиями, вокруг кислота булькает, но мы в безопасности. Ты, главное, не суетись. Сейчас придём в убежище, спокойно отдохнём. Одни, без назойливых соседей. Этот хутор – одно из самых тихих и безопасных мест в Зоне. Дошёл – можешь спокойно отдыхать. Ни одна скотина не потревожит!
Мила держалась одной рукой за рюкзак девушки, другой опиралась на шест. Намокшие кроссовки то и дело скользили по зыбкому дну болота. Защитная маска не спасала от тошнотворного запаха кислот. Стекло запотело, и окружающий пейзаж расплывался. Было страшно. Даже жутко. Но успокаивающий, приятный голос странной попутчицы, в которой непонятным образом сочетались твёрдый характер, мужские, размашистые движения и чисто женское сострадание к попавшему в беду незнакомому человеку, не позволял сознанию погружаться в тёмные недра страха. Мысли словно разделились. Часть крутилась вокруг настоящего, которое полностью зависело от новой знакомой, а часть являлась воспоминанием о том, что происходило с ней в недалёком прошлом.
Девушка прикрыла глаза, ведомая Ёлкой, ставшей за такое короткое время подругой. Подругой ли?.. У Милы не было настоящих подруг, это она поняла только недавно. Лишь «прилипалы», падкие до чужих денег и статуса, ищущие себе авторитетную личность, чтобы кивать ей в такт. Милке стало противно и гадко за себя. Была здоровая, молодая, красивая, парни вокруг крутились толпами, а судьба и болезнь лишили её всего этого и погнали за лекарством в Зону… Точно же! Лекарство. Вот зачем она здесь! Мысли стали выравниваться, дыхание восстановилось, сердце забилось медленнее и спокойнее.
Наконец девчонки вышли на финишную прямую. Почти круглое зеркало открытой воды разделяло их от темнеющих в наступающих сумерках построек.
Шагнув вперёд, Ёлка вдруг ушла по грудь в воду. Справа зло зашипела аномалия, когда брызги попали на неё. Милка тут же воткнула поглубже свой шест, сделав его упором, и протянула попутчице руку:
– Хватайся! – прокричала она из-под маски. – Ага. Сейчас я тоже упрусь во что-нибудь. – Но шест Ёлки постоянно уходил под воду на всю длину.
– А, дай мне его! – предложила Милка.
– Зачем?
– Я его для тебя вторым упором сделаю.
– Как скажешь, держи.
Милена воткнула шест подруги себе под другую ногу. И тогда та, схватившись за него обеими руками, вытянула себя из воды. Когда колени оказались на твёрдом, Ёлка замерла, переводя дух.
– Спасибо тебе.
– Да ну, Анюта. Ты меня уже сколько раз…
– …Тут – другое, – Ёлка посмотрела на подругу. – Ты не испугалась. Чем сохранила нам жизнь. Это важнее.
– Ну ладно. Что дальше делать будем? Это очередной тупик.
– Пока не знаю. – Ёлка встала с колен. – До противоположного берега всего ничего… Ты плавать умеешь?
– Конечно.
– Тогда это не тупик, – сказала она и, вытащив шест, положила его на воду. Долго выбирала взглядом место на другом берегу, потом решилась толкнуть палку вперёд. Разгоняя в стороны волны, шест устремился к суше.
– Пожалуйста, пусть там не будет… – взмолилась Милка.
– Молчи, – оборвала её на полуслове Ёлка. – У Зоны извращённое чувство юмора.
– Жаль…
Шест уткнулся в илистый берег, заросший травой. Девушки обменялись радостными улыбками. Ёлка достала из рюкзака моток верёвки и привязала один конец к оставшемуся шесту.
– Ты только крепко держись за палку, – она надела рюкзак, застегнув все его карабины, и спустилась в воду, – и я тебя перетяну на тот берег.
– Ага. Постараюсь. – Сквозь запотевшее стекло маски часто моргали полные жизни глаза.
– Ну, я пошла… – Ёлка оттолкнулась и поплыла.
Всё шло нормально, пока до берега не осталось метра три. Тогда она услышала за спиной приглушённый крик девочки:
– Аня! Стой! – Милка указывала ей на близкий уже противоположный берег, эмоционально прыгая на месте. Ёлка посмотрела туда и от неожиданности замерла. Ближний к ней конец шеста оторвался от воды и медленно поднимался в воздух.
Девушка в два мощных гребка отплыла на спине назад, чтобы обезопасить себя и рассмотреть всё лучше. Шест поднялся на метр вверх и начал вертеться, постепенно ускоряясь. Ещё мгновение, и палка с хрустом превратилась в маленький шарик. Затем последовал мощнейший удар воздуха по воде. Ёлку, как поплавок, от напора вдавило в воду так, что она коснулась ногами дна. Оттолкнувшись от него, она быстро всплыла. Посмотрела назад. Розового спортивного костюма Милены нигде не было видно…
Сознание охватила паника. Тратя последние силы, Ёлка поспешила вернуться. Выбравшись на берег, она увидела, что подругу отбросило прямо в лужу. Забыв об осторожности, Ёлка рванулась к девушке и вытащила её на ближайшую кочку. Сдёрнув маску, успокоилась: Милка после контузии находилась без сознания. Теперь стоило действовать быстро. Гравитационная аномалия разрядилась, очистив воду от любой химии. И у девушек появился шанс добраться целыми до другого берега. Надев обратно на попутчицу маску, Ёлка затащила подругу в воду и, подхватив за плечо, отбуксировала к другому берегу и выбралась со своей ношей на сушу.
Спустя какое-то время обессиленная девушка спиной упёрлась в забор. Уставшая Ёлка сползла по влажным доскам на мокрую траву. Взяв маску за фильтр, сняла её с Милены. Искать нашатырь в аптечке не хотелось, и потому она снова замахнулась. Только ударить не смогла. Теперь, опережая действия, отключилось и её сознание.
Из окружающей их темноты появилась рука с жёлтыми ногтями и потянулась к горлу девушки. Обжигающий холод пробежал по телу. Без каких-либо эмоций Ёлка достала пистолет из кобуры и нажала на спуск. Прогремел выстрел. И этот звук её разбудил. Она суетливо завертела головой. Вокруг хозяйничала глубокая ночь, рядом никого не было. Сплошные тучи сменились высокими и редкими облаками, из-за которых изредка появлялась яркая луна. Потому глаза быстро привыкли к темноте, и ночь заиграла красками. Невдалеке над болотцем с ядовитым жёлто-зелёным сиянием плавали кислотные испарения, подсвеченные химическими лужами. Прямо перед девушкой молочными бликами мерцала сфера гравитационной аномалии. Малиновые, фиолетовые, алые, лазурные «цветки» мха на корнях деревьев и оранжевая окантовка лишайника, растущего на заборе, дополняли цветовую иллюминацию ночной Зоны.
– Не дождёшься… – сказала в темноту Ёлка, убирая пистолет в кобуру.
Лежащая на её коленях Милена тяжело дышала.
– М-мать… Я ж забыла о тебе. – Ёлка провела рукой по горячему лбу спящей девушки. – Сейчас, потерпи немного.
Достав пузырёк с нашатырём, она поднесла его к носу Милки, но та никак не отреагировала на едкий запах.
– Блинский-блин! Плохо это…
Закрепив на лбу фонарик и включив его, Ёлка снова осмотрелась. К ближайшим кустам сирени вела стёжка примятой травы. Минуя забор, она заканчивалась во дворе, возле земляного холмика. Волоком девушка дотащила туда Милу. Оказалось, что там спрятались под дёрном дверцы, которые легко открылись. Это был погреб, из недр которого в нос ударил запах прокуренного помещения. Спустившись по деревянной лестнице вниз, Ёлка проверила пустующее убежище. Предусмотрительные «ходоки за мечтой» соорудили уютную комнату с максимально возможным комфортом: четыре сетчатые кровати с ватными матрасами вдоль стен; лакированный обеденный стол и пара деревянных стульев посередине; у дальней стены расположились двустворчатый шкаф, старенький холодильник «ЗИЛ» и печка, сделанная из бочки.
Уложив Милку на кровать, Ёлка обыскала все ящики, стоявшие на полу. Из медикаментов она нашла только полупустые армейские аптечки, в которых не было даже самых важных лекарств. Свои комплекты она уже использовала, помогая еле живой подруге. И это не особо той помогло. Жар уменьшился, но не прошёл.
«Если я сейчас ничего не найду, то к утру потеряю её…» – закусив губу и сидя прямо на полу, размышляла Ёлка.
В голове мелькали картинки занятий по оказанию первой помощи. Смущал лишь странный розовый фон мелькающих в голове воспоминаний. Сначала она решила, что это из-за спортивного костюма подруги. Но Ёлка, отбросив данную версию, просто сосредоточилась на розовом цвете. И вскоре чётко представила себе бледно-розовый кристалл.
– Какая я… – не подобрав подходящего ругательства, она схватила свой рюкзак. Во внутреннем кармашке нашла записную книжку, доставшуюся ей от друга семьи, который отслужил в охране учёных в Зоне почти три года.
– Вот же! – Она в сердцах ударила себя ладонью по ноге, найдя нужную страницу. – Как про него можно было забыть?! Плохая стала… Совсем плохая. С этим новым даром… Хотя он ведь мне показал розовый. Чёрт. Побыстрее бы освоить его, страшно просто тупо полагаться на чувства… Ладно, что тут у нас? – И Ёлка прочитала вслух написанное чёрным карандашом: – «…Придаёт сил организму, для борьбы с инфекциями. При помещении прямо в рану останавливает кровь и заживляет края…».
– Нет, не то. – Она пробежала глазами текст с начала: – «Матовый (бывает почти прозрачный) кристалл розового, иногда красного цвета. Образуется на границе двух различных химических аномалий. Выводит токсины, заживляет химические и термические ожоги».