мали о войнах. Кто только пискнет – сразу на виселицу. Или на кол, чтоб дольше мучились. Могу в ассортимент добавить еще плаху, а также дам право выбора между ними. У человека должна быть возможность выбирать!
Он подумал, перекрестился и сказал благочестиво:
– Дай Бог вам здоровья и сил! Таких вообще нужно сжигать прилюдно на площадях, чтоб и детям ихним воевать не хотелось!
– Подумаем, – пообещал я. – А теперь вот что… Я заметил, что рубщики камня простаивают из-за обоза.
Он сказал поспешно:
– Далеко возить! А из волов неважные скакуны – вскачь ну никак.
– Верно заметил, – одобрил я. – Потому глыбы временно разрешаю складировать двумя рядами вдоль тоннеля. Там широко, телеги пройдут. А потом и эти камни вывезем.
Он перекрестился, просветлел.
– Господи, как я сам не додумался?
– Демократии на вас нет, – проворчал я. – Привыкли, что лорд обо всем думает!
Он спросил опасливо:
– А что такое… демократия?
– А вот введу, – пригрозил я, – наплачетесь! Вспомните потерянное время нынешней невинности.
– Это как?
– Демократия, – объяснил я, – когда не лорд, а сами себя подгоняете и жилы еще так рвете!
В четыре смены по шесть часов, подводы тоже двигаются безостановочно. Бригады с великим энтузиазмом рубят камень, грузчики поднимают глыбы на телеги, возчики тут же начинают настегивать волов. Почти двадцать миль приходится вывозить камни по тоннелю, хотя после моего распоряжения складировать и вдоль стен, но так, чтобы не мешать движению, скорость работы возросла.
К Тоннелю прибыли Растер и барон Альбрехт, Макса из моего приближенного круга советников оставили в крепости, зато возложили на его плечи все, что только можно.
Бригадиры камнерубов и мастер Маргулер поглядывали с вопросом в глазах, но помалкивали, только подгоняли рабочих: я пообещал всем щедрую премию, как только пробьют дорогу на ту сторону.
Рыцари толпились у расчищенного зева в недра Хребта, крестились, хватались за кресты и опасливо всматривались в темноту.
Сэр Растер с изумлением оглядел горы отколотого камня по обе стороны от входа в тоннель.
– Надо же, сколько надолбили… Хорошо платите, сэр Ричард?
– Хорошо, – подтвердил я. – Хотите помахать киркой? Можно подработать.
Он звучно захохотал.
– Нет уж, я догадываюсь, что мне и другая работа найдется.
– Найдется, – подтвердил я.
– И скоро, – закончил он.
– Раньше, чем вы думаете, – заверил я.
В глазах Растера вспыхнули звезды, а на лицо пал багровый отсвет будущих пожаров.
– Скорее бы, – сказал он с чувством. – А то застоялся я что-то. В моем возрасте нужно почаще разминать кости и гонять кровь туды-сюды, туды-сюды.
Барон Альбрехт оглядел груды валунов по обе стороны тоннеля.
– Здесь не все…. Отсюда?
– Треть привезли с той стороны, – ответил я.
– Значит, уже скоро?
– Надеюсь. Но с той стороны могло навалить больше камней. Или там в яме могло образоваться озеро расплавленного камня. Тогда нам пробиваться и пробиваться.
Он сказал утешающе:
– Ничего, зато все наши войска подойдут! А то король Кейдан в самом деле бросит сюда все войска. У него, говорят, есть всякие колдовские штуки, переданные ему императором с Юга. Одни у него охраняют дворец, другие применяет в сражениях.
Я стиснул челюсти.
– Для того здесь и охрана такая, чтобы никто на той стороне не узнал о Тоннеле.
– И на этой, кстати.
– Да, – подтвердил я. – Не знаю, кто за кем шпионит, но я предпочитаю перестраховаться. Пусть даже армландские лорды не знают до поры до времени.
От Макса из крепости прибыло сообщение, что все верные мне рыцари снова созывают отряды, садятся на коней и быстрым маршем идут в указанное им место.
Даже Митчелл, погрязший в ссорах с соседями, временно замирился и прислал гонца, что соберет под свои знамена сотню рыцарей.
– Растет мальчик, – заметил Растер одобрительно.
– И вы заметили?
– Еще бы! Когда он пришел к вам так вовремя, у него сколько было воинов?
– Горстка, – ответил я.
– То-то! А теперь обещает привести сотню! И не просто воинов, а рыцарей!
– Растет, – согласился я.
– С вами все растут, – подчеркнул Растер.
Первый отряд прямо к Тоннелю привел однако Будакер, даже гонца не прислал, просто собрал воинов, оседлал лучшего коня и погнал на рысях, не тратя времени на выяснение куда, зачем и на сколько.
– Никогда в вас не сомневался, – сказал я с чувством. – Сэр Будакер, дайте людям отдых… но особенно не расслабляйтесь.
Он кивнул, спокойный и рассудительный, редкое сочетание прагматизма и скрупулезного следования законам рыцарской чести. Когда прагматизм и рыцарство входили в противоречие, Будакер предпочитал благородные заповеди, пусть даже проигрышные. Но меня спасло как раз его следование рыцарским идеалам правды, а ему это принесло звание лорда и неплохие земельные угодья… так что еще надо посмотреть, выгоднее ли идти к победам напрямик по трупам.
Будакер не поймет тех лордов, кто торгуется с королем: сколько взять людей, на кого идти и чтобы не больше, чем на две недели. Если сюзерен дал земли и титул, то обязан этому сюзерену не только землями и титулом, но и жизнью.
Растер то и дело заглядывал в черный зев, но пройти дальше не решался, объяснил, что если гора рухнет, то ему сомнет перья на шлеме. Альбрехт предпринял небольшую прогулку, но в тоннеле все так одинаково, что вернулся, не дойдя даже до атомохода.
– Рассчитываете, – спросил он в который раз, – уже скоро?
– Да, – ответил я терпеливо. – Пусть даже в эту сторону вывозить дальше и дольше.
– Кто спорит, но… Впрочем, я уже не раз убеждался в вашей правоте.
– Сэр Ричард умеет предвидеть! – горячо сказал кто-то из рыцарей нашей все расширяющейся команды.
Барон Альбрехт усмехнулся уголками губ. Кто держит запасного туза в рукаве, тот может говорить о предвидении или даже чуде – это неважно. Важнее то, что я – их лорд, а они в моем отряде. И свою долю награбленного получат.
Полюбовавшись еще немного на чернеющий провал Тоннеля и мерное неспешное движение запряженных в телеги волов, Альбрехт с Растером отбыли в крепость.
Я сидел у костра с Будакером, когда послышался топот, в нашу сторону мчался взлохмаченный и очень взволнованный рабочий.
– Ваша светлость! Ваша светлость!
– Ну я, – сказал я, – его светлость. В смысле, ваша светлость. Что там?
– Мастер Маргулер послал за вами!
– Даже послал?
Он торопливо поправил себя:
– Сказал, что уже очень близко.
Я вскочил.
– Все, веди! Да быстрее…
Он побежал, я понесся за ним, и пусть это выглядит недостаточно солидно, я – гроссграф, мне все можно. Возле входа в тоннель я опомнился, свистнул, Зайчик прибежал, как Сивка-Бурка, уши торчком, в нетерпении потряхивает гривой.
Я быстро вскочил в седло, рабочий остался за спиной, а мы понеслись по Тоннелю, все так же в последний момент огибая упряжки волов с нагруженными камнями телегами.
Внезапно появился Бобик и, обогнав нас, исчез впереди.
– Вот свиненок, – ругнулся я. – Его забудешь, как же…
Рабочие на том конце тоннеля все так же вбивают стальные клинья в полученные трещины. Мастер Маргулер оглянулся на стук копыт, поспешно отпрыгнул от жуткого черного пса с горящими багровыми глазами.
– Ваша светлость, я не ожидал вас так быстро! Он нас не съест?
– Но что-то случилось? – прервал я. – Нет, он уже обедал.
– Да, – сказал он счастливо и вместе с тем тревожно, – случилось! Камень уже меняется.
– Как?
– Вы не поймете, ваша светлость, уж не обижайтесь. Но кто долго работает с ним, начинает его чувствовать. Очень скоро пробьемся на ту сторону.
Глава 3
Он не договорил, кто-то ликующе заорал. Тут же завопили и другие камнерубы. В темноте сверкнул яркий луч. Я увидел солнечный свет на потных телах, мигающие лица, у всех улыбки до ушей. Десятник закричал, удары железа по камню пошли с такой яростью, словно все стараются выбраться из смертельной ловушки.
Луч яркого света расширился, блестящие, как у тюленей, тела высвечиваются уже в цвете. Из дыры потянуло совсем другим воздухом. Я дождался, когда дыру расширили, крикнул весело:
– Стоп-стоп!.. Я первым. Бобик, назад! Назад, говорю!
Староста сказал успокаивающе:
– Там не должно быть опасно, ваша светлость.
– Знаю, – ответил я, – но пусть все запомнят, что первой из Тоннеля ступила моя передняя нога! Как и в Тоннель, кстати.
Они уважительно смолчали насчет такой причуды лорда. Я с трудом протиснулся через дыру, размеры у меня еще те, не средневековые. С этой стороны свежий и резкий воздух, над головой почти такая же ровная пологая скала, как и с той стороны Хребта. Пусто и безжизненно, никому в голову не придет безумная мысль, что под этим монолитом просторный прямой тоннель в двадцать миль длиной.
Следом протиснулся Бобик, сел у моих ног и посмотрел влюбленными глазами. Я повернулся, негромко крикнул в дыру:
– Место безлюдное, но береженого Бог бережет!.. Так что проход расширьте, но не слишком. Чтобы коню пролезть – и ладно. Потом снова все закрыть, как и было. Поняли? В тоннеле сидеть и ждать сигнала. Я постучу особым образом… Вот так.
Я постучал, мастер Маргулер сказал быстро:
– Ваша светлость, да поняли мы, поняли! Никто на этой стороне Хребта не узнает про нас раньше времени. Я прослежу.
– Да-да, возьмите под свой контроль, мастер.
Камни вываливались один за другим, пока на мой посвист не выметнулся, ломая завал, как будто он из соломы, могучий черный жеребец, таким все воспринимают моего Зайчика.
Он фыркнул, ноздри затрепетали, улавливая новые запахи, с этой стороны особо чуткий нюх может поймать даже ароматы океана.
– Ты прав, – сказал я, – пора навестить старые места.
За спиной ужасающий Хребет, чудовищно огромная и почти отвесная стена, напоминающая плотину, поставленную богами удерживать море или даже океан, которые так и не пришли. Эта жуть уходит вправо и влево, теряясь в бесконечности, а если задрать голову, все внутри холодеет от чувства полнейшей беспомощности и осознания своей мизерности.