столу бежали две подкованные мыши.
На одном листке прямо посредине появилась картинка, в черно-белом варианте разыгрывались некие сцены, но слишком быстро, я не успевал уловить суть, но маг, похоже, понимает, хотя вроде бы внимательно читает совсем другое…
Листы вспархивали и ложились перед ним, а он с несколько презрительно самодовольным видом просматривал, делал движение либо бровью, либо пальцем, и листок моментально превращался в пепел, без всякого огня, либо улетучивался легким дымком.
Я спросил невольно:
– А вы хоть копии делаете?
Он вскинул брови.
– Это как? Ах да… Но зачем?
– Уничтоженного не вернуть, – напомнил я. – А если там те сведения, сейчас ненужные, но могут пригодиться через год-другой?
Он посмотрел на меня с явным недоумением.
– И что? Я ничего не забываю из прочитанного. Этому маги учатся в первую очередь.
Я пробормотал:
– Да? Тогда это меняет дело, извините… Хотя…
– Что?
– Но если там зашифровано что-то еще? В самом листке? Их у вас делают из вареных тряпок? Или пергамента?.. В любом случае, в самую структуру волокон можно вплести самые ценные заклинания, что не увидеть сразу…
Он остановился, подумал, посмотрел на меня с уважением.
– Вы либо маг… иной школы, либо у вас в королевстве знают больше. Мне, например, такое в голову не приходило, а я, скажу с гордостью, сильнейший в королевстве! По крайней мере из тех, кто живет в городах и общается с людьми. Как вы говорите, вплести заклинание в саму… структуру?
– Да, – сказал я, чувствуя, что вступил на скользкий путь импровизации. – Из чего бы ни состоял лист, на котором надписи, он только кажется сплошным! На самом деле, он из множества волокон, ну как веревка из сотен и тысяч волосков, а канат из тысячи веревок. Только здесь не канат, а тысячи канатов уложены в ряд и сдавлены так, что сверху видим только гладкую ровную поверхность…
Его лицо стало еще задумчивее.
– Вообще-то, – сказал он нехотя, – я видел как-то процесс производства бумаги… Отвратительное зрелище! Вытаскивают большой ком рыхлой массы и выжимают под прессом всю воду, а потом жмут и жмут до тех пор, пока не становится… тем, что становится. На самом деле там должны оставаться мелкие пустоты, вы правы… гм… а волоски можно закрутить определенным образом. Но я не представляю, как это сделать!
Я сказал с облегчением:
– Это вы не представляете, а вот маги прошлой эпохи могли не только представить, но и сделать. А вы наверняка потеряли кучу бесценных сведений. Это как сжечь весь сундук с сокровищами только потому, что не удалось вскрыть замок.
Он глубоко задумался, затем вздохнул и указал на карту.
– Что-то узнаете?
Я всматривался долго, наконец сказал с огорчением:
– Нет, никак себя там не вижу.
Он усмехнулся, повел обеими ладонями над столом.
– Всмотритесь лучше. Себя в самом деле увидеть трудно, хотя, конечно, если хорошо присмотреться… гм… а места знакомые? Горы, реки, большие озера?
Огромная карта застыла, как приклеенная, но на ней двигаются линии, цвета, все медленнее и медленнее, наконец все замерло. Я начал всматриваться и ощутил огромное облегчение, когда за Великим Хребтом увидел только примерные контуры десятка королевств с обозначением самых крупных городов.
– Честно говоря, – сказал я, делая голос как можно более огорченным, – я надеялся на большее… выходит, эти ваши сведения принесли те немногие, что перебирались через Великий Хребет по Перевалу? Ну, я там открыл левой ногой Тоннель под ним, так что только ленивый сейчас не бегает торговать в северные королевства. У вас здесь, как вижу, только Армландия, Фоссано, Шателлен и Гандерсгейм… Ах да, еще Турнедо… Это что, Варт Генц? Здесь должно быть королевство Гиксия, а Варт Генц чуть левее… А это что за надпись? У нас, когда знали, что в таком-то месте есть земли, но ничего о них не могли сказать, писали всегда: «Там водятся драконы». Да, неважные у вас землепроходцы. Простите, я имею в виду не вас лично, а все королевство…
Он помрачнел, губы поджались.
– Выходит, не такие уж мы и разные, – сказал он сухо.
– Это та же надпись? – спросил я. – Про драконов?
– Да. Только на древнем языке.
– А почему на древнем?
Он двинул плечами.
– Не интересовался. Традиция. Значит, вы все их прошли, раз знаете такие тонкости?
Я кивнул.
– Конечно. Я же говорю, дальше еще множество заселенных земель. Великое множество! Здесь не отмеченных.
Он проговорил медленно:
– Значит, вы из самых северных?
Что-то насторожило в его небрежно произнесенных словах, я беспечно отмахнулся.
– Нет, я из срединных королевств! Самых что ни есть срединных. Но я, как только удалось сорваться с места, сразу же ринулся в сторону Юга. Север меня не заинтересовал. Там, говорят, еще холоднее, чем было у нас.
Острый блеск в его глазах стал мягче, он кивнул, в голосе прозвучало понимание:
– Да, о Юге рассказывают много чудесного. Кстати, что у вас за конь и собака?
Я сказал как можно более натуральным голосом:
– Зайчик и Бобик. Конь Бобик, пес Зайчик… тьфу, конь Зайчик, а пес – Бобик. А что?
Он внимательно посмотрел мне в глаза.
– Вы что, не заметили в них ничего необычного? Не поверю.
Я развел руками.
– Наоборот, это все остальные кони и собаки здесь – необычные! Какие-то мелкие, бегают медленно, как улитки, быстро выдыхаются. А у нас в королевстве как раз самые что ни есть нормальные.
Я сосредоточился, создал чашку с горячим кофе и, как только появилась в ладони, сказал извиняющимся тоном:
– Простите, в дороге устал. Чтобы не растерять капли мудрости, что вы роняете, голова должна быть ясной!
Глава 15
Он не двигался, лицо отрешенно спокойное, но я ощутил, как начал нагреваться вокруг него воздух. На стеллажах затрепетали фолианты, вспыхнули и погасли свечи, но тут же зажглись снова.
– Интересно, – произнес он, – вот что значит дальние королевства… Мне природа этой магии незнакома.
Я охнул:
– Магии? Да вы что? Это все умеют! Никакая это не магия. У нас всякий, кто отправляется в дальнюю дорогу, должен уметь готовить себе сам пропитание.
– Таким образом?
– Ну конечно!
Он смотрел пристально, словно пытался поймать момент, где именно и как брешу, покачал головой.
– А что можете еще?
Я сказал виновато:
– Очень немного. Я был, если честно, плохим учеником. С моим ростом и моей статью как-то само собой лучше удавалось насчет мечей, копий, стрельбы из лука… Еще могу в кулачном.
– Покажите, – попросил он, – хотя бы немногое из того, что называете… не магией.
Я повернулся к столу.
– Сюда можно?
– Да, конечно…
Глаза его застыли в орбитах, когда я насоздавал сыра, ветчины, буженины, карбоната, а в завершение наполнил чашки мороженым. Правда, глиняные, до серебряных и золотых пока что руки не доходят, да и умения не хватает.
Он сразу ухватил самое главное: руки человеческие не могут резать так тонко и точно, ломтики абсолютно одинаковой толщины, да и вкус изумительный, все тает во рту, ни король, ни император такого даже не видели.
– Это у вас… – проговорил он чужим голосом, – могут… все?
Я гордо посмотрел, как он осторожно кладет на язык тончайшие ломтики неизвестных здесь сортов сыра, отборного карбоната, лицо сосредоточенное, все еще старается понять, как это делается, нащупать хотя бы зацепку.
– Не все, – ответил я с достоинством. – Только взрослые! А то детишки такого намолотят… И еще женщинам запрещено. Это чтоб сами готовили, не ленились. А мы, мужчины, часто в дороге…
Он спросил внезапно:
– А драконы у вас водятся?
Я удивился:
– У нас? Да ни одного!.. Это дальше, у соседей… даже не у них, а у их соседей, там да, там их много. А что, у вас в древних книгах про них нет? И вообще про наши северные королевства? Было бы интересно посмотреть, что у нас там было. А то как-то сохранилось совсем мало. А у вас столько книг…
Я в самом деле проговорил с благоговейным восторгом, потому что книги рукописные, каждый том – произведение искусства, каждая страница разрисована, каждая заглавная буква киноварная, переплеты из меди или латуни, самые простые из досок, обтянутых кожей редких зверей, а названия тиснены золотом…
Он скривился, как от зубной боли.
– Книги? Да, книги… Это мое мучение, мой соблазн, моя пытка…
Я придвинул к нему чашку с мороженым, там взбитые сливки с орешками, он принял в обе ладони, и снова взгляд стал сосредоточенным, но через некоторое время потух, а сам маг с разочарованным видом откинулся на спинку кресла.
– Не понравилось? – спросил я.
Он вскинул бровь.
– Шутите? Нет, это волшебно. Только я абсолютно не представляю, как вы это делаете! Ни малейших следов магии. Так не бывает, чтобы совсем бесследно. Это что-то иное… это такой уровень, что я даже не представляю… А книги, чтоб вы не думали, что я вычитываю старые секреты и пользуюсь, – безмолвствуют.
Я допил кофе и поставил чашку на стол. Маг повел бровью, чашка исчезла. Я сделал вид, что поверил, будто она сейчас распылена на атомы, спросил почтительно:
– А что не так с этими книгами?
– Видите ли, – произнес он с таким видом, словно у него отчаянно болят зубы, – здесь собраны самые древние… Их когда-то отыскали глубоко под землей в запечатанной наглухо пещере. Предполагается, что в них ключи к неземному могуществу. Нашедшие продали магам, а те спешно принялись выискивать тайны… Погибли все. Потом погибли те, кто принял их и тоже пытался прочесть. Потом еще более знающие… Наконец их передали в Верховный Клан Магов, который объединяет магов…
– Да-да, мне говорили об этих книгах… Так это именно они? Они хранятся у вас?
– Да, – Дрескер печально вздохнул, – это именно они, книги Бутоттилы и другие книги древних магов.
– А нельзя как-то снять те заклятия?
Он рассеянно щелкнул пальцами, к нам подбежал массивный стол, где наготове толстый фолиант в переплете из красной меди. Название выпуклыми буквами, но меняется с такой скоростью, что я едва успевал заметить отдельные буквы.