Он перекрестился.
– Вот так бы со всеми колдунами. Сэр Ричард, что-то мы все опускаемся и опускаемся…
– Это в физическом плане, – пояснил я туманно. – В моральном – наоборот.
За спиной громыхнул Тамплиер:
– Я тоже не понял. Итак, замок на высокой скале! А мы удаляемся вглубь.
– Ах, сэр Тамплиер, – мягко укорил я, – вы говорите, как еретик какой! При чем тут знание? Верить надо, верить!
Он умолк пристыженно, но сэр Герцлер спросил настороженно:
– Вера поможет?
Я всплеснул руками.
– А как же? Только вера и спасает человека в этом жестоком мире!.. Вера возвышает и приближает к Богу, даже если человек сидит на месте!
Я ускорил шаг, сам чувствую себя глупо, в самом деле спускаемся из пещеры в пещеру все ниже, какой-то странный подземный ход. Вообще слишком много бродим по всяким подземельям. С другой стороны, помещения под землей – самые практичные. Даже зимой здесь тепло, а летом прохладно. Они практически неразрушимы, особенно если прорублены в скальной породе. Наверху жить удобнее, понятно, но там не только молния бьет в высокие дома, но и люди еще как бьют. В то время как подземелье просто невозможно разрушить, его можно только ограбить.
К тому же здесь нет разрушающих ливней, ветра, резких перепадов температур. Наверху исчезают целые города, народы, цивилизации, а подземелья не только остаются, но еще и расширяются, пробиваются новые ходы, отыскиваются щели в пещеры поглубже, а…
Под ногами мерно потрескивает, у стен белеют костями скелеты, пришпиленные неожиданно выскочившими из щелей между глыбами стальными штырями.
Герцлер сказал со страхом:
– Сколько же эти сволочи людей погубили!
Я отмахнулся.
– Этих не жалко.
Он спросил настороженно:
– Почему?
– Не сеют, не жнут, – пояснил я, – лазают по таким вот местам, сокровища ищут… бездельники! Работать не хотят.
Он сказал с сомнением:
– Все-таки люди…
– Люди тоже разные, – сказал я. – Но почему-то одним слава и почести, других в тюрьму, а то и сразу на виселицу. Как думаете, почему?
Он вздохнул.
– Злой вы, ваша светлость. Гроссграф должен быть благостным и милостивым. И все время улыбаться, как дурак.
– Нужные подземные ходы надо искать, – объяснил я, – ненужные сами лезут под руки… и под ноги.
Сэр Тамплиер зло прорычал:
– До чего же хитрые здесь колдуны! Столько ложных ходов настроили, гады…
– Ничего, – заверил его Герцлер преданно, – сэр Ричард со всеми разберется и отыщет верный. Как хорошо, когда у нас такой сюзерен!
Тамплиер с сомнением покосился в мою сторону.
– Уверены?
– Сэр Ричард – голова, – сказал Герцлер с отчаянной надеждой. – Он сумеет… может быть.
Когда дурак похвалит, он уже не выглядит таким дураком, а если пару раз поддакнет, то и вовсе становится своим человеком. Вечная проблема выбора: дружить с умным, но нечестным, либо с честным, но глуповатым. И хотя все уверяют, что предпочитают с умными, но в реале выбираем верных и надежных, а интеллект и умение цитировать в оригинале Горация нам как-то по фигу.
Прерывая умствования, сэр Герцлер вскрикнул восторженно:
– Впереди ворота!
– Значит, – сказал Тамплиер с великим облегчением, – идем верно…
Я сперва даже не понял, что за этой плотной завесой из паутины не каменная стена, а высокие ворота из толстого дерева. Очень высокие, тревожно высокие. Из таких досок, что и не доски, а отесанные с двух сторон бревна. Высота в три человеческих роста, а засовы почему-то в три ряда: на высоте груди, как вообще-то и должно быть, чуть выше головы, а третий на высоте в два моих роста.
Мне стало еще тревожнее, дерево крепкое, хоть и потемнело, засов там хорошо оструган, но великоват. Мало того что надо ставить лестницы с двух сторон ворот, так еще и поднять их не просто.
Сэр Герцлер с проклятиями срывал с ворот паутину, она облепила его с головы до ног так, что стал похож на привидение. Тамплиер добросовестно помогал, как мог, тоже облепленный грязно-серыми комьями с засохшими мухами в коконах, жуками, летучими мышами и чем-то вообще непонятно эндемичным.
Это даже не паутина, а настоящая сеть для ловли китов. Узлы на перекрестьях размером с кулак. Я осторожно попробовал коснуться паутины в разных местах. Сухо, клей давно высох. Меч вылетел из ножен со зловещим свистом, я лихо рубанул, но лишь сотряс ее до основания. С темного свода посыпались пыль, мелкие камешки, высохшие трупики мышей и другой мелочи, а пыль взвилась такая, что я отступил и задержал дыхание.
Еще дальше паутина создана умельцем восточной школы: без веревок и узлов, а сплошная кисея от пола и до свода, как от стены и до стены. Если бы не толстый слой пыли, я бы увидел, что там на той стороне, но так пришлось прорубывать дыру в дивном произведении искусства.
Вход напоминал оскал пасти саблезубого тигра размером с двухэтажный дом. Полупрозрачные полосы паутины ниспадают с высокого свода величественные и прекрасные, как занавес, что ведет не то в страну чудес, не то в гарем персидского султана, что тоже еще та страна чудес, даже еще чудеснее, если посмотреть правильно.
Я ощутил, что походка моя изменилась, стала сдержаннее, спина ровнее, а откидываю или раздвигаю эту неземную шелковистую ткань с повышенным артистизмом, будто сам не то король, не то на сцене.
По стене мелькнула тень. Мне почудилось, что пролетела большая птица, хотя в таких пещерах могут разве что летучие мыши, да и тем не разлетаться.
Тень мелькнула снова, я охнул, успев понять, что это не крылья трепещут, а множество длинных лап…
– Все ко мне! – крикнул я. – Это паук…
Крик сэра Герцлера прервал мой вопль. Тамплиер с обнаженным мечом в руке и щитом в другой прыгнул, но закованное в доспехи блестящее тело взлетело в воздух, словно подброшенное пинком.
Источающий свет клинок звякнул о камни и остался торчать рукоятью вверх, но свет от клинка освещал пещеру. Тамплиер со злым вскриком выдернул его из щели и понес, как факел, на вытянутой руке. По высокому своду пронеслось нечто, посыпался мусор, тяжелые занавеси паутины недовольно заколыхались.
– Туда! – вскричал Тамплиер. – Его потащило туда!
Шагов через двадцать ход сузился так, что мы ударились друг о друга и заскрежетали плечами. Тамплиер остановился, железная башня головы сдвинулась направо, потом налево.
Я напряг зрение, всмотрелся в серую стену, сплошь закрытую паутиной.
– Мы пробежали мимо, – сказал я.
Он с недоверием разгребал паутину. Она сухо трещала и не хотела рваться, он передал светящийся меч мне и с рычанием начал рвать обеими руками, как Геракл сковывающие его цепи. Я отодвигал, как занавес, за четвертым или пятым рядом открылся камень, а в нем достаточно широкий вход, где бы прошло стадо коров.
Тамплиер выхватил из моей руки меч Герцлера и молча ринулся в щель, скальный выступ скрыл металлическую фигуру, я видел только отблески света на блестящих от влаги стенах и спешил следом, уязвленно замечая, что этот грузный бык даже здесь двигается с такой же легкостью, как и наверху, и ни разу не споткнулся.
Пауки выпрыгнули внезапно, я совершенно инстинктивно дернул рукой на неясное движение впереди, и лезвие с треском пропороло прочный хитин.
Тамплиер своим мечом в одной руке и мечом Герцлера в другой рычит, как медведь, лезвие сыплет искрами, и с каждым ударом доносится сухой треск, а следом – отвратительное чавканье.
Когда в пещере осталось три трупа огромных пауков, размером с волков, плюс длинные когтистые лапы, мы долго ошалело оглядывались по сторонам. Я был уверен, что зарубили не один десяток, да и липкой гадости под ноги натекло…
– Как он это сделал? – проговорил Тамплиер глухо. – Я ничего не видел, но сэр Герцлер исчез…
– Бросает липкую нить, – объяснил я. – С липучкой на конце. Она ударилась о панцирь сэра Герцлера и прилипла. Паук мог спуститься к добыче и либо жрать на месте, либо унести в объятиях… но он предпочел самый безопасный вариант.
– Что за сволочь, – сказал Тамплиер с тоской. – Неисповедимы пути Господни, если он создал такую тварь…
– Думаю, – сказал я, – это не Господь создал.
Он сказал с горечью:
– Сатана творит только с ведома Господа. Значит, Создатель зачем-то допустил…
– Чтобы мы уничтожили это исчадие, – пояснил я. – Как пахарь очищает пашню от камней, так и мы должны очистить всю землю для проживания. И тогда ощутим, что это не в подарок нам бросили, а мы с позволения Господа заработали потом и кровью. И значит – земля в самом деле наша!
Он проворчал в сомнении:
– Если бы кто-то другой сказал, я бы, наверное, поверил…
Я едва успел вскрикнуть:
– Берегитесь, сэр Тамплиер!
Я ожидал, что Тамплиера вобьет в землю, сплющит, как блин, однако он, к моему радостному изумлению, немедленно скакнул в сторону, упал и, перекатившись через голову, моментально вскочил с мечом и щитом в руках, согнувшийся в боевой стойке и готовый к бою, а светящийся меч Герцлера лежит между широко расставленных ступней.
На то место, где он стоял тремя секундами раньше, обрушилась огромная гранитная глыба. Пол дрогнул, глыба раскололась от собственной тяжести. Опутывающие ее серебряные нити опали медленно и печально, как нежные лепестки увядающего цветка.
– Паук? – спросил Тамплиер и только после этого коротко взглянул наверх. – Камень тоже на паутине? Никогда бы не подумал…
– Сэр Тамплиер, – сказал я, – позвольте выразить свое искреннее восхищение…
Он посмотрел с подозрением.
– Это в связи с чем?
– Вашей реакцией, – сказал я честно. – Сэр Герцлер переспросил бы, чего беречься, а потом бы начал оглядываться по сторонам.
Он пожал плечами, даже нахмурился, словно я не комплимент отвесил, а нечто другое.
– Сэр Герцлер привык сражаться в рыцарском строю, – буркнул он. – Когда справа и слева друзья, враг только впереди. У меня иначе… Вон там висит еще камень?
– И вон там, – сказал я, – еще три. Паучок у нас не только крупноват, но и умен, как торговец-оптовик.