Мы влетели под арку ворот на такой скорости, что нас едва успели проводить ошалелыми взглядами. Дальше Зайчик все снижал скорость, хотя улицы широкие, а к дворцу пронесся по широкой мраморной лестнице, настолько просторной, что я так и не мог понять ее назначения: по сорок человек плечо в плечо, длинный спуск к небольшой речушке…
Перед дворцом стража ощетинилась копьями, блестящие стальные наконечники смотрят в мою сторону, еще с десяток арбалетчиков взяли меня на прицел.
Я посмотрел строго, кто-то узнал и восторженно завопил:
— Его светлость! Сэр Ричард!
Копейщики, не убирая нацеленного в мою сторону оружия, смотрели неотрывно, морды начинали расплываться в широких народных улыбках.
Я помахал рукой.
— Здравия желаю, орлы!
В ответ они привычно прокричали вразнобой:
— Ваша светлость!
— Ура майордому!
— Великому Ричарду слава!
Я соскочил на землю, повод бросил в руки первого же подбежавшего, и тот повел арбогастра, счастливый выпавшей честью, в сторону королевских конюшен.
Бобик ринулся вперед, взбежал по широким ступеням за мной следом, вид у меня бодрый и вгоняющий всех встречных в трудовой энтузиазм и жажду послужить отечеству и королю, вернее, исполняющему обязанности короля.
Из дворца выскочил сам сэр Торрекс Эйц, взволнованный и встревоженный, ладонь на мече, но увидел меня и, побледнев лицом, торопливо преклонил колено.
— Ваша светлость!
— Барон, — ответил я и прошел мимо начальника дворцовой охраны в зал, где придворные заахали, началась сумятица, одни шарахнулись от меня, как от призрака, другие, напротив, старались оказаться на дороге, чтоб заметил, кивнул, улыбнулся, осчастливил.
Вдоль стен через равные промежутки высятся в неподвижности рослые стражи, однако уже не закованные в блестящую сталь воины, а в роскошных одеяниях, шитых золотом, на широких поясах ножны с мечами, в руках длинные копья с отточенными наконечниками длиной в локоть.
Я нахмурился, очень красиво, согласен, и торжественно. Однако у стражей другая функция, чем у слуг… Но сказать ничего не успел, ощутив задним умом, что под красными камзолами укрыты надежные кольчуги, барон в главном себе не изменяет, хотя под чьим-то нажимом и одел по-королевски.
В залах впереди началось оживление, слышатся и пугливые ахи — это Бобик несется, расчищая мне дорогу, в дверях показываются и пропадают перекошенные ужасом морды.
В последнем зале, за которым моя канцелярия, навстречу торопится Жерар Макдугал, все такой же угрюмый, но сейчас еще и встревоженный, мой личный секретарь.
— Ваша светлость! — вскрикнул он рассерженно. — Что вы делаете!
— Что? — спросил я удивленно. — Да все в порядке, я цел…
Он сказал почти зло:
— Ваша светлость! Сейчас же надо послать людей спешно успокаивать народ.
— В чем?
Он вздохнул и сказал, объясняя, как последнему идиоту:
— Ваша светлость, в городе сейчас начинается паника. Я ее не вижу, но знаю, что происходит на каждой улице, на каждом перекрестке! А уж на площадях…
— Что?
— Все решили, — сказал он со вздохом, — что армия в Гандерсгейме разгромлена полностью. Уничтожена. Похоронена в песках. Удалось спастись только вам, да и то лишь благодаря быстрому коню и верной собаке…
Я озадаченно умолк, покрутил головой.
— Простите, сэр Жерар, я в самом деле местами очень даже дурак. О таком даже не подумал… Нужно срочно послать глашатаев в город, успокоить.
Он сказал безнадежным голосом:
— Город успокоим, ладно. Но десятки гонцов уже помчались в дальние владения лордов, что ждут не дождутся вашего падения. Такие еще есть, ваша светлость, есть! А вы что думали?
Я обнял его за плечи и понудил идти с собой.
— Сэр Жерар, остальное обсудим в моем кабинете. А то вон у всех уши вытянулись на целый локоть.
У дверей моего кабинета тоже нововведение: двое расторопных с виду слуг по обе стороны двери, одеты в черное, почти невидимки, и двое стражей в полном всеоружии. Кабинет в глубине коридора, к нему пройти нужно мимо стражей, а потом мимо слуг, что тоже обучены защищать господина.
Перед нами предупредительно распахнули дверь. Сэр Жерар остановился, я выпятил живот и важно вступил в свои государственные апартаменты.
— Садитесь, сэр Жерар, — велел я, — но сперва передайте мой приказ собраться членам Тайного Совета. Не здесь, в малом зале, где это… большое распятие.
Он поклонился.
— Простите, ваша светлость…
— Ну что?
— Большинство членов Тайного Совета сейчас в Гандерсгейме…
Я отмахнулся.
— У меня плавающий Тайный Совет. В смысле его численность плавает. Туды-сюды. И состав. Пусть явятся мои старые соратники, кто оставался здесь, а также наиболее знатные лорды из сен-маринцев.
— Слушаюсь, ваша светлость…
Он приоткрыл дверь, бросил пару слов слугам и вернулся к столу. Я указал на кресло, он сел на самый краешек и принял позу очень внимательного слушателя, неважно, какую бы хрень сюзерен ни понес.
Я покачал головой:
— Нет-нет, это вы, дорогой друг, рассказывайте. Я же знаю, кот из кухни, мыши пляшут на столе…
Он зыркнул на меня с некоторым колебанием, угрюмый и обычно молчаливый, очень точный и расчетливый в каждом слове и жесте, исключительно честный и правильный, хоть сразу в святые, медленно повел плечами.
— Ваша светлость, что рассказывать?
— Все!
— Вы ушли, и накал ушел.
— А что осталось? — спросил я тревожно.
Он поморщился.
— Здесь это обычно, но наших воротит, как от выгребной ямы. Пиры и танцы каждый день, празднества без всякого повода. Все стараются перещеголять друг друга пышностью… Молодые лорды и сыновья лордов ухитряются закладывать свои владения, чтобы поразить двор нарядом и драгоценностями на груди и шляпе, а еще — привлечь внимание леди Хорнегильды и леди Розалинды, как только стало известно, что после смещения с трона королевы турнира вы с ней общались очень дружески, и многие видели, как вы ее поцеловали в королевском саду.
— В самом деле? — переспросил я недоверчиво.
— Да, закладывают.
— Нет, я о Розалинде… Правда, поцеловал?
— Так говорят, — произнес он нейтральным голосом. — А дыма без огня… В целом же ничего не происходит. Все держалось на вас, ваша светлость.
Я сказал с досадой:
— Мне такое не нравится. Колеса должны крутиться вне зависимости от того, в телеге я или нет. Ладно, подумаем, как исправить. Чем занят отец Дитрих? Я его встретил в порту Тараскона!
— Простите, ваша светлость, он за всем не усмотрит. Ему нужно выстроить сто сорок церквей, основать десять монастырей и возродить восемьдесят прежних…
Я сказал торопливо:
— Да-да, понимаю. У него своих дел… а мне надо разделить исполнительную и законодательную, назначить наместников и каждому пригрозить виселицей, если начнет устраивать балы до того, как заплатит налоги за себя и того парня. Что слышно о Кейдане? Он перебрался в Геннегау, как обещал?
Он покачал головой.
— Нет, но слухи о его скором прибытии постоянно растут. Кто-то их усердно распространяет, наша светлость.
— Кто?
— Пока неизвестно, ваша светлость. Вообще поговаривают, что когда Его Величество вернется, он жестоко покарает всех изменников. И даже лишит наследников земель и титулов.
Я нахмурился, пробормотал:
— С Кейданом пора кончать.
— Ваша светлость?
— Ничего пока, — ответил я, — ничего не предпринимайте. Хорошо, я уяснил расстановку сил. Идите, подготовьте работу Тайного Совета, а я пока помыслю.
Он торопливо поднялся, отвесил короткий поклон и вышел. Я тупо смотрел вслед и думал, что Петр Великий построил первый флот всего за одну зиму. Из мерзлого дерева. Знатоки говорили, что такие корабли годятся разве что на дрова. У нас лето, корабельный лес рядом, а самое главное — есть удобнейшая гавань, чего не было у Петра, которому пришлось строить корабли тайком, в глуши, а потом тащить по рекам, а кое-где и волоком по суше, к морскому берегу, который принадлежал врагу.
Для меня сейчас флот выходит на первое место из всех задач. Даже железная дорога отступила на второе или третье. Флот, мне нужен флот как можно быстрее!
Промедлю — остановят. Не знаю даже, кто: пираты, император, кто-то неведомый, но не менее опасный…
Это дорогая забава — флот, и хотя вроде бы что такого построить несколько каравелл, но бюджеты королевств не такие уж и бездонные. Постройка флота для любого государства — беспримерное напряжение сил, если вдруг начинает строить с нуля, как пришлось Петру Великому. То ли дело другие государства, издавна имевшие выход к морю и начинавшие с лодок; и мелких каботажных судов. Да и каравеллы могли добавлять во флот по одной-две в год…
Правда, когда король Филипп Испанский решил уничтожить Англию, он срубил почти все леса в Испании и выстроил Непобедимую армаду в сто тридцать тяжелых кораблей, среди которых было множество галеонов, а этих чудовищ я даже не решаюсь пока закладывать. Так что я вовсе не чересчурничаю.
Правда, я сразу же придумал, как снизить стоимость на треть: велел даже не заморачиваться над украшениями кормы, изготовлением тяжеловесных и; мешающих плаванию статуй на носу.
Как видится, в этом архипелаге несколько крупных образований, можно их назвать государствами, с различным уровнем… судостроения. Как известно, тайны постройки кораблей еще со времен; ранней Византии держались в строжайших секретах, существовал закон, что всякий, обучивший варвара корабельному искусству, карается жестокой и мучительной смертью.
Пока непонятно, в каких взаимоотношениях те островные властелины, но вряд ли в дружественных, это противоречило бы самой природе человека. В этом случае важно то, как поступят, когда мы вторгнемся к ним: удастся ли какую-то часть переманить на свою сторону, пообещав некие выгоды, или же все эти пиратские республики выступят против нас единым фронтом?
Дверь тихонько приоткрылась, сэр Жерар вошел неслышно, поклонился с привычной сдержанностью.