Сердце колотится, словно выдержал долгую битву, да это и была битва с очень сильной и могущественной сволочью, перед которой все три принца — щенки.
Но я одолел, хотя сам от себя такого не ждал. Расту… Понять бы, в какую сторону.
Глава 16
В большом зале идет шумный и бестолковый пир, я нахмурился, кто разрешил, почему без моей санкции и соизволения, с трудом и большой неохотой напомнил себе, что пока еще не восточный сатрап, к чему неосознанно иду, а здесь даже власть королей сильна лишь до тех пор, пока ее признают и поддерживают лорды.
Правда, такая власть крепче и надежнее, чем у восточного владыки, там правит страх, а здесь добровольное служение, у него отдача намного выше, так что да, ладно, я только лишь первый рыцарь в этом рыцарском братстве равных…
Я вошел в зал, улыбаясь довольно, именно как равный к равным, мы делаем вместе наше общее дело — защищаем Армландию, пусть и далеко за ее пределами, вскинул руки.
В зале в ответ подняли чаши, прокричали здравицу, а потом умолкли, приготовившись слушать, что я скажу.
Я сказал:
— Люблю я вас, други мои!
И пошел к своему креслу, а зал взорвался таким довольным мощным ревом, что камни стен беспокойно задвигались в гнездах, а птицы в саду встревоженно слетели с веток.
Пока снова наполняют чаши и хвастаются подвигами, я напряженно думал, что хотя дворец обшарили сверху донизу и даже простукали молотами стены, однако от Гиллеберда ни следа. Более того, все слуги, а они замечают больше господ, клянутся и божатся, что король Турнедо не показывался. Никто его не видел, никто с ним не общался.
Сейчас я поднимаю чашу с широкой победной улыбкой, но ощущение поражения грызет внутренности. Хотя да, вроде бы выполнено все, что намеревался: принц Эразм убит в ходе святого и справедливого отмщения за отца, короля Фальстронга, которого уважали за умелое управление королевством вот уже почти сорок лет, а еще подтверждено… ну, почти, участие королевства Варт Генц в нашей коалиции.
Как выяснилось, захват власти принцем Эразмом произошел все же с кровью. Погибли не только телохранители Фальстронга, им за эту возможность хорошо платят, но два десятка знатных рыцарей, что не отходили от короля, а в самом замке убита прекрасная Элизабет, я хорошо запомнил жену Фальстронга, настолько молодую, что могла быть ему внучкой. Говорят, о чем-то прознала и выбежала навстречу мужу, стремясь предупредить, но ее убили двумя арбалетными болтами в спину.
Улучив минуту, я оставил пирующих и вышел во двор, где простые воины пируют по-своему: у костра и выкаченной специально для них бочки простого вина.
Тело принца Эразма, как я и велел в злости, сброшено в выгребную яму, а его сторонников, утыканных арбалетными стрелами, сложили вдоль стены.
Я подозвал сэра Бальдфаста, он подбежал, поклонился, на лице восторг, все удалось как нельзя лучше, а удачные дела всегда повышают уважение к вождю.
Я кивнул на трупы.
— Поставьте возле убитых пару писцов, пусть тщательно записывают, за телом какого заговорщика кто именно прибыл.
Он не понял, зачем такое, судя по лицу, но сказал послушно:
— Все будет сделано, ваша светлость!
Я подумал, что здесь хоть и не Савуази, который фактически уже мой город, но отрабатывать полезные приемы по управлению государством никогда не мешает и на чужих пациентах.
Фальстронга из-за споров сторонников принца Эразма, где его захоронить, так, к счастью, и не погребли еще, мы объявили о торжественнейшем захоронении в древнем Склепе Королей, где покоятся его отец и мать, а также целый ряд предков.
Церемония тем более пышная, что хороним последнего из легендарной династии Лаутергардов, что и создали королевство в нынешнем виде из разрозненных владений враждующих лордов. Фальстронг в самом деле будет лежать последним. Ни один из его сыновей не удостоился чести попасть сюда, даже внук Дуглас был похоронен на заднем дворе в саду.
Я хлопнул себя по лбу.
— Ах да, сэр Бредли!
Он быстро подошел, поклонился.
— Ваша светлость?
— Как можно более срочно, — велел я, — разошлите сообщение по всем землям Варт Генца! Дескать, законность восстановлена, убийцы короля Фальстронга наказаны по всей строгости. Слово «закон» пока не употребляйте, просто по всей строгости военного времени. В королевстве все будет по-прежнему, а любые попытки дестабилизировать обстановку пресечем со всей решительностью военных людей.
Он ответил четко:
— Отправлю гонцов сегодня же!
— Еще кое-что, — добавил я. — Отдельно нужно будет направить письма наиболее могущественным лордам. Дескать, предполагается большой съезд, на котором будет избран новый король.
— Сделаю…
— Можете упомянуть ненавязчиво, — сказал я, — пару раз, что это по инициативе сэра Ричарда Завоевателя. Он жаждет справедливых и демократичных выборов новой династии…
Он посмотрел на меня внимательно, наклонил голову.
— Ваша светлость, я все понял. Сделано будет все в точности.
— Как настроения в городе?
Он ответил осторожно:
— Ваши быстрые и решительные действия по подавлению мятежа всех успокоили или хотя бы напугали, мой лорд! Однако прибывших с вашей светлостью людей я не стал выводить из города.
— Вообще?
Он кивнул.
— Отборные части останутся охранять дворец, ваша светлость, как снаружи, так и внутри, а остальных… со временем можно и убрать. Но не сейчас.
— Хорошо, — сказал я величественно, — выполняйте.
В залах и переходах не ступить, чтобы не наткнуться на рослых и крепких здоровяков в броне и обвешанных оружием, дворец за пару дней принял прежний вид в том смысле, что трупы убрали, а разбитую мебель заменили, но обилие сверкающих доспехов говорит, что мы все еще готовы ко всему, что может замыслить Гиллеберд еще.
Когда все более-менее устаканилось, стражи доложили угрюмо, что ко мне просится на прием какой-то вельможа, с виду важный.
— Пусть войдет, — сказал я. — Но вы заглядывайте в дверь… Кто знает, вдруг Гиллеберд умеет принимать другие личины так, что даже я не различу?
— Ваша светлость!
— Пусть войдет, — повторил я.
Через порог переступил и низко поклонился вельможа в самом деле важный и осанистый, хотя и в простой одежде, только по холеному лицу можно угадать знатного придворного.
— Ваша светлость…
Я сказал обрадованно:
— Сэр Фридрих!.. Сенешаль, лорд малой печати!.. А где ваша роскошная золотая цепь?
Он посмотрел на меня исподлобья, губы дрогнули в сдержанной улыбке.
— На месте. Просто на всякий случай спрятал под рубаху.
— Разумно.
— Сэр Ричард, — произнес он церемонно и опустился на колени, — я готов выполнять ваши указания честно и ревностно, как исполнял приказы Его Величества короля Фальстронга.
Я сказал с великим облегчением:
— Ну, я не король Фальстронг, но тем более приятно такое слышать. К тому же вам вроде бы и подсказывать ничего не надо, сами знаете. Встаньте, сэр Фридрих. Вы же с Фальстронгом лет десять, не меньше?
— Двадцать четыре, — ответил он с достоинством.
— Господи, — сказал я с ужасом, — это же вечность! В общем, я лишь восстановил законность, ничего нового вводить не собираюсь, это не мое королевство, тут со своими владениями не знаю что делать… Я скоро вернусь в Савуази, как бы там не, понимаете?
Он вздохнул.
— Еще бы. Отчаянный вы человек, ваша светлость.
— Меня несет, — признался я, — а так вообще-то я ботаник, то есть книжник и червячок такой смирный. Сидел бы в норке, но когда вот так…
Он взглянул с удивлением, слабая улыбка тронула губы.
— Правда? А с виду не скажешь.
— Внешность обманчива, — сказал я, — в моем случае это на пользу, я и стараюсь выглядеть страшнее, чтоб уважали. Но это мало помогает, когда нужно везде успеть и везде подставить плечи под падающую кровлю.
Он чуть наклонил голову.
— Вы правы, но надо будет издать пару декретов, чтобы успокоить народ…
— Издайте, — предложил я. — Или хотя бы подготовьте вчерне, а я подтвердю.
Он покачал головой.
— Такие декреты надо подкреплять большой королевской печатью.
— А где она?
— У личного секретаря короля Фальстронга, — произнес он с непроницаемым лицом.
— У Клифтона Джонса?
— Да, ваша светлость.
Я спросило нетерпеливо:
— Где он? Я его видел мельком при взятии дворца, а потом он исчез. Нет ни среди живых, ни среди трупов.
Он ответил ровным голосом, но я уловил гордость за секретаря Фальстронга:
— Когда произошел переворот и король был убит, сэр Клифтон поспешно захватил печати и все важные бумаги и успел унести их из дворца…
— Ого, — сказал я с удовлетворением. — То-то послание принца Эразма не было скреплено большой королевской… И где сейчас Клифтон?
Он посмотрел на меня внимательно и произнес с расстановкой:
— Думаю, я могу послать за ним. Вы были другом покойного короля и наверняка продолжите его политику.
Вечером я вышел из кабинета и почти наткнулся на одетого в оранжевое немолодого человека с почтительно склоненной головой и толстой книгой в руках. Он стоял перед сэром Бальдфастом Бредли и что-то смиренно ему объяснял.
Сэр Бредли покачивал перед ним обнаженным мечом.
— Сэр Клифтон! — вскрикнул я.
Оба повернули в мою сторону головы. Клифтон Джонс, доверенный слуга Его Величества, его личный секретарь, поклонился со всем уважением.
— Ваша светлость…
— Давно здесь? — спросил я в нетерпении. — Сэр Бредли, наконец-то явилась ваша смена!.. Теперь он будет докладывать мне и вести личные дела правителя, а вы сосредоточитесь только на охране дворца… плюс особые поручения.
Сэр Бредли чуть поклонился, на личного секретаря Фальстронга взглянул с недоверием, но в голосе прозвучало явное облегчение:
— Спасибо, ваша светлость. Слава Господу, что сэр Клифтон на нашей стороне! А то я чувствовал, что не успеваю.
Я обратился к сэру Клифтону: