– Не надо… – сквозь зубы проговорила девушка. – А то лечить некому будет, если преставишься. Я знаю, кто ты… Доктор Жаров.
– Чувство юмора? Похвально, Милена Борисовна. Но давайте будем проще. Артём Константинович.
– Давайте без давайте! Мне ваши нежности до одного места! И что изменится, если я буду тебя звать Артёмом… или Айболитом? Это повлияет на моё выздоровление? – последнее слово она выговорила сквозь накатывающий кашель.
– Понимаю. – Доктор встал из-за стола и подошёл к маленькому стеклянному шкафчику. – Мне в очередной раз приходится извиняться за тех… Простите за выражение, бездарей, кои встретили вас за меня. Но других расторопных помощников так сложно найти…
Он повернулся и развёл в стороны руки, в которых держал шприц и ампулу.
– Теперь поискать придётся… – улыбнувшись уголками губ, произнесла Милена, сдерживаясь от очередной волны кашля.
– Не беспокойтесь, найду. Да. Евгения, конечно, жаль, хороший мог дантист из него получиться… А вот молчаливых водителей вообще найти невозможно. Как организовали Рубеж, люди перестали бояться власти… – Доктор выдавил из шприца воздух и подошёл к девушке.
– Что там?
– Начало вашего лечения. – Он занёс руку для укола, но остановился. – Если, конечно, вы не против.
Милка ничего не ответила, продолжая сидеть в кресле и смотреть в одну точку. Казалось, она не замечает ничего вокруг, погрузившись в раздумья: «Он всё-таки спросил мое мнение, значит, оно в какой-то мере имеет значение. Ведь в его власти сделать со мной что угодно, даже если я этого не хочу». Выбор есть, но чтобы его сделать, требовались силы, которые постепенно покидали её.
Доктор выждал немного и, коснувшись её плеча, позвал:
– Милена…
Она вздрогнула и нехотя уперлась взглядом в его лицо. Доктор не выдержал и отвернулся. За мутными, воспалёнными от усталости глазами девушки скрывалась боль. Она забирала последние дни из жизни Милки, разрывала её тело на части, на куски, на клетки, на молекулы, но и одновременно заставляла девушку бороться за остаток жизненного пути.
– Зачем я вам нужна, такая больная? – почти шёпотом спросила Мила. – Почему вы хотите меня вылечить?..
– Ах-ха-ха, какой хороший вопрос! – Жаров протёр ваткой со спиртом локтевой сгиб девушки. – Хотите знать? – Он уверенным движением ввёл иглу шприца в вену. – Банальнее некуда. Из-за вашей редкой болезни кровь изменилась, чем заставила измениться весь организм. Мне же нужны ваши модифицированные яйцеклетки…
– И всё?
– Всё. – Доктор закончил введение раствора и вынул иглу.
– Могу я немного подумать? – устало спросила Милена.
– До следующей фазы есть несколько часов… – Жаров отошел к столу и вернулся с гранёным стаканом воды. Девушка с жадностью, большими глотками осушила его. Доктор услужливо стоял рядом, чтобы наполнить второй, который Милка выпила уже спокойнее.
– Спасибо… – устало произнесла она.
– Надеюсь, теперь вам легче?
– Не уверена…
– Отчего же?
– Устала я с дороги.
– О! Да, конечно, Милена Борисовна, этот момент я как-то не учёл… – Жаров обратился к стоящему за спиной девушки человеку: – Калым, комната для нашей гостьи готова?
– Да, Артём Константинович.
– Замечательно, – доктор склонился над Милкой. – Позвольте предложить вам горячий душ, чистую одежду и кровать? – Он вытянул руку в сторону двери, приглашая девушку проехать первой.
– Может, тогда отвезёте меня в мою комнату? – с наглостью спросила она.
Жаров не ответил, лишь быстро улыбнулся, открывая дверь. Мила хмыкнула – к ней постепенно возвращалось самообладание. Однако червячок недоверия к Айболиту суетливо прогрызал мякоть надежды на чудо-вакцину. Помощник, стоявший всё это время за спиной, выкатил кресло с Милой в коридор. Но всё же они не сразу направились в комнату. Калым безучастно ждал, пока где-то внутри железной двери, глухо стукнув, сработали запоры, и только потом покатил кресло-каталку в тёмный конец коридора.
Над головой девушки размеренно проплывали люминесцентные лампы, бледным светом усиливая отступившее было уже чувство отрешённости. Незаметно они свернули в другой коридор. Мила ни о чём не думала, просто смотрела вперёд. Вдруг, бесцеремонно отпустив кресло с пациенткой, провожатый остановился и расстегнул халат. На его поясе вибрировал смартфон. Быстро пробежав глазами по экрану, подручный Айболита догнал девушку, резко развернул и направился обратно.
Пока девушка размышляла, помощник доктора остановился у одной из дверей, набрал код на небольшой клавиатуре рядом с ручкой и вошёл.
Старые петли, скрипнув, остановили движение массивной двери, не давая ей полностью закрыться. Милка откатила коляску немного назад. Этого хватило, чтобы заглянуть в помещение. Изнутри повеяло холодом, который выталкивала в коридор мощная вентиляция. В большой комнате находились только компьютеры – множество серверных стоек, перемигивающихся огоньками жёстких дисков и сетевых соединений.
Девушка ещё в школе интересовалась информационными технологиями, но тогда её опыт закончился разобранным родительским моноблоком. Собрать его обратно не получилось, и её строго наказали. Больше разбирать что-либо Милке не хотелось. На втором курсе института, куда по блату зачислили девушку, она однажды попала в «серверную». Парень, влюблённый в Милену, подрабатывал на кафедре системным администратором. Он долго пытался объяснить вечно отсутствующей на парах второкурснице, что могут делать процессоры на основе последних разработок. Как и сколько хранится информация на дисковых массивах под управлением современных технологий. Теперь же девушке хватило этих скудных воспоминаний, чтобы понять, что устаревшее ещё до покупки институтское «железо» не шло ни в какое сравнение с оборудованием, установленным в этой клинике.
Поглощённая увиденным, Милка не заметила, как присвистнула от мысли о том, насколько богаты покровители Айболита. Тут же, словно чёртик из табакерки, возник Калым:
– Куда уставилась?
– Уже никуда, – брезгливо ответила Миледи и, когда её угрюмый сопровождающий прикрыл дверь, добавила: – Я в свою комнату хочу побыстрее попасть, а ты тут…
– Будешь молчать – попадёшь, – пробурчал недовольно Калым.
– Когда поедем, я замолчу.
Придя к соглашению, они направились по уже знакомому девушке коридору. Затем лифт опустился на этаж ниже, мимо промелькнула пара одинаковых дверей, и взору предстала небольшая комната с застеленной кроватью, старым обеденным столом и деревянным табуретом. Окно отсутствовало по определению, поэтому на потолке разместились сразу два светильника.
– Туалет и душ – за шторкой, рядом со шкафом! – сухо констатировал Калым.
– Понятно, – кивнула Мила, усаживаясь на скрипучую кровать и снимая носки.
Расстегнув кожаную куртку, она посмотрела на свой розовый с белым спортивный костюм. И ей почему-то вспомнилось, что она чёрт знает сколько не приводила себя в порядок. Раньше бы такого она себе никогда не позволила. Отбросив обувь и носки к шкафу, попутно отметив не самый приятный запах, сунула ноги в заботливо поставленные под кровать безразмерные тапочки.
– Обедать сейчас будешь? – монотонно, словно робот, спросил Калым.
– Позже… Дай себя хоть в порядок привести! – Милку внезапно охватило раздражение. – Мне в душ надо! Смыть грязь. Или думаешь, я не пропиталась радиацией?
– Мне по барабану…
– Ты так не любишь людей? – Милка с интересом посмотрела на него.
– Я никого не люблю, – без тени эмоций на лице ответил Калым.
– Вот и хорошо. Оставь меня одну.
– Обедать когда будешь?
– Вот ты… – Милка хотела уже выругаться, но сдержалась. – Давай минут через… Нет! Через полчаса.
– Понял… – коротко сказал Калым, но остался стоять на месте.
– Я бы тебя попросила, – она стала демонстративно расстёгивать курточку, – свалить отсюда на хрен!
Калым скривился в ухмылке и вышел, толкая перед собой пустое кресло-каталку. Закрылась дверь, сработал запорный механизм. В комнате воцарилась убаюкивающая тишина. Девушка наконец-то осталась одна. «Интересно, какой будет эта чистая одежда?» – подумалось ей. Со времени последней стирки штаны спортивного костюма покрылись грязными пятнами, а к курточке прилипли колючки – семена местных кустарников. К её великому счастью, на дверце шкафа обнаружился пусть старый, но ещё хороший врачебный костюм.
Бросив грязную одежду в угол маленькой комнатки с душевой кабиной, унитазом и раковиной, Милка крутанула вентили подачи воды. Несколько раз плеснув себе в лицо ещё холодной водой, она подняла взгляд и посмотрела на своё зеркальное отражение: на щеках мелкие царапинки, под глазами серые круги, кожа обветрилась и начала шелушиться. Впрочем, это ещё не самое худшее, что с ней могло произойти во время пребывания в Зоне. Приблизившись к зеркалу, Милка придирчиво осмотрела себя и отметила, что изменились даже глаза. Раньше они были потухшими из-за безысходности, а теперь в них появился яркий блеск, свидетельствующий о жажде жизни. Подмигнув и улыбнувшись самой себе, девушка отправилась в кабинку – под горячие струи душа.
Нежась в объятиях воды, она захотела мгновенно уснуть, а проснуться уже в объятиях Лёшки, в его квартире. И чтобы вся эта Зона была просто страшным сном. К счастью, реальность оказалась не настолько сурова. Выйдя из душа, Милка надела костюм из шкафа и вернулась к столу, где её ждал горячий обед: куриная лапша с одним кусочком мяса и парой ниток теста, картофельное пюре из порошка, мясная поджарка из пакетика и стакан компота из сухофруктов. Милка поела и впервые за длительное время ощутила себя сытой.
Завершив трапезу, она едва успела залезть под одеяло и расслабиться, как её тут же приняло в свои объятия царство сна.
Сознание девушки ещё витало в облаках Морфея, когда её без церемоний подняли и усадили в кресло-каталку. Постепенно просыпаясь, Милка вспомнила, что находится в лаборатории Айболита, и он уже начал свой опыт. Она на удивление спокойно восприняла эту новость, ей даже стало любопытно, чем же это всё закончится. И поэтому девушка стала с интересом осматриваться.