Оба уставились с любопытством, один сказал беспечно:
— Ого, какой здоровенный!.. Это он выбил зубы сэру Скотту?
Второй сказал с пьяной лихостью:
— Я бы сам их выбил. Если бы меня тронули… Или тебя!
Первый чуть-чуть поклонился, да и то едва удержался на ногах.
— Сэр… к вашим услугам Карл Теодор Кёрнер и Отто Людвиг. Он Карл, а я Отто…
Второй возразил:
— Ты чего? Это я Отто!
Первый спросил с сомнением:
— Ты уверен?.. А чего тогда к моей жене ходил, если не ты Карл?
Второй вздрогнул:
— Правда? Может быть, я и в самом деле Карл…
Оба захохотали, очень довольные, хлопали друг друга по плечам и спинам. Не оглядываясь, я видел, как из той же боковой двери в стене дворца-замка вышел человек в оранжево-черном, к нему подошли трое дворян, но он покачал головой и быстро направился в мою сторону.
Я обернулся.
— Сэр Джонс?
Клифтон коротко и очень по-деловому поклонился.
— Его Величество просит посетить его в личных покоях. Если ваша светлость позволит, я провожу.
— С превеликим удовольствием!
Сэры Карл и Отто моментально посерьезнели, уловив такие непривычные слова из королевских уст, как «просит» и «в личных покоях», а я пошел за Клифтоном, что идет уверенно, готовый и оттолкнуть с пути зазевавшегося придворного, что значит, точно не из простолюдинов, об этом говорит не только «сэр», но и уверенные манеры и твердый шаг.
На этот раз прошли через зал вдоль стены за спинами тех, кто наблюдает за танцующими, дальше двигались узким коридором, больше похожим на суставы ревматика: изломанным и раздутым на изгибах, зато в таком, как легко догадаться, удобно отбиваться от внезапного нападения.
Могучие часовые с короткими мечами в ножнах молча подтверждают, что я прав, король выбрал личные покои со знанием дела в самом защищенном месте.
Сами покои обставлены с варварской роскошью, хотя мне показалось, что Фальстронг к этому отношения не имеет. Ну налепили везде золота на стены, ну и налепили, ну стол с золотыми ножками, ну и пусть, мужчина на такие мелочи внимания не обращает, а настоящий король — тем более.
— Садитесь, сэр Ричард, — пригласил он и указал на кресло. — Не удивляйтесь нашим пирам и танцам. После тяжелых лет народу необходимо веселье.
— Я понимаю, Ваше Величество. Кстати, у вас их не так уж и много пируют.
Он удивился.
— В самом деле?
— Видели бы вы Сен-Мари, — пояснил я.
Он спросил заинтересованно:
— И что там?
Я сказал с тяжелым вздохом:
— Они живут пирами! Как будто… Я даже не знаю… Голодали, что ли? Так нет же, край всегда был богатый.
— И трудностей не было, — переспросил он с удивлением, — а веселятся, как будто последний день живут? Да, это понять трудно.
Я опустился в кресло, Фальстронг чуть наклонился из своего, впиваясь в мое лицо быстрыми и очень живыми глазами.
— Что на самом деле привело вас к нам, сэр Ричард? Я теряюсь в догадках. И все мои советники ломают головы.
Я криво ухмыльнулся.
— Неужели безуспешно?
— Представьте себе!
— Гнать таких из советников, — ответил я. — У меня же все на лбу написано. Льстят вам, Ваше Величество. Мол, они не догадались, а вот вы сразу…
Он чуть растянул губы в осторожной улыбке.
— Да у меня только предположения. А вы либо укрепите их, либо развеете. А я скажу, что именно так и думал.
Я вздохнул.
— Ваше Величество, я предпочел бы прибыть в ваш стольный град именно на танцы. Увы, государственные дела не оставляют времени даже на утехи…
Он отшатнулся в удивлении.
— Совсем?
Я вяло поморщился.
— Ну, не считать же служанок, прачек, белошвеек, фрейлин… нет, фрейлин не трогаю, ну их, лучше уж кухарки…
Он понимающе кивнул.
— Да, кухарки лучше. Есть за что взяться. Сам не люблю изящных. Значит, какие-то сложности?
— Увы, — сказал я. — Здесь уже знают, что я еще и фюрст, в мои владения отныне входят острова в океане, их несколько сотен! Сейчас спешно строится огромный флот, мы покорим мир… и вы сделали очень мудрый шаг, прислав столь представительное посольство и предложив помощь…
Он слушал внимательно, кивал, когда я хвастался, лишь чуть нахмурился, едва я упомянул, что предложил помощь, его посол на самом деле говорил не о помощи, а об участии в некоторых проектах, естественно, взаимовыгодных, это несколько другое…
— В общем, — закончил я, — в самое неподходящее время, когда все мое внимание и все силы сосредоточены в Сен-Мари… и не просто в Сен-Мари, а на дальнем его побережье, где та самая грандиозная стройка… в мою Армландию, где я гроссграф, с тыла вторгся король Гиллеберд из Турнедо!
Он вздрогнул, его глаза расширились, и в молчании он смотрел на меня долго и внимательно. Я видел, как в его мозгу прокручиваются сотни вариантов ответа.
— Да, — произнес он медленно, — это в самом деле новость. Хотя мы и граничим с Турнедо, однако их королевство вытянуто, как большая толстая рыбина, мы касаемся хвоста, а ваша Армландия — головы. Потому эти новости до нас еще не дошли…
— Да, — согласился я, — он долго и умело сосредотачивал большую массу войск у своих южных границ, как вы образно сказали, у головы, а потом внезапно и без предупреждения… без объявления войны!.. перешел границу и ускоренным маршем двинулся в глубь моих земель!
Он подумал, осторожно взглянул на меня, помолчал, я видел, как выбирает из всех ответов самый осторожный, никто не хочет быть втянутым в чужие неприятности.
— И что вы намерены предпринять? — спросил он.
— Дать отпор, — ответил я твердо.
— Как?
— Еще не знаю, — сказал я откровенно. — Надеюсь, мудрость Вашего Величества окажет мне добрую услугу и поможет в моих делах!
Он чуть наклонил голову, не сводя с меня оценивающего взгляда.
— Говорите вы хорошо, — произнес он. — Вроде бы грубо и по-солдатски, но в то же время умело льстите, что значит, вы не только великий воин, каким слывете, но уже знаете, как завоевывать расположение людей, влиять на них и управлять ими.
— Ваше Величество! — вскрикнул я шокированно. — Даже не знаю, что и сказать…
— И не говорите, — посоветовал он. — Мы оба знаем, что и как на самом деле. Теперь об этом… инциденте. Я лично встречался с Гиллебердом несколько раз, когда подписывали некоторые договоры, и хотя последний раз это было лет восемь назад… у меня осталось впечатление, что он до самой смерти будет крепко держать власть в руках и не сделает ничего опрометчивого. Он умен и очень осторожен. Если уж решился вторгнуться в Армландию… гм… то он наверняка знал, что захватит ее без малейшего сопротивления!
Я сказал угрюмо:
— Сопротивление будет. Отчаянное! Но, увы, его недостаточно, вы правы. Я увел почти всех рыцарей в Сен-Мари. Там нами захвачено, как вам уже докладывали, богатейшее королевство…
Он прервал меня:
— Но вы не укрепили тылы, это большая ошибка. Да-да, это свойственно молодости — смотреть только вперед, в то время как старики смотрят больше на пройденное… но правители должны видеть все спереди, сзади, с боков и сверху! Желательно и под землей хотя бы на пять-семь футов!
Я опустил голову.
— Да, это была ошибка. Но я хочу ее исправить. Неужели это совсем-совсем невозможно?..
Он сказал с сочувствием:
— Боюсь, что нет. Гиллеберд не стал бы вводить войска в Армландию, будь у вас хоть один шанс из ста выбить его обратно. Он очень расчетлив! Я другого такого расчетливого и просчитывающего все ходы наперед просто не знаю… Ладно, теперь о вашем приезде. Что вы хотите услышать от меня?
Я развел руками.
— Что вы вступите со мной в союз. Что мы с трех сторон нападем… не на Армландию, пусть уж Гиллеберд вводит туда войска, а на… Турнедо!.. Захватим и… разделим.
Он отшатнулся, смотрел остановившимися глазами, затем переспросил:
— С трех сторон… Поясните?
— С северной части — вы, — сказал я, — с южной, то есть со стороны Армландии, — я с местными баронами, у некоторых еще сохранились дружины… еще и соберу ополчение…
— Всего-то?
— И сейчас в Армландию спешат войска короля Барбароссы, — ответил я.
Он посмотрел на меня остро.
— А ему зачем? Армландия для него давно потеряна. Ему какое дело?
— Он рыцарь, — ответил я и отвел взгляд, чтобы в этот момент не смотреть ему в лицо.
— И что?
— А я его вассал.
Он хмыкнул.
— Вы? У которого земель и людей больше, чем у Барбароссы?
— Да, — ответил я с достоинством. — Его Величество король Барбаросса является моим сюзереном и по долгу клятвы придет на помощь своему вассалу!
Он покачал головой.
— Как удобно, оказывается, на время смирить гордость и не объявлять о своей независимости! Или вы не из хитрости, а в самом деле настолько почитаете Барбароссу?
— Если честно, — сказал я, — он мне нравится, даже очень. Я сам всегда явлюсь к нему по первому же зову… и даже без зова, если ему будет нужна помощь, а он окажется слишком гордым, чтобы о ней попросить.
Он вздохнул, посмотрел на меня ясными глазами, настольно полными сочувствия, что часть его вполне может быть искренним.
— Ваша верность ему поразительна… И сами вы удивительный человек. Сюда редко и трудно доходят новости, но то, что я слышал о вас и ваших успехах, должен признаться, потрясает. Однако то, что вы предлагаете сейчас, весьма серьезно. И пока не вижу ответа на самый важный вопрос…
Он умолк, глаза смотрят выжидающе, я помедлил, но он молчит, я спросил наконец в нетерпении:
— Какой вопрос? Вы ничего не спрашивали.
— Очень важный вопрос, — повторил он и сказал веско и раздельно: — А зачем… нам… ввязываться… в войну?
Я стиснул челюсти, сейчас самое важное — не упустить ни одной детали, иначе проигрыш уже ничем не отыграть.
— Ваше Величество знает, — сказал я, — что я отыскал Тоннель Древних под Великим Хребтом и вышел на ту сторону, а там обнаружилось удивительно роскошное, богатое и просвещенное королевство! Но нам недостаточно было всего лишь захватить его. Я, как уже говорил, начал сейчас строить огромный флот, чтобы перебраться на ту сторону океана и продолжить наши завоевания. Ваше Величество, скажу вам по секрету, у меня на том берегу настоящий маркизат, пожалованный мне местным королем. Да-да, на Южном материке! И корабли, очень большие корабли, здесь таких никто не видел, я отправил оттуда, с Юга!.. Они сейчас охраняют берега моего Сен-Мари от пиратов. Это все будет и вашим, Ваше Величество. Варт Генц не имеет выхода к морю, но через нас у н