…однако мне эти драки осточертели, в самом деле становлюсь миротворцем и гуманистом, потому просто отразил его бешеный удар, а мой тяжелый двуручник тут же рассек ему голову до нижней челюсти. Белый мозг, почему-то называемый серым, сразу стал красным, красиво потек по обе стороны лезвия.
Среди придворных послышались ахи, но ни одна дама не рухнула в обморок, напротив, проталкиваются вперед, в группе лорда Хорнельдона еще смотрят оцепенело, не веря, что все случилось настолько быстро, так не бывает, а я брезгливо вытер лезвие об одежду Суллинга, оставляя длинные красные полосы. Под его трупом быстро расплывается лужа красной горячей крови, от нее поднимается приятный такой пар…
Я осмотрел лезвие, не осталось ли пятнышка, задержал меч в руке.
– У этого дурака, – сказал я громко, – могли быть друзья, они бывают даже у полных идиотов, так что если есть желающие вступиться за его честь… прошу!
На меня смотрели с испуганным недоумением, я подождал чуть и, подойдя к группе воинов барона Унгера, с поклоном протянул меч Гриммельсдэну.
– Благодарю вас, сэр, вы помогли спасти мою честь.
Он взял меч со вздохом, лицо мрачно, буркнул:
– Признаться, я не думал, что все будет так драматично. Однако что сделано, то сделано.
Воины смотрели на меня с угрюмой злобой. Я надменно обвел их взглядом, все ниже меня ростом, что и понятно, плюс я вообще-то и пошире в плечах, а руки мои толще почти вдвое. И хотя стараюсь выглядеть доброжелательным, человек с улыбкой нравится всем, но сейчас, похоже, у меня совсем другое выражение.
– Рад, – произнес я холодно и с должной долей высокомерия, как надлежит произносить слова настоящему лорду, – что вы поняли.
Я вернулся к Ашворду, взял его под руку.
– Дорогой сэр Ашворд, продолжим нашу беседу, так грубо прерванную на минутку, о поэзии минизингеров…
Он мгновение смотрел ошалело, потом вздрогнул и сказал громко:
– Вы глубоко правы, утверждая, что барды аррулистической ветви точнее рифмуют, чем керунисты, для которых важнее словесные кружева…
Мы пошли к выходу из зала, перед нами расступались поспешно и почтительно. Группа барона Унгера, к счастью, осталась в сторонке, иначе даже не знаю, что произошло бы. При всей улыбчивости все еще киплю и попер бы напролом, а там будь что будет, сейчас я не политик, а человек, что вышел из пещеры и обвел угрюмым взглядом мир: теперь я здесь хозяин!
Стражи почтительно распахнули передо мной двери. Ашворд задрал нос и вышел с таким видом, словно солнце светит ему одному.
Навстречу со стороны королевских конюшен поспешил к нам навстречу человек, в котором всякий узнал бы старшего конюха.
– Сэр Ричард, ваши спутники уже оседлали коней!
– Иду-иду, – ответил я.
Ашворд спросил встревоженно:
– Вы куда это собрались?
Я ответил откровенно:
– Нам лучше бы убраться подальше на прогулку, когда от короля выйдет барон Унгер. Думаю, он вспылит… лучше нам увидеться, когда остынет и начнет думать более здраво.
Ашворд покачал головой, взгляд стал очень серьезен.
– Сэр Ричард, скажу откровенно… вы мне этим поступком очень понравились, как и всем нашим, люди барона Унгера ведут себя отвратительно, чувствуя безнаказанность. Но за вашу жизнь теперь никто не даст и стертой монеты.
– Придется столкнуться с этим бароном?
Он кивнул.
– Да, убийство Суллинга заденет его самолюбие. Но главное не в нем, сэр Ричард…
– ???
– Хорнельдон, – произнес он тихо.
От его слов и вида повеяло смертельным холодом. Я зябко передернул плечами, но заставил замороженные губы растянуться в улыбке.
– Бог не выдаст, – ответил я как можно спокойнее, – свинья не съест! А Бог вроде бы с нами.
– Где вас искать?
– Проедемся чуть по городу, – сообщил я. – К вечеру вернемся. Нам завтра возвращаться, надо спешить.
Он охнул:
– Завтра?
Я виновато развел руками.
– Понимаю, событие такого масштаба… Но я приехал без всякой подготовки. По-глупому, можно сказать. Увидел, что смогу выкроить недельку, вот и… понимаете, там у нас война…
Он отступил на шаг, оглядел меня внимательно.
– Ах да, вы же человек войны, теперь вижу. За улыбкой прячется волчий оскал, да?
– Не совсем, – ответил я. – С другой стороны, я не рядовой рыцарь, так что понимаете…
За деревьями послышался стук копыт, выметнулись на великолепных конях сэр Торкилстон и Ордоньес, оба довольные, смеющиеся.
Ордоньес прокричал с ходу:
– Ваша светлость, по велению Его Величества нам подобрали лучших коней! Хотели и вам, но кто сравнится с вашим черным зверем?
– Где он? – спросил я.
– К нему боятся подойти, – сообщил Торкилстон с ухмылкой. – Кормят подковами, держа на лопате… Так он и лопаты жрет, когда ухватит. Там народу собралось!
Я вздохнул.
– Ладно, пока еще седлать не разучился.
Глава 17
Бобик увязался с нами, Ашворд тоже велел подать ему коня, дескать, король голову снимет, если с нами что случится или нас плохо примут в городе.
Народ при виде ужасающего черного пса с багровыми глазами бросался в стороны, женщины приседали до земли и закрывали голову руками.
Ордоньес сразу начал присматриваться к женщинам, Торкилстон к городской страже, ее вооружению, а я слушал пространный рассказ Ашворда о самом королевстве Вестготия, что образовалось, как говорят древние легенды, из экипажа разбившегося о рифы корабля. Спаслось всего пятеро: двое мужчин и три женщины, их потомство и составило первое поселение, а уже через два-три поколения самые свободолюбивые начали забирать жен и уходить в неведомую даль, где и основывали свои города.
Я кивал, слушая внимательно. Это и понятно, через пару столетий их должно быть уже несколько миллионов. Отселяться стало некуда: с одной стороны океан, с другой – горы, так что либо воевать за пространство для своих детей, либо найти способы уживаться.
К счастью, здесь прошло не так много времени от начала их мира до столкновения племен, все еще помнили о кровном родстве и могли проследить родословную каждого ребенка до первопоселенцев, так что все-таки после недолгих боев и стычек сумели, по словам сэра Ашворда, выработать некий общий кодекс.
С той поры менялись только короли, чаще всего власть передавалась по наследству. Иногда случались дворцовые перевороты, иногда династия пресекалась по естественным причинам, но больших войн не случалось. Главное же, в отличие от Орифламме королевство Вестготия составляет из себя единое целое. Множество графств, баронств и четыре герцогства беспрекословно подчинены королевской власти, хотя, конечно, обладают и определенной долей независимости, что королю только на руку, не королевское дело решать на местах еще и мелкие вопросы.
Я слушал внимательно, не забывая рассматривать великолепный город, не потемкинская ли деревня, все слишком красиво, жители одеты чисто и нарядно, у женщин округлые бока и румяные щечки.
– У вас просто рай, – пробормотал я. – Знали бы, какие войны гремят по всему миру…
Он опустил голову, я чувствовал, как он колеблется, затем взглянул чуть искоса.
– Сэр Ричард… вообще-то мы некоторое представление имеем…
Я насторожился, но изобразил на лице довольную улыбку:
– Правда? Это же прекрасно, когда есть доступ к информации!.. Это платформа для взаимопонимания как в обществе, так и между королевствами.
Он сказал поспешно:
– Но эти знания, как бы сказать, весьма хаотичны.
– Лазутчики не слишком квалифицированны? – спросил я.
Он покачал головой.
– Увы, это было бы слишком сложно. Мы отделены такими горами…
– А как?
– Магические зеркала, – произнес он нехотя, словно выдавая великую тайну, хотя на самом деле, если подумать, то так и есть. – Маги иногда видят в них места, что далеко за нашими пределами…
Сердце мое застучало чаще.
– Ого! Тогда у вас бесценный источник сведений!
Он устало отмахнулся.
– В основном мусор. Если бы можно было видеть то, что хочется… а там смотрят на то, что удается. А большую часть населения составляют простолюдины, сэр Ричард. В то же время важные решения принимаются в королевских дворцах.
Я спросил с сочувствием:
– И что же, в королевские дворцы не заглядывали?
– Бывает и такое, – ответил он нехотя, – но о чем больше всего говорят правители? Об интригах, заговорах, возвышении одних лордов, сдерживании других… Еще о женщинах. А о войнах только вскользь, как о самом обыденном. Но это поразило нас больше всего.
– У вас просто рай! – воскликнул я.
Он покосился на меня, выражение странное, словно не решается, сказать ли нечто компрометирующее, наконец проронил осторожно:
– Да, совершенно с вами согласен, дорогой лорд. Правда, надо к этой благостной картине счастливого королевства добавить несколько мазков, что сделают его более реалистичным…
– Давайте, – разрешил я бодро. – Уверен, это не испортит общего вида цветущей красоты.
– Народ расселился везде и всюду, – сказал он, – за исключением некоторых опасных областей, границы которых определили методом тыка, и с тех пор туда никто не суется. За исключением, конечно, совсем уж сумасшедших, которые, понятно, оттуда не возвращаются.
– Что насчет Края? – поинтересовался я. – Вы не пробовали прорубить вниз ступеньки?
Он покачал головой.
– Туда не любят приближаться. С нашей стороны просто обрыв, но с той в стене поселились гарпии, горгульи, даже мелкие драконы.
Я кивнул.
– В стенах ущелий любят селиться всякие… ласточки.
– Иначе, – сказал он, – связь между нашими королевствами удалось бы как-то наладить и без морского пути. А так в остальном все в самом деле терпимо. В низине между холмами Фиолетовых Мхов существует странное болото, что с годами не высыхает, как все болота, а медленно расширяется. Оттуда по ночам выходят огромные ящерицы и охотятся на лесную дичь, а в последние годы начали нападать и на скот. Еще есть опасные места в непроходимых лесах, а также целиком нехороша Темная Роща. Деревья в ней черные, листья такого же цвета, тяжелые, как из железа, но в том лесу своя жизнь, свои звери. К счастью, наружу никогда не выходят.