Я хмыкнул.
— Самые усердные и предают. Они потому и усердные, что мечтают поскорее сбросить учителя с его места и самим взгромоздиться. Сколько таких было…
Он посмотрел с удивлением.
— А вы откуда знаете?
Я поморщил нос.
— Умный учится на чужих ошибках… хотя все равно их делает. Я именно такой умник.
Глава 8
Он почти не слушал меня, бормотал что-то, поводил ладонями с растопыренными пальцами над поверхностью стола. Посуда моментально исчезла, ногти медленно синели, от них начали стрелять короткие злые молнии. Я вздрогнул, столешница пошла рябью, появилось нечеткое изображение, укрупнилось, налилось резкостью. Я с изумлением узнал изломанные пластинки моей костяной брони, остатки гребня. Земля слиплась в тяжелые ржавые комья, пропитанные моей кровью…
— Здорово вас шарахнуло, — произнес он с удовлетворением.
Я посмотрел с укором.
— Вы довольны?
— Это мои стрелы, — объяснил он. — Это я закрыл небо от всех крупных тварей. Правда, драконы у нас не появлялись лет сто, а вот гарпии докучают часто. Но и драконы, оказывается, легкая цель. Если бы не ваша удивительная живучесть… гм…
Я сказал поспешно:
— У нас на островах народ крепкий. И живучий.
Он хмыкнул.
— Только не говорите, что все могут превращаться в драконов!
— Нет, конечно, — подтвердил я, хотя был соблазн брякнуть такое, но это слишком, не поверит, врать надо так, как всю жизнь врем, правдоподобно. — Только те, кого маги изберут и назначат…
Он внимательно рассматривал разбросанные взрывом куски моего костяного панциря, изломанные иглы гребня, хотя, понимаю, уже смотрел, и не раз смотрел.
Брови то сходились над переносицей, то приподнимались на середину лба, наконец произнес с непонятным удовлетворением:
— Да, редкая живучесть. Мне хотелось бы рассчитывать на вашу помощь, когда я буду готов вернуть власть над городом.
Меня передернуло, я сказал после паузы:
— Вы же видите, от меня почти нет пользы.
— Когда полезли напролом, — уточнил он. — Но если бы знали, что небо закрыто?.. Молчите, я знаю, как бы вы поступили.
Я в самом деле подумал, что только идиот полезет грудью на копья, умный найдет, как пройти к цели другим путем.
— А вы уверены, — сказал я осторожно, — что удастся его свергнуть? Я почти бесполезен. Меня подстрелили, как мальчишки воробья. До сих пор корчусь от стыда. У него могут быть и другие… средства защиты.
Он отмахнулся.
— Это я нейтрализую. Главное — при захвате дворца. Там да, будет серьезно. Дополнительной защитой я вас обеспечу, не беспокойтесь. И с самим Гизеллом схлестнусь я. Вам придется сдерживать простой народ. Ну, тот, который все еще полагает, что для войны достаточно влезть в прочные доспехи и вооружиться длинным мечом… ха-ха!..
— Ха-ха, — подхихикнул и я, хотя, по моему мнению, вообще-то для войны как раз и достаточно крепких доспехов и длинного меча. Ну еще арбалет не помешает. — Но вам придется готовиться еще долго?
Он кивнул:
— Да, но у нас, магов, времени на все хватает. Как только буду готов, я позову.
— Как?
Улыбаясь, он приподнял над столом крохотную чешуйку. Чистенькая, уже отмытая или просто почищенная от засохшей крови, она блистает в слабом свете, как отлитая из чистейшего золота.
— Достаточно бросить ее в огонь. Вы ощутите и зов, и направление, откуда он идет.
— Гм, интересное свойство.
Он покачал головой.
— Не знали?
— Нет, — признался я.
Он кивнул.
— Впрочем, верно. Должны знать лишь то, что маги поручили. А поручили, как я понимаю, осмотреть береговую полосу и ряд ближайших городов, которые захватите в первые же дни после высадки.
— Верно, — пробормотал я. — Откуда все знаете?
Он отмахнулся.
— Это повторяется и повторяется. Века и тысячелетия. Это вам кажется, что всякий раз додумываетесь до чего-то нового. Впрочем, в этой мелочи могу даже помочь…
Он повел над столом ладонью, словно изображал волны. Посуда сдвинулась на край стола, на середину медленно опустилась, взявшись прямо из воздуха, старинная карта с выцветшим содержанием, обгрызенными и опаленными краями.
Маг снова повел ладонью. Серая и бесцветная, она очень медленно начала заполняться изображениями, наливаться цветом, а горы так и вообще приподнялись коричневыми бугорками. Я осторожно прикоснулся кончиками пальцев к тонкой голубой ниточке, ощутил холод и влагу, но когда убрал руку и посмотрел на ладонь, кожа все так же сухая и теплая.
— Работа Древних, — сказал он почтительно.
— Да уж, — пробормотал я. — Умели…
— Их мудрость была безграничной!
— Ну, — сказал я осторожно, — насчет безграничности…
— Сомневаетесь?
— Мудрые воздерживаются от войн, — уточнил я. — Во всяком случае, от таких… когда камня на камне. И эта карта теперь бесполезна.
Он долго с печалью всматривался в нее, руки уже начали было сворачивать ее в рулон, но дрогнули и замерли. Глаза расширились в изумлении.
— Что? — спросил я тревожно.
— Карта, — произнес он. — Карта меняется…
Голубые нити рек исчезали и появлялись в других местах, весь широкий лист мерцал зелеными пятнами, что появлялись в одних местах, исчезали в других, но постепенно зелени становилось меньше, а желтого цвета больше. Лицо магистра погрустнело, я деликатно промолчал. Войны не делают землю плодороднее и обильнее, хотя иногда по ней текут кровавые реки.
— Карта заметила вас, — произнес он потрясенно. — Вы уверены, что… не маг?
— Абсолютно, — заверил я. Хотел было перекреститься, но решил, что это чересчур. — Мы пошли другим путем, как сказал великий… вождь и учитель. И все еще идем, идем, идем. С тех пор, как послали. А карта… Что карта? Может быть, просто созрела. Или накопила заряд и включилась.
— Включилась?
— Восстановила силы, — объяснил я. — Бумаги тоже устают. Есть даже термин такой: усталость металла! А бумага еще слабее, думаю.
— Это пергамент, — уточнил он, — но, полагаю, вы правы, что вообще-то удивительно.
— Тем более! Теленок вырос, стал коровой. Не-е-ет, все проще! Вы просто рассматривали то, что изображено. А я вот не эстет, я воин-дракон, мне красоты до… пигасовской свечи, мне современная топография нужна. Вот карта и выдала данные на сегодня… Возможно, она может и другие расклады…
Он затаил дыхание и смотрел, как исчезли мелкие реки и озера, вообще пропали пески и леса, зато возникли и подрагивают красные извилистые линии, густой сеткой наброшенные на земли Гандерсгейма. Затем появились цвета, совсем другие, под ними исчезали города, леса и даже озера…
— Возможно, — сказал я осторожно, — это политические границы… тогда… или сейчас. Или тектоническая карта. А может, метеорологическая? Кто знает, из меня филуменист не очень уж великий, хотя и знатный. Да, у вас ценная вещь. Не назову сокровищем, я практик, и если вещь ничего не дает моему огороду, то на фиг она?
Он хмуро усмехнулся уголком рта.
— Не старайтесь, все равно не отдам.
Я махнул рукой.
— Не прошло, и не надо. Спасибо, я уже запомнил, где и что.
Он сказал с уважением:
— У вас прекрасная память.
— Дикарская, — сказал я с горделивой скромностью. — Не забивал ничем лишним.
— Гм, — сказал он озадаченно, — интересный подход. Я больше верил в упражняемость… В общем, вы с вами договорились? В благодарность за спасение — я вас спас, помните? — поможете захватить город. Кроме того, если захотите, получите и другие выгоды.
— Какие?
Он поморщился.
— Не знаю. Такие, чтобы и вам было интересно, и меня не обременило. А сейчас давайте я вас выпущу из своего подвала…
— Только не к этим, — попросил я, — а то вдруг проснутся…
— Нет-нет, — заверил он, — чем дальше от столицы, тем больше мест, которые Гизелл не контролирует. А мы сейчас вообще в соседнем королевстве, хотя и рядом с границей. А насчет той стражи не беспокойтесь. Чтобы легче было шарить по их карманам, ваш помощник прикончил всех. Так, на всякий случай. Дитя природы, что с него возьмешь. Он ведь из разбойников, не так ли?
— Так, — ответил я с неохотой.
— Но не лишен благородства, — прокомментировал он. — Так что понимаю ваш выбор.
Мрак сгустился, свечи словно отдалились, холодный ветер пробрал меня до костей, мелькнуло звездное небо. Я успел рассмотреть изломанные страшным ударом небесной стрелы костяные пластины моего панциря, напрягся и стиснул челюсти, снизу стремительно приближается земля, однако изображение смазалось еще раз, на миг ощутил головокружение и дурноту, сразу же в глаза ударил яркий свет открытого пространства, а подошвы опустились на землю удивительно мягко, почти нежно.
Со всех сторон песчаные барханы, я нахожусь в ложбинке между двумя золотистыми гигантами. Из пустоты прозвучал голос мага:
— Вы полностью вне зоны влияния Гизелла. Здесь он так же слеп, как и все остальные. И его людей здесь нет.
— Спасибо, — сказал я. — Мне с моим помощником пришлось бы добираться сюда долго.
— Не очень, — сказал он безмятежно, — однако я рад помочь. Впрочем, услуга за услугу.
— Все помню, — ответил я.
Ушел маг или нет, не знаю, да и неважно, если в летящем на большом расстоянии драконе сумел рассмотреть человека, превращенного в крылатую тварь. Песок начал сползаться к моим ногам, я снова ощутил дурноту, а голова закружилась, но тело уже начало наливаться дурными соками, мышцы вздуваются так, что ноют, кости и суставы трещат, я сцепил челюсти и торопил превращение, сейчас меня и воробьи заклюют, пока в полубеспамятстве…
Глава 9
Восстановив в памяти карту, я изменил угол наклона крыльев, мир послушно повернулся, и предвечернее солнце больно ударило в глаза. Я поспешно опустил плотную кожаную пленку, оставив узкую щель, сверкающий купол отрезало, оставив внизу далекую землю.
Искрятся, как огни святого Эльма, свежие сколы камней, словно некая сила раскалывала круглые валуны, как орехи, но тени все длиннее, растут и сливаются друг с другом, в низинах уже печальная тень, словно на кладбище, где даже в солнечный день мертвенная бледность и тишина смерти.