— А, — сказал я понимающе, — одежку надо прополоскать?.. Ладно-ладно. А то я слышу запах, гм… и что-то течет по мне.
Мириам возмущенно завопила, принцесса озадаченно молчала, не поняв моих загадочных слов, а я с подозрением рассматривал блеснувшее далеко впереди озеро.
— А в нем кто живет?
— Никто, — заверила Мириам.
— Точно?
— Абсолютно, — крикнула она. — Мы трижды останавливались на его берегах и отдыхали.
— Вода пресная?
— Конечно, — ответила она удивленно. — Хорошая вода.
— Пили?
— И сами пили, и коней поили…
— Хорошо, — ответил я с удовлетворением. — Будем считать, что уже снизились, сели, искупались, отдохнули и полетели дальше. Уже без остановок. Где, говоришь, это странное королевство?
— Почему странное?
— Ну, его еще нужно отыскать…
Она сказала зло:
— Я слыхала, что Сен-Мари вроде бы побольше. Ну и что?
Я пробормотал:
— Да, в самом деле… Ну и что?
Навстречу плывет целый ледоход облаков, я не стал врезаться в это неприятное месиво, поднялся выше, и некоторое время мы летели, словно над заснеженным полем.
Принцесса пискнула, указывая розовым пальчиком на крупную полынью, на самом дне которой виднеются крохотные домики. Я послушно нырнул, а когда облака остались выше, рассмотрел сразу два города, связанные общей широкой дорогой и домики по обе ее стороны.
— Лианекс, — вскрикнула Мириам. — Уже близко! Как быстро ты летишь, оказывается… А с виду так медленно…
— Повтори такое, — пригрозил я, — когда я пойду над самой землей!
Мириам умолкла и не проронила ни слова, пока из-за появившейся реки не проступили белые известковые горы, а за ними дома и башни. Принцесса что-то у нее спрашивала, Мириам беспокойно задвигалась, я чувствовал, как она привстала, преодолевая встречный ветер, напряженно всматривается в проступивший впереди большой город. Домики, на мой взгляд, мелкие, аккуратные, улицы извилистые и хаотичные, и все это окружено довольно толстой стеной, по ней могут пройти двое плечо в плечо.
Конечно же, в самом центре площади торчит черная стела. Крупный дворец расположен, как и водится, на краю площади, чтобы народ мог собраться и выразить свое ликование при виде любимого правителя.
Я услышал нежный голос принцессы:
— Это и есть Меркер?
— Да, — ответила Мириам почему-то упавшим голосом.
— Я думала, — произнесла принцесса, — что он побольше…
— Я тоже так думала, — ответила Мириам невесело. — Почему? Я такая глупая? Или я выросла?
Я сказал утешающе:
— Это просто вид сверху, пласкатики. На самом деле внизу все мелко. Даже Гандерсгейм не так уж велик… если полетать и над другими землями.
Мириам вздохнула, но промолчала. Я снизил скорость полета, надо подумать, как явиться, а то все слишком по-женски: собрались и полетели. Как же, щас нас ждут не дождутся.
Несмотря на общее разочарование, город все же достаточно крупный. Я в задумчивости раскинул крылья и задержался в одной точке пространства. Видны как бы два, даже три города, вложенные один в другой, как кольца. Такое нехарактерно для этой эпохи, а здесь в центре вон самый древний город, его окружают дома и здания заметно другого стиля, а вокруг этого, отделенного кольцевой дорогой, третий город, самый большой, шумный и многолюдный.
Присмотревшись, я увидел вбитые глубоко в землю следы широкой крепостной стены, стена явно мешала и раздражала настолько, что в конце концов снесли, но дорога на ее месте получилась узкая, хотя и ровная, как будто нарисованная циркулем: древние строители свое дело знали…
Улочки во всех трех частях города кривые и бестолковые, везде в самых неподходящих местах лавки. Кони или верблюды на привязи, даже столы с табуретками вынесены из душной и жаркой харчевни. Люди то ли едят, то ли пьют, то ли просто сидят там и мешают остальным передвигаться.
Я повел головой по сторонам, сердце стиснулось непонятной тоской. Город странен, чужд, постройки непонятны, кроме массивной черной стелы, угрожающей острием самому небу, много храмов, и пусть они все стары и ветхи, но церквей нет, а из меня хреновый принуждатель даже к светлому и чистому. Я из тех, кто после первой же безнадежной попытки машет рукой и говорит: не хотите, придурки, идти к свету — сидите во тьме!.. А я не буду с вами возиться.
И либо в самом деле пройду мимо и дальше, либо велю все старые храмы сжечь, всех несогласных поставить на колени и окрестить насильно. Но, учитывая, что за моими плечами мощь всей армии Сен-Мари, или Орифламме, как ее здесь называют, наверняка выберу второе.
И пусть знаю, что слишком нетерпелив, что так нельзя, но… так же делалось? И получилось? Непокорных язычников-саксов, зверски распинавших всех христианских миссионеров, Карл Великий истребил две трети, оставшихся окрестил насильно, и вскоре они стали костяком его христианской империи.
Я чувствовал, как накренилась влево Мириам, рассматривая центральную часть города, где величием и пышностью построек выделяется королевский дворец.
Мириам прошептала с печалью:
— Как все стало иначе…
Я буркнул:
— Всего за десять лет?
— Вы живете по тысяче, — сказала она с печалью. — Что вам такие перемены… Вам надо, чтоб море высохло или горы поднялись из песков, тогда заметите…
— Мы живем по сто тысяч лет, — с достоинством возразил я. — Потому такие умные. Но дворец вроде бы тот, что как-то видел мельком сто лет назад.
— Он стал темным, — произнесла она. — Я вижу крылья зла. И все мои цветы увяли.
— Что такое цветы? Ах да, трава так размножается… Дура.
Мириам спросила непонимающе:
— Почему?
— Корнями надежнее, — сообщил я. — Вегетативно. Скрыто под землей, стыдливо и строго. А цветы… Бесстыдство какое-то. Вот так, прямо наверх, чтоб все видели…
Она задумалась, щечки внезапно покраснели, бросила на меня взгляд искоса, но я ждал ответ, она пробормотала:
— Так это же цветы…
— И что?
— Им можно, — сказала она чуть окрепшим голосом. — И вообще… Как-то странно у рептилий мозги устроены. Такое видите, что нормальный человек никогда не подумает.
— Люди слепы, — согласился я. — А еще дураки. Но ты же увидела? Ишь глазки забегали… Значит, не самая последняя дура. Я просто уверен, что если хорошо поискать, найдутся и еще…
Она сказала подозрительно:
— Ну-ну, продолжай.
— …красивее, — закончил я. — Хотя, конечно, поискать придется.
Она обалдело умолкла, не понимая, как оскорбление незаметно превратилось в изысканный комплимент, всю замысловатость которого не сразу и охватишь, что за гнусная и хитрая рептилия, изворотливая, как песчаная ящерица.
— Давай садиться, — произнесла она со вздохом. — Хоть я уже почти верю Растенгерку, но не думаю, что мой дядя решится противиться.
— Почему нет?
— Он всегда был трусом, — объяснила она. — Сам называл себя осторожным, но осторожны только женщины, а если осторожен мужчина, то это называется иначе…
Глава 16
Я изменил угол наклона крыльев, ощущение такое, словно опускаемся по очень широкой винтовой лестнице без ступенек. Нас неспешно несет по изгибающемуся незримому желобу, где в самом конце ждет игрушечный дворец, тоже медленно вырастающий в настоящий, хоть и очень пестрый.
Впрочем, мелькнула мысль, это на севере краски сдержанные, а здесь все подчеркнуто яркое…
Черная стела в центре площади, стилизована настолько, что просто массивный камень с остроконечной верхушкой, а никакой не меч, даже высотой не превосходит дома по окружности. Отцы города это понимали и благоразумно отодвинули дома подальше, так памятник победы выглядит значительнее…
На ступенях дворца стража с копьями, солнце блещет на остриях, сверкает на металлических шлемах и небольших круглых щитах. Все смотрят прямо перед собой, у людей, как и у черепах, головы трудно запрокидываются наверх, потому так легко на них прыгать сверху, неба почти не видят, и я резко и быстро пошел на посадку прямо перед дворцом.
Они не успели и выговорить «мама», как я тяжело опустился на камни, сложил крылья и сразу замер, чтобы никого не сделать заикой.
Мириам поднялась во весь рост, красивая и надменная.
— Я Мириам Сероглазая, — прокричала она звонко и властно, — дочь короля Франсуа Меченого!.. Всем опустить оружие!.. Это мой дракон, а это моя подруга — принцесса Вики из королевства Йеремланд!
Вики поднялась и приветливо помахала рукой. Лицо ее сияет, глаза блестят, как две утренние звезды, золотые волосы блестят радостными искрами, а сама безумно счастлива, что я ее ношу так бережно и нежно.
Воины закрылись щитами и поспешно пятились. Челядь в ужасе разбегалась, несколько знатных сановников с криками ринулись обратно во дворец.
— Не бойтесь! — крикнула Мириам снова. — Это я, Мириам!.. Вы все меня знаете!
Стражи остановились на почтительном расстоянии, я видел, как пугливо выглядывают из-за щитов, никакая отвага не поможет против такого чудовища, но взгляды их с надеждой устремлялись к принцессе Вики. Юная, прекрасная, с золотыми волосами, о которых слагают песни, очаровательная, она смотрела на них, как живое олицетворение доброты и покоя, безмятежного счастья.
Стражи начали медленно опускать копья остриями к земле. Мириам покосилась на принцессу, нахмурилась и сказала повелительно:
— Вы в безопасности!
Вперед шагнул крупный мужчина в доспехах с головы до ног, отсалютовал и сказал громко:
— Я — Хорст Шарол, приветствую тебя, Мириам Сероглазая!
— Рада видеть тебя, Хорст, — произнесла Мириам ровным голосом. — Надеюсь, твоя Инелла здорова, Угарл и Гарнер все так же буянят в твоем доме?
Он чуть поклонился, затем прямо взглянул ей в лицо.
— За десять лет много изменилось, Мириам. Инелла здорова, но Угарл и Гарнер уже несут службу на границе, так что досаждать дома перестали…
Мы оба, за исключением простодушной принцессы, уловили намек и предостережение в его суровом голосе. Мириам, не двигая головой, покосилась на меня, я чуть опустил на глаза кожистую пленку, мол, согласен, действуй.