Второй гном, смутно знакомый вроде, но с ним в прошлый раз я не общался, поглядывал на меня хмуро и с неприязнью.
— Он и тогда, — проворчал он густым голосом, — слишком уж рисковал…
Я сказал вежливо:
— То, что другим кажется бессмысленным риском, на самом деле точный и хорошо просчитанный замысел, господин… э-э… простите, не услышал ваше наверняка прекрасное, как вы сами, имя. А я как истинный и чистокровный гном всегда рачительно и осторожно высматриваю, как бы и где бы, если вы правильно меня понимаете!.. Благородный Атарк помнит меня молодым и вроде бы бесшабашным рыцарем, но я уже давно не то, что было и плясало…
Нас усадили за стол рядышком, и хотя пир продолжился, надо же допраздновать пленение страшного терьярдера, однако все поглядывали в нашу с Атарком сторону.
Как я понял, он тоже продвинулся по лестнице гномьей иерархии, и хотя у них все обставлено не так пышно, а сословных различий нет вообще, но Атарк, чувствуется, немалый вождь. Если не самый немалый.
Урант возделся во весь свой громадный гномий рост и, вскинув кубок, мощно провозгласил тост за победу над чудовищем, столько тысячелетий досаждавшим гномам одним своим присутствием.
Глава 2
Гномы орали и победно вздымали чаши, повернувшись ко мне. Я поднялся с кубком в руке, оглядел всех весело и по-гномьи основательно.
— Дорогие сородичи!.. Мы закончили одно неприятное дело, с которым не могли справиться наши предки, а это говорит о том, что мы, нынешние гномы, не уступаем тем, о которых ходит столько легенд!.. Я счастлив, что мои скромные усилия помогли вам не только победить, но и взять в плен эту могучую тварь для дальнейшего использования в народном хозяйстве.
Гномы заорали еще громче, морды — довольные и даже счастливые. Я повернулся к молча слушающему Атарку.
— Мой великий и благородный друг, который меня знает много лет, как и я его, подтвердит, что я верный друг и всегда выполняю все наши договоры. И даже больше, так сказать… это чтоб не чувствовать себя в долгу. Сейчас я уже не простой рыцарь, как тогда, а властелин огромной армии… даже трех армий, во главе которых стоят могущественные короли…
Все распахнули рты, Атарк же перебил бесцеремонно:
— Постой-постой… я много от тебя ждал, но не такой прыти! Трех армий?
— Да, — ответил я. — Возможно, вы не знаете, что там наверху три могучих королевства пошли войной на четвертое, очень гадкое и нехорошее…
Он остановил меня властным жестом.
— Нам нет дела, что творят люди, и вообще что там у вас за королевства. Для нас вы все — просто люди.
Я сказал с восторгом:
— Насколько же гуманный и замечательный принцип!.. «Просто люди» — как гениально сказано… Эх, когда же дождемся, чтобы все человечество и гномство слились в единую семью народов, где не будет различий по расе, вере или способу совокупления!.. Но, увы, пока этого еще нет, будем эту светлую гномью мечту воплощать медленно, осторожно и без перегибов.
Теперь уже Урант, что наверняка знает кое-что о происходящем наверху, спросил настороженно:
— Стой-стой, а ты, значит… над теми королями?
Гномы довольно загудели, их вожак поймал меня на лжи, но я спокойно кивнул.
— Совершенно верно. Они у меня, можно сказать, мальчики. На побегушках. Ну там подать, принести, отнести… Так вот говорю, что я все тот же, что и тогда с Атарком, но теперь могу намного больше. И, помня свою всегдашнюю странную любовь к трудолюбивым гномам, я хочу заключить с вами прочный и нерушимый союз.
Атарк скептически оттопырил губу.
— Ну-ну… золота хочешь?
Я отмахнулся.
— Что золото, когда я сам золото?.. И сердце у меня золотое. И душа. Я хочу союз и дружбу, чтобы отныне гномы пользовались для людей полной неприкосновенностью, а люди — для гномов. В моем королевстве гномы не будут прятаться, их дома будут и на поверхности, а руду будут добывать открыто, а не тайком в подземных норах.
Гномы загудели, а Урант сказал скептически:
— Ну-ну, говори. Так тебе и поверят. Как будто не знаем людскую натуру. И вообще… зачем это тебе? В чем хитрость?
Я кивнул, посмотрел открыто.
— Скажу честно, хитрость есть. И немалая. Если будете добывать руду открыто и без помех со стороны людей или всяких там терьярдеров, то добудете ее намного больше. Начнете ковать мечи и доспехи на поверхности — снизите себестоимость за счет издержек. Нам выгоднее покупать дешевле, разве не ясно?.. Часть наших кузнецов и оружейников разорится и бросит это дело, это хорошо, мне лесорубов недостает и плотников, корабли строю… В общем, я просто заинтересован как умелый хозяйственник! А я еще та цаца, всем гномам гном.
Он посмотрел исподлобья.
— Да? А почему же раньше все старались истребить наше племя? Да и сейчас, как только увидят…
— Я не все, — ответил я гордо.
— Чем ты лучше?
— Я же сказал, — напомнил я, — я сам золотце еще то! Даже блещу. Меня здесь не было, вот и творилось всякое непотребство. Зато когда моя власть укрепится, все будет по-новому. В древние времена люди были слабые, а у гномов были целые королевства! Страшно, вот и воевали с вами. Сейчас вы под землей, а это нехорошо. Вас надо спасать как исчезающие виды. Я уже присмотрел для вас Опаловую гору, и ее окрестности… гм… можно бы выделить вам для поселения. С запретом людям пересекать границу! Вам будет можно выходить и оттуда, бывать в городах и селах людей. А людям запретим, чтобы не искажали ваш уклад и ваши священные нравы в резервациях.
Долгое молчание было ответом, наконец Атарк спросил с недоверием:
— Опаловую? Ту самую? Нам?
— Да, — подтвердил я. — Открыто! Не таясь. Как и мы, когда разрабатываем всякое-разное.
Он покосился на своих, те молчат, сопят, оправдывая репутацию существ серьезных и глубокомысленных, что ничего с бухты-барахты не решают.
— Это надо подумать, — сказал наконец Атарк. — И обмозговать.
— Мозгуйте, — согласился я, — у вас мозги настоящие, тяжелые, добротные, такие и мыслят медленно и основательно. Не эльфы какие-то, которым все ха-ха, а то и вовсе хи-хи.
Атарк повернулся ко мне всем корпусом и посмотрел в упор тяжелым, как Великий Хребет, взглядом.
— Не хитри, — прорычал он мощно, — говори сразу, что хочешь? Не поверю, что вот так из-за доброты своей душевной, ха-ха, смотрите на него, красавца!
— Красавца, — подтвердил я с достоинством. — И как раз из-за бесконечной душевной доброты и ничего более!.. Я вот весь такой, я же гном в душе, разве не видно?.. А кое-где и снаружи. Потому и бьюсь, как рыба об лед, за гномство, за гномьи принципы и гномье виденье действительности, что единственно правильное и верное!.. Хотя, конечно…
Гномы слушали внимательно, стараясь ничего не упустить, Атарк же сразу ухватился за последние слова:
— Ага, вот и пошли это «хотя»! Ну-ну?
Я пожал плечами.
— Я отдаю вам Опаловую гору задаром, вы же свои, однако меня не поймут мои рыцари, я же все-таки их вождь, обязан и о них заботиться, защищать всякие там их интересы!.. Потому я придумал, как сделать так, чтобы и мои лорды увидели, какие вы замечательные, как помогаете в войне с преступным режимом узурпатора и захватчика, посмевшего и дерзнувшего, и тогда все скажут, что да, гномам нужно отдать эту гору, раз им нужнее.
Гномы молчали, сразу потускнев, Атарк сказал твердо:
— Извини, дорогой друг, но такое не по нам. Мы, гномы, хоть и недолюбливаем вас, но никогда не воевали против людей!
Я напомнил:
— Говорят, вы часто пакостите людям!
Он нахмурился.
— Пакостить — одно, воевать — другое. Да и пакость ли — еще надо разбираться. Когда гном сопрет кувшин молока, а взамен оставит кусочек золота — пакость ли? А если кого в болото заведет или в ловушку, то неча у нас в сараях шарить, все ломать, клады искать.
— Ладно-ладно, — сказал я нетерпеливо, — зато подумай про Опаловую гору.
Он вздохнул.
— Подумал. И все мы подумали. И решили. Хоть мы и жадные, как вы считаете, до всяких драгоценных камешков, но все равно… воевать с людьми не будем. Это наше древнее правило, мы его никогда не нарушали.
Сердце мое сжалось в комок, в животе болезненно дернулось.
— Атарк… подумай! Я знаю, драгоценности вам нужны не для красоты, вы умеете из них извлекать нечто… А там целая гора!.. На сто лет хватит рыться в ее недрах. А то и на тысячу!
Он покачал головой.
— Мы сказали — нет. Ты пей, мы все-таки отмечаем победу над терьярдером, а ты не просто чуточку помог, как скромно говоришь, а ты почти все сделал!.. Ты все равно наш друг отныне.
Гномы оживились, снова шумно сдвигали чаши над столом, проливая вино, пили, ели, орали песни, бахвалились отвагой и силой. Атарк и Урант как будто чувствуют вину, что отказали мне в таком важном для меня деле, ухаживают и подливают в кубок лично, выказывая высшую степень уважения к гостю.
На пятом или шестом кубке в одурманенный, но постоянно бешено работающий мозг над этой идеей пришла новая ослепительная мысль.
— Погоди, — сказал я им обоим, — вы абсолютно правы. Вам не стоит воевать против людей, раз для вас это не армландцы, торнедцы или фоссане, а просто люди… однако вы можете оказать мне одну небольшую услугу.
Атарк сразу же исполнился подозрительности, лицо стало мрачным и суровым.
— Что ты задумал?
— От вас потребуется пустячок, — сказал я. — Совсем-совсем. Именно по вашей части.
Он уточнил хмуро:
— Что, воевать не придется?
Я помотал головой.
— Даже забудьте про оружие. Вам вообще не надо подниматься наверх…
Атарк подумал, Урант его дважды пихнул в бок, наконец Атарк проговорил с сомнением:
— Так что там насчет Опаловой горы?
Глава 3
На обратном пути я останавливался перевести дыхание всего дважды, наконец поднялся по тайной лестнице и вышел в первый подвал, где из стены торчат крюки, а на цепях можно удерживать мамонтов, затем в средний, и наконец вышел в хмурое утро. Солнца не видать за низкими тучами, воздух после раскаленных подземелий особенно сырой и х