Наконец тело подало признаки жизни, а могучий голос прошептал слабо:
– Это… что было?..
– Стены, – объяснил я обрадованно. – Сдвигающиеся стены! Одна вот шарахнула по затылку.
Он привстал на колени, обернулся. Бревно трещит, расщепляясь, камень злорадно и неумолимо побеждает. Затрещало сильнее, в воздух взвились крупные щепки, а стены быстро и освобожденно пошли навстречу одна другой.
Тамплиер опасливо подтянул ноги. Стены сомкнулись, едва не отхватив ему подошвы сапог.
– Как… она, – проговорил он сипло, – сумела по затылку?
– Магия, – объяснил я. – Когда магия, какие тут объяснения?
Морщась, он снял обеими руками шлем и ощупал на затылке шишку.
– Куда инквизиция смотрит…
Медленно темнело, оранжевый свет на стенах сменился красным, затем темно-багровым. Факел в руке сэра Тамплиера начал чадить, огонь все уменьшался, заменяясь едким дымом.
Еще через минуту мы очутились в кромешной тьме. Мои глаза быстро освоились, темнота для меня не темнота, только и того, что все в черно-белом, но быть поводырем у двух слепых совсем не льстит.
– Тогда идите за мной, – сказал я, – не так уж тут и темно.
Сэр Герцлер сказал нервно:
– Как вы только видите в такой темноте, сэр Ричард! Это просто неприлично!
– Почему неприлично?
– Люди, – произнес он с достоинством, – не видят во тьме. А вы как будто сова какая-то! Или хуже того, тьфу, кошка, не к ночи будь помянута… Это даже не неприлично, а вообще непристойно.
Я пробормотал:
– Ну, мы, порождения Тьмы, ночью как-то привыкли… Это днем нам хуже. Вот, помню, когда был живым, тогда и я дневной свет любил больше…
Он охнул, я видел, как быстро белеет его лицо, становясь цвета элитного мрамора. Сэр Тамплиер покосился на звук моего голоса с неодобрением.
– Сэр Ричард, не гоже так шутить. Сэр Герцлер прост и прям, как и его меч.
Сэр Герцлер смотрел то в его сторону, то в мою, не зная, принимать ли как похвалу, или же громадный рыцарь, которого считал более, чем простым, оказался простым не так уж и совсем.
Я сказал благочестиво:
– Во имя Господа!.. Да будет у нас хоть малая искра света, как знак, что творим богоугодное дело! Сэр Герцлер, вы не хотите ничего сказать?
В темноте послышался извиняющийся голос сэра Герцлера:
– Да мне есть что… но не будет ли сэр Тамплиер против?
– Ага, – сказал я, – меня уже не опасаетесь? Хорошо… Думаю, все, что служит делу церкви, весьма оправданно и с точки зрения сэра Тамплиера.
– Хорошо, – сказал он послушно.
В полутьме я видел, как он разматывает широкий ремешок на пальце. Из кольца хлынул ровный чистый свет, настолько яркий, что мы сперва щурились, привыкшие к чадящему огню факела.
Сэр Тамплиер нахмурился, сэр Герцлер виновато разводил руками. В помещении стали видны мрачные стены, свисающие с потолка запыленные занавеси паутины, неровный пол и, главное, темный проем далеко слева.
Тамплиер прорычал:
– Никто из христиан не может творить чудо!..
Сэр Герцлер сказал торопливо:
– Все верно, но в данных обстоятельствах… сэр Тамплиер, давайте оставим все, как есть. Со светом все-таки лучше.
– Разве это свет? – спросил Тамплиер подозрительно. – Только Господь может творить свет…
– А человек может только добывать, – поддакнул сэр Герцлер. – Но даже с таким… что бы это ни было, лучше, чем в потемках.
– Это не свет, – согласился я, – а его подобие. Консенсус?
– Подобие, – прорычал он, – как обезьяна есть подобие человека! Господь создал человека, а дьявол – обезьяну, но Господа не превзошел…
Он торопливо прервал себя на полуслове. Слышался далекий шелест, словно в глубине шахты пронесся ветерок и теперь шевелит листьями. Все насторожились, сэр Герцлер обнажил меч, а Тамплиер подумал и взял в обе руки громадную секиру.
Шелест перешел в быстро приближающийся шорох, превратился в зловещий стук. Мы расставили ноги пошире и ждали с оружием в руках. Свет достигает дальнего входа в другую пещеру, пол удивительно ровный, словно неведомая сила неровности не только стесала, но и выгладила.
Сэр Герцлер вскрикнул:
– Матерь Божья!
Из темного прохода быстро выбежали огромные, как черепахи, жуки и понеслись в нашу сторону. Сэр Герцлер первым скакнул в сторону, Тамплиер заворчал и медленно поднялся на камень выше как раз в момент, когда лавина жуков пробежала рядом с подошвами его сапог. Как я оказался выше всех, даже и не помню, хотя жуков вообще-то не боюсь… вроде бы.
Сейчас это выглядело, будто огромная плоская змея, блестя крупными чешуйками, стремительно перетекает из одной пещеры в другую, потом все кончилось, последняя сотня жуков бежит медленнее, кое-кто хромает, панцири потрепаны, в трещинах и вмятинах, а у самих жуков у кого не хватает одной-двух лап, у кого усика.
– Ветераны, – произнес Тамплиер и отдал честь. – Вот у кого надо учиться жить.
– Да, – согласился сэр Герцлер, – предпочитают погибнуть в битве, чем умереть в постелях.
Я буркнул:
– А если те бегут на пир?.. Ладно, пошли.
Сэр Герцлер топал за спиной, я чувствовал, как то и дело оглядывается.
– Только бы не вернулись… Что вообще-то за жуки?
– Не знаю, – ответил я. – Где-то видел, но не вспомню… что при моей памяти вообще-то странно. Наверное, не хочу вспоминать. Что-то гадкое с этими жуками. Мне кажется, съедают людей заживо.
– Господи, – прошептал сэр Герцлер, я чувствовал, что он усиленно крестится. – Сколько же дураков пришлось пожрать, что так разжирели!
Я молча подумал только, что Войны Магов сметали с лица земли все живое, а в пещерах выживали как бактерии, так и спустившиеся туда за добычей или из любопытства семьи жуков и всяких сусликов. И если наверху всякий раз приходилось сушу заселять заново, то здесь войны возникали только за пространство, а это значит, выжили сильнейшие. А нам придется столкнуться… даже не знаю с чем. Здесь суслики за десятки тысяч лет научились, наверное, уже и крокодилов жрать. А несуслики так и вообще…
Пещера становилась все огромнее. Мы двигались в освещенном пятачке, не видя ни свода, ни стен. Даже перед моими глазами только серая даль, что значит, стены очень далеко, словно идем по знаменитой Мамонтовой пещере.
Сэр Герцлер начал с натужным веселием рассказывать, как он в прошлый раз погулял у друга на свадьбе. Сэр Тамплиер поспешно вскинул щит, мы услышали звон железа, а на пол скатился огромный булыжник.
– Что за… – начал сэр Герцлер в недоумении, но тоже вскинул свой продырявленный щит.
Из темноты летели камни. Оба рыцаря закрывались щитами, кольцо сэра Герцлера высветило ту сторону достаточно ярко, мы увидели кучку низкорослых и тщедушных людей в звериных шкурах, моргают и закрываются от ослепительного для них света.
– Ударим? – закричал сэр Герцлер азартно.
– Все сожжем, – сказал я ему в тон, – мужчин перебьем, а женщин изнасилуем?
– Ну, да, – сказал он, – а как же?
– Это их земли, – сказал я. – Им и так отступать некуда. Вон еще ход в другую пещеру! Пойдемте.
Некоторое время нам еще бросали камни вслед. Потом мы слышали, как пробираются за нами. В соседней пещере тусклый свет от стен, в самом центре среди массивных глыб удивительно круглая дыра с такими краями, словно вырезали по циркулю.
Бросальщики камней в самом деле отстали, очень счастливые, что прогнали трех ужасных монстров. Я заглянул – темный колодец, видны только безупречно гладкие стены.
– Нужно посмотреть, – сказал я. – Вот и снова веревки пригодятся.
Сэр Герцлер и Тамплиер переглядывались, но пальцами у виска не крутили, спустили веревку. Закрепив вокруг большого валуна, я спустился первым, затем сэр Герцлер. За Тамплиера я опасался всерьез, но веревка выдержала гигантский вес. Его ноги еще не коснулись пола, а я уже сделал пару шагов, удерживаясь от соблазна создать шарик света и быстренько все осмотреть в цвете.
Вверх уходит древний каменный колодец, а мы в просторной мрачной комнате, смахивающей на склеп. Только бы не оживающие мумии, мелькнула устрашенная мысль. Как противно и однообразно. И не вампирша в гробу, а то нас трое…
Вверху загрохотало, свет на конце трубы начал быстро меркнуть. Донеслись злорадные голоса, скрежет камня по камню.
– Нас здесь захоронили! – прокричал сэр Герцлер в ужасе и зачем-то добавил: – Заживо!..
Свет из его кольца высветил серые гранитные стены. Не пещера, как показалось вначале, а в самом деле добротная и мрачная усыпальница, выдолблена достаточно тщательно, стены в причудливых барельефах, статуи выступают из камня наполовину, по две на каждой стене…
Всего три гроба, я заглянул во все три, пусто, ограблено, пошарил в одном по днищу, нажал и повернул. Щелкнуло, открылся небольшой тайник, тускло блеснули золотые монеты с профилями неведомых правителей.
Я деловито пересыпал в свой пояс, Тамплиер сказал с непередаваемым презрением:
– Время не теряете, сэр Ричард? Вы в самом деле рыцарь?
– Я рыцарь новой формации, – буркнул я. – Без тормозов. К тому же, раз зашли, как не взять сувенир на вечную память? Иначе не поверят, что здесь были.
Он смолчал, не совсем сами зашли, ощупывал стены, тихонько проклиная чересчур старательных строителей. Я всмотрелся в каменные плиты, где средняя часть стены заплетена отвратительной на вид и совершенно высохшей паутиной, густой и плотной, как паранджа гаремных жен саудовских монархов.
Мои пальцы будто сами по себе принялись срывать паутину, сэр Герцлер прорычал с отвращением:
– Зачем?
– Потому что пауки знают, – ответил я, – где плести сети.
В камне, как я и предположил, крупно и четко, на случай плохого освещения, вырезаны сложнейшие криптограммы на языке дофиникийской письменности.
– Каббала, – сказал я довольно. – Это хорошо, кто из нас не знает каббалу, руны или хеттскую клинопись? Это как кота двумя пальцами об асфальт… Та-а-ак, все понятно, вот там выход.
Я взялся за выпуклости одной из женских статуй, сперва никак не реагировала, но сумел отыскать чувствительные точки, грамотный, под пальцами потеплело и как будто даже увеличилось в размерах. Воспрянув духом, я сперва погладил, затем потер, как лампу Аладдина, нажал. Статуя задвигалась и с чувственным вздохом опрокинулась навзничь, раскинув руки и раздвинув ноги.