Меня снова отшвырнуло на круп с такой силой, что хрустнула спина. Надо мной пронесся злой ветер, я успел увидеть, как сверху промелькнула каменная кладка. Значит, проскочили под аркой ворот, я даже не слышал, как копыта простучали по мосту.
За спиной глухо и тяжело лязгнуло. Огромная стальная решетка из прутьев, толщиной в руку, рухнула сверху и перегородила каменный коридор, отрезав меня от рыцарского отряда.
Я скатился с седла, ко мне бездумно бросились трое, но в моих руках вместо меча уже болтеры. Я всаживал стальные штыри, затем взбежал по каменным ступенькам наверх, откуда управляют воротами, и, всадив два болта в оставшихся, навалился на колесо. Мышцы затрещали, здесь работают вдвоем-втроем, но решетка скрипнула жалобно и медленно поползла вверх.
Поднять ее я не успел и до половины: самые догадливые из моих бросились на землю и проползли на эту сторону. Кто-то сразу вступил в бой, трое подбежали ко мне, я увидел влюбленные глаза Макса.
– Сэр Ричард, – прокричал он, задыхаясь, – мы дальше сами!.. А вы… командуйте!
Я выбежал во двор, решетка медленно ползет вверх, рыцари соскакивают с коней и пешими, пригибаясь, бросаются ко мне.
– Вперед! – прокричал я. – Захватить донжон, казармы!.. На башни – наших стрелков!
Никто не напомнил даже, что мы пока еще во внешнем дворе, закрытом с обеих сторон, видят молот в моей руке. Я с криком размахнулся, молот вылетел из ладони, как воробышек, но в полете набрал мощь летящей скалы. Во вторые ворота грянулся с силой железного слитка величиной с кузницу. Створки затрещали, полетели щепки, обе половинки отбросило в стороны.
Дорогу перегородила другая металлическая решетка. Не растеряйся защитники, нас бы можно сверху стрелами, арбалетными болтами, просто камнями, но двое молодых рыцарей, встав ногами на седла коней, полезли по неровным камням наверх, исчезли, послышался лязг, треск, решетка натужно поднялась.
Мы пронеслись по короткому каменному коридору, здесь еще одна решетка, мы вроде бы в ловушке, но граф слишком много народа увел из крепости, уверенный, что проклятого тирана уничтожат призрачные воины, а им нужно будет только догонять и добивать. Молодые рыцари, соревнуясь в отваге, решетку подняли таким же образом.
Двор просторен и пуст, если не считать множество подвод, телег и дорогих повозок. Я пустил Зайчика к главному входу в донжон, а рыцари без команды заученно бросились в разные стороны захватывать ключевые зоны крепости.
В распахнутые ворота с громким кличем «Ричард!» вливается железоблещущая река стали и ярости. Рыцари и простые воины устремленно мчались к баракам и караульням, стремясь побыстрее сломить сопротивление пока что захваченного врасплох противника.
Молот с веселой яростью ударил в покрытые золотом ворота. Донжон вздрогнул от дерзкого оскорбления. Створки с жутким треском и скрежетом исчезли, оставив в темном проеме на миг зависшие в воздухе щепки старого дерева.
Остатки половинок внесло вовнутрь, сдирая ковры и сшибая треножники светильников. Чаши еще катаются, медленно успокаиваясь, масло пролито на ковры, но день солнечный, ни один, к счастью, не горел.
Зайчик весело пронесся через просторный холл, я чувствовал, как за мной наблюдают испуганные глаза челяди, а мы взлетели по лестнице наверх. Конские копыта глухо и мрачно стучали через толстый ковер о каменные плиты.
– Наверх, – сказал я, – наверх… еще!
Зайчик бодро взбежал еще на этаж, здесь еще вчера я отчаянно сражался за свою шкуру, а сейчас здесь тихо и пусто.
Коридор тоже пуст. Я соскочил на пол, дверь маловата для нас двоих, начал по очереди открывать двери и заглядывать, стараясь уловить знакомые запахи.
За спиной простучали шаги, прерывающийся голос прокричал:
– Сэр Ричард, не отрывайтесь от нас так далеко!
– Мы победили! – крикнул я ободряюще.
Мощный голос грянул прямо из пустоты:
– Еще нет!
Из пространства навстречу хлынул поток воды, я не сразу понял, что это не вода, однако голоса за моей спиной отдалились, а прямо передо мной появился человек в черной одежде, худой и с холодными немигающими глазами ящерицы.
– Сдавайся, – сказал я.
Он засмеялся, сделал короткое движение кистью. Из стены вышла полуящерица-полуженщина, вся покрытая чешуей, даже лицо в чешуе. Глаза должны бы смотреть в роговые щели, но веки были плотно зажмурены.
Она протянула ко мне руку. Я отступил и торопливо сдернул с пояса болтер. Два выстрела продырявили ей грудь, потекла зеленая кровь.
Она вскрикнула яростно, глаза начали открываться. Я увидел, как охнул маг и поспешно прикрыл ладонью лицо. Страх ледяными иглами сыпанул по коже, я отпрыгнул в сторону, женщина распахнула глаза, неожиданно огромные, кроваво-страшные. Я пугливо скакнул ей за спину и с хрустом вонзил лезвие меча прямо в позвоночник.
Страшный вскрик болезненно ударил по ушам, у меня едва не взорвалась голова. Чудовище начало поворачиваться ко мне, я пытался удержать за рукоять меча, но проще остановить гору.
Я ощутил ее взгляд, но сам упорно смотрел в пол, только самым краешком на периферии зрения улавливая ее движения. В голове зашумело, кровь бросилась в лицо, я ощутил, что сердце начинает стучать чересчур часто, вот-вот взорвется, и вовсе, как и маг, прикрыл рукой глаза.
Она произнесла шипящим голосом:
– Ты победил… Посмотри на меня…
– Да пошла ты, – ответил я и на всякий случай отступил еще на шаг, споткнулся и едва удержался на ногах, но глаза не открывал. – Ты не в моем вкусе.
О пол тяжело ударилось, я рискнул взглянуть, но опять же мельком, женщина-ящерица падала с колен вниз лицом, снова тяжелый удар, я подбежал и выдернул из ее спины меч.
Она перевернулась на спину, глаза быстро тускнеют, убийственное из них уже ушло, лицо потеряло жесткость.
– Спасибо…
– Это всегда пожалуйста, – ответил я нервно, – могу еще раз, если хочешь, только попроси.
В коридоре резко потемнело, прогремели тяжелые шаги, словно приближался незримый великан, способный одной рукой поднять дворец. Маг в глубине коридора вскинул руки и открыл рот для нового заклинания. Я одним движением сорвал с пояса молот. Раздались частые шлепки рукоятью по воздуху, маг даже не вскрикнул, его швырнуло через весь коридор о дальнюю стену. Удар был настолько силен, что дрогнули камни. Я выставил растопыренную ладонь, молот смачно шлепнул рукоятью, а то, что осталось от мага, медленно сползло на пол, оставив на стене кровь, мозги и даже внутренности.
За спиной послышался лязг, звон и быстрые шаги. Макс в измятых доспехах и с кровавой ссадиной на щеке выдвинулся вперед, готовый грудью защищать сюзерена.
Прибежавший за ним рыцарь вскрикнул и указал трясущимся пальцем. Расплескавшаяся на стене кровь медленно становилась черной, вязкой. Струи ее набухли, по камням сползали уже медленно тяжелые потеки, больше похожие на смолу, чем на кровь. А человеческая оболочка съежилась, над ней заструилось ядовито зеленое облачко, в нем заблистали искры.
Я выдернул факел из держака в стене и быстро поднес к темным потекам на стене. Багровое пламя начало лизать нечеловеческую кровь, там вспыхнул огонек, тут же охватил все пространство, куда попали капли. Я отступил, закрывая глаза от жара, а последним движением уже от двери метнул факел на тело колдуна.
Все вздрогнули, труп закричал жутко и страшно. Стало понятно, что раньше было притворство, и только сейчас для мага наступило самое ужасное.
Я стоял на пороге и держал молот в руке, пока огонь не затих, оставив копоть на стене и кучу золы на каменных плитах пола.
– Что… это было? – прошептал рыцарь.
– Соберите пепел, – велел я хмуро, – и развейте по ветру.
Макс спросил тревожно:
– Может быть, потом?
– Сейчас, – отрезал я.
Подоспели еще, блестя металлом доспехов, воины сгрудились, собирая пепел, а я пробежал через коридор, там еще лестница наверх, пронесся, чувствуя себя быстроногим, как олень, заглянул в первую же дверь.
За спиной раздался злой холодный голос:
– Стой! Твой путь здесь закончился!
Я замер, страх парализовал все тело, что-то я совсем не герой, когда вот так на прицеле у арбалета, ощущение такое, словно уже чувствую, куда всадят стальной болт с такого расстояния.
– Что ты хочешь… – спросил я медленно.
Он сказал жестко:
– Узнаешь. Повернись, я хочу взглянуть тебе в лицо. Тот ли ты, кто наводил здесь ужас?
– А почему не хочешь выстрелить в спину? – поинтересовался я, голос мой все-таки подрагивает.
Он сказал со злым смешком:
– А я изволю видеть, в кого стреляю. Повернись, что-то твой голос дрожит!
– Он не дрожит, – возразил я оскорбленно.
– Дрожит, – заверил он и добавил злее: – Поворачивайся!
– Ладно-ладно, – произнес я со вздохом, – я поворачиваюсь… только не спеши. Ты же не захочешь промолчать, какой ты крутой и как ловко ты выследил меня.
– Это мое дело, – бросил он зло. – И мне решать. Думаю, я не стану тебе такое рассказывать, ты и так все понял. Поворачивайся!
Я начал поворачиваться по миллиметру, будто скованный страхом, а когда неизвестный должен был решить, что я так буду еще целую минуту, а то и две, крутнулся со всей скоростью, какую только мог развить, одновременно сжимая рукоять болтера. Человек с арбалетом в руках дернулся, когда три стальных стержня прошили его насквозь, а его стрела с сухим щелчком сорвалась с тетивы и ушла в потолок.
Нервы мои едва не лопнули, я уже задействовал было всю регенерационную систему, готовясь заживлять рану от стальной стрелы, куда бы он ни попал. Ноги дрожали и гудели, когда я подошел к убитому. Зря он вот так решил побахвалиться, глупое любительство, желание продлить наслаждение, власть над перепуганной жертвой, чтобы запомнить ее страх и потом растягивать наслаждение, вспоминая эти сладкие минуты.
Два стальных стержня пробили голову, превратив в кровавое месиво, а третий оставил сквозную дыру чуть ниже кадыка.
В третий зал с противоположной стороны вошли двое, оба в темных одеждах, лица закрыты капюшонами, у обоих в руках посохи: старый резной и с драгоценным камнем в набалдашнике, второй – простой, недавно выструганный.