тво, и сейчас доказываете, что им и останетесь.
Он сказал польщенно:
— Спасибо, спасибо. Но что я могу сделать лично для вас?
Я улыбнулся как можно загадочнее.
— Ваше Величество… оставим этот разговор на потом. Я очень тороплюсь… причем в ваших интересах.
Он спросил с беспокойством:
— Отбываете? Так внезапно?
— Еще не навсегда, — заверил я. — Но вас ждет огромная и приятная неожиданность…
— Какая?
— Увидите, — ответил я.
Он сказал с негодованием:
— Так с королем не разговаривают!
— Ваше Величество, — ответил я и легонько поклонился, — когда увидите, что вас ждет, меня самого возжелаете в ярлы… да только я и так давно уже ярл помимо всего прочего. Ждите!.. Только вот еще одно… Ах, да ладно, лучше испортить сюрприз, чем получить стрелу в бок… Ваше Величество, нашлась ваша дочь, принцесса Мириам. Это по ее указанию карниссу добыл один могучий дракон, а я дал вам ее пожевать…
Король охнул, схватился за сердце.
— Мириам жива? Значит, мне не почудилось, что она была во дворце и даже подходила ко мне?
— Прибудет на драконе, — сказал я. — Не вздумайте палить по нему!..
— Палить?
— Стрелять, — сказал я. — Из чего угодно.
— Ну, — проговорил он неуверенно, — а что за… дракон?
— Неизвестной, — сказал я, — но благородной породы. Винтокрылый шипорыл перепончатый целебес. Вообще лучше соберите все магическое оружие, бесконтрольно розданное покойным ярлом своим соратникам, и пусть оно находится под контролем у Омаля. Но ключ от арсенала храните у себя.
Король кивал, со всем соглашаясь, в глазах собачья мольба и тысяча вопросов о пропавшей дочери, но я, быстро сообщив ему, как и куда прибудет дракон и как его лучше встретить, откланялся и отбыл со всевозможной поспешностью.
Пылающий цветок красного мака по имени Мириам я заметил с большой высоты. Среди однообразной зелени пурпурные волосы горят дико и ярко. Золотая искорка волос принцессы заблистала тепло и ласково, я ощутил, как в груди начала разливаться нежность.
Вики убрала волосы в затейливую прическу, вряд ли сама, это Мириам от безделья дурью мается, я увидел тоненькую фигурку на краю обрыва, принцесса подпрыгивала в нетерпении и махала передними лапками.
Повернув крылья, я уперся ими в упругий воздух и посадил грузное тело легко, как воробышек на рассыпанные зерна.
Мириам заорала, некрасиво перекосив лицо:
— Ты где порхал так долго?.. Жуков ловил?
Принцесса сказала обиженно:
— Мириам, ну почему ты такая злая?
Я подмигнул ей, а Мириам сказала укоризненно:
— Благородные леди не вопят, как верблюды на базаре…
— Ты мне зубы не заговаривай, ящерица!
— А вот и не дыхну, — ответил я. — Хочешь узнать, где я был? Лезь на спину, не спи. Да не к принцессе, а то ты такая умная… Побыстрее, опять заснула?
Мириам, сцепив зубы, полезла по моей лапе, как по дереву, перебралась на плечо и бухнулась упругим задом на костяное сиденье. Принцессу я самолично поднял бережно, как хрупкий цветок, и перенес через шипы. Усевшись, она победно показала Мириам язык, а мне улыбнулась счастливо и сияюще.
Я посмотрел на пышную башню ее волос и представил себе, как при хорошем рывке это все богатство рассыплется золотым искрящимся водопадом, сердце радостно вздрогнуло.
— Держитесь, — предупредил я.
Они пригнулись, прячась от ветра в лицо, Мириам долго ерзала, сжимала боковые шипы, как поручни кресла, наконец крикнула:
— Что узнал?
— Все хорошо, — ответил я.
— А ты не мог бы пошибче?
— Все хорошо, — повторил я, — потому должны прибыть величаво и неспешно. Ты же королевская дочь, а это значит — дочь короля, почувствуй разницу!..
Мириам огрызнулась:
— Я введу свои порядки!
— Если дворцовость тебя не обломает раньше, — ответил я с сочувствием, на что Мириам зло показала зубы. — Не суетись, протрешь в моей броне дыры. Бери пример с Вики.
Принцесса в самом деле счастливо улыбалась, щурилась навстречу солнышку. Башня волос рухнула, золотые волосы красиво вытянулись по ветру, переливаясь в солнечных лучах мириадами радостных искр, а сама принцесса отважно запрокинула навстречу падающему с небесного купола свету лицо, никогда не знавшее солнца.
Мириам пару раз зыркнула, вздохнула и стала всматриваться в проплывающую внизу землю. Вскоре показался беспорядочный и безалаберный город, широкая площадь и стела в самом центре, роскошный дворец, сад — ничего не изменилось, даже охраны у ворот не стало больше.
Самая высокая башня за это время потеряла навес из ценных пород дерева. Я видел из-под небес, как плотники деловито утаскивают последние доски, хотя приказ был яснее ясного: побыстрее снести и освободить место.
Я растопырил крылья и медленно пошел вниз, все еще настороженный, как новенький капкан на медведя. Из двери в полу появились крохотные фигурки слуг, внесли большой стол, три стула. Один с высокой прямой спинкой, сидеть на таком стуле неудобно, но надо, это уже не стул, а трон, пусть и не главный, что в тронном зале. Мне, как я понимаю, предложено сидеть на собственной заднице, что вообще-то единственное верное решение, обижаться глупо: ни один стул меня не выдержит. Я и так, сидя на полу, буду возвышаться над столом и над всеми.
Нарезая круги, я наблюдал за перемещениями людей с оружием и вообще за всеми подозрительными. Народ здесь бесхитростный, даже если и считают себя хитрецами. Вижу их наивности насквозь, я из мира сплошного жулья, самые честнейшие оттуда здесь казались бы отъявленными циниками, пройдохами, хитрецами и вообще бесчестными людьми, раз не готовы умереть ради данного слова, вызвать на смертный бой из-за плевка в двух шагах или подраться из-за оброненного платка.
Первыми поднялись трое стражей, следом вышел Омаль и хозяйски осмотрелся, что-то велел воинам, те разбежались по углам. Появились двое придворных, а последним, как и положено по рангу, поднялся Его Величество Франсуа Меченый. Пока они рассаживались, я сложил крылья и пошел в пике, держа взглядом башню.
Крылья я распахнул заблаговременно, но все равно воздушная волна едва не смела всех с башни. Придворные не успели ухватить шляпы с перьями, их унесло ветром, король и Омаль смотрели на меня с ужасом, а сверху безуспешно махала рукой Мириам и весело верещала принцесса.
Я выдвинул вперед лапы и ухватился за каменный парапет. Крылья складывал медленно, глядя на их бледные лица. По предварительной договоренности я должен сидеть на самом бордюре, чтобы в случае чего сразу кувыркнуться назад и распустить крылья, но я прикинул наши размеры и слез на пол, все равно и сидя выше всех, хоть ложись. Впрочем, я и должен быть выше, все-таки я тот самый, который младший слуга старшего помощника запасного курьера…
Король с ужасом смотрел на меня, а я постарался придать чешуе металлический отлив, словно из металла от кончика хребта и до когтей.
— Он что… — прошептал король, — неживой?
Мириам крикнула сверху:
— Живой! Он наш друг!
Король распахнул руки, лицо его кривилось, в глазах заблестели слезы. Неловко смотреть, как мужчины плачут, некрасиво и неумело, то ли дело женщины, просто загляденье, а король, всхлипывая, крепко обнял вбежавшую в его руки Мириам, прижал к себе, а потом принялся нацеловывать, будто дочь еще совсем ребенок.
— Как же я скучал… нет, страдал без тебя…
— Отец, я скучала больше!
— Прости меня, Мириам. Я никогда не заикнусь об этом проклятом Растенгерке, так жестоко разлучившем нас…
Она повернула голову и бросила из-под его руки на меня предостерегающий взгляд. Я по-прежнему делал вид, что превращен в камень, она проговорила торопливо:
— Отец, с Растенгерком все не так просто…
— Что с ним?
Она опустила голову.
— Это дядя Камбре виноват. А сам Растенгерк… он сейчас вернулся в свое племя, а потом… приедет просить моей руки.
— Что? — вскрикнул король.
— И я ему не откажу, — ответила Мириам твердо. — Но об этом потом. У нас в гостях благородный дракон, что спас мне жизнь, как и Вики, теперь моей неразлучной подруге…
Вики, с удовольствием наблюдавшая сверху за трогательной встречей дочери с отцом, очаровательно улыбнулась, помахала верхней лапкой и поднялась. Я тут же подал лапу, Вики царственно ступила на нее и красиво опустилась, как пушинка, на пол.
Король высвободил одну руку, Вики доверчиво подошла вплотную, он обнял и принцессу. Придворные и Омаль не шевелились, но больше таращили глаза на меня, чем на своего короля с найденной дочерью и ее более чем знатной подругой.
Наконец и король поднял взгляд, лицо его окаменело, а голос дрогнул:
— Приветствуем тебя, благородный дракон… Мне уже сказали, насколько ты силен и… гм… прекрасен, однако не думал, что… ты еще и так громаден.
Я проревел, не стараясь смягчать голос, но чуть наклонил голову, дескать, я обучен манерам:
— Я лишь один из мелких и ничтожных слуг великого господина.
Король прошептал:
— Не представляю его мощи!
— Никто не представляет, — ответил я. — Он сам не желает, чтобы люди видели его величие и силу. Он не выказывает ее, ибо сила лишь покоряет людей, но управлять не помогает.
Мириам повернулась в руках отца и посмотрела на меня. Принцесса вообще встала так, чтобы не спускать с меня глаз. Король все еще прижимал обеих к груди, целовал то в красные волосы, то в золотые, словно вспоминал, что властелин должен быть милостив равно со всеми.
В глазах все еще блестят слезы, он смотрел на меня прочувственно, а голос трепетал, как баннер на ветру:
— Твой господин не только скромен, но и мудр. Ты вернул мне жизнь, отыскав и доставив мою высшую драгоценность, ради которой я готов жить и умереть, — драгоценную дочь!
Омаль, мелко вздрагивая, все-таки тихонько отступал, пока не уперся спиной в парапет. Глаза его оставались огромными, как тарелки.
— Я же говорил, — прошептал он, — драконы существуют… Но где же мой господин, почему он всегда отсутствует…