Альбрехт вздохнул с облегчением.
– Слава богу! – сказал он и перекрестился. – Не выношу, когда воды много. С детства.
– Да, – пробормотал наконец Растер, – воды… многовато. Что-то глаза мои слабоваты стали… берег на той стороне никак не угляжу.
– И я, – поддержал я, – но если прыгнуть вот прямо сейчас и плыть-плыть-плыть прямо и никуда не сворачивая, то через несколько месяцев, думаю, берег увидеть будет можно.
Растер охнул и перекрестился. Макс сказал зачарованно:
– Вот это озеро!.. Честно говоря, у нас тоже было похожее, но его куры вброд переходили.
– Да, это побольше, – согласился барон Альбрехт. – Сэр Ричард, возвращаемся в город? Там немало интересного, как я заметил.
Примчался мокрый, как хлющ, Бобик и начал настойчиво совать сэру Растеру огромную рыбину. Сэр Растер благоразумно шарахнул ей железным кулаком по голове, после чего взял и сказал Бобику, какой тот молодец и что мог бы его взять к себе оруженосцем.
– Увы, – ответил я барону запоздало, – у нас рабочий день ненормированный. В смысле, еще не кончился.
– Это как? – спросил Макс.
– Отправимся не на базар, – объяснил я со вздохом. – А к местному лорду. Самый знатный здесь граф Дюренгард. Он из древнего знатного рода, уважаем… ну, насколько это возможно в просвещенном королевстве, кроме того, сэр Макс, это единственный на много миль вокруг знатный рыцарь! У нас просто нет выбора.
– Тогда я подготовлю свиту? – сказал он вопросительным тоном.
– Не стоит, – ответил я. – В прошлый раз я был здесь без нее, и сейчас она мало что добавит. Но вы поедете со мной. Держитесь понадменнее, не к лавочникам едем. Высокие лорды все еще встречают по одежке, гербам и знаменам.
– Вы с ним общались? – поинтересовался Альбрехт.
– Да.
– И как?
– Тогда я не был гроссграфом, – объяснил я. – Сейчас, увы, если буду без свиты, сочтет оскорблением. А с туземным населением нужно держаться вежливо. И всячески подчеркивать, что главные тут они, а мы так, погулять вышли.
При виде замка графа Дюренгарда мои рыцари переглянулись, посопели дружно, но смолчали. В самом деле, если безо рва с водой и земляного вала, без подъемного моста и железной решетки ворот, то даже это каменное сооружение с зубчатой стеной вроде бы и не замок, хотя зубчики утверждают, что да, замок.
Я посмеивался, лица моей тройки героев стали совсем уж странными, когда увидели вблизи, что замок окружен кустами цветущих роз, деревья только плодовые, и вообще это уже не замок, а нечто неумело переходное к богатому, даже роскошному дворцу.
Ворота не изменились, те же скрепленные железными скобами бревна, таран и поцарапать не успеет, как его сверху разобьют камнями или сожгут.
Я постучал рукоятью меча. На этот раз засовы отодвинулись сразу, словно за нашим приближением наблюдали.
– Да?
– Открывай, – велел я. – Уже знаешь, дурак, кто приехал! Не прикидывайся.
Засовы загремели еще и еще, створки дрогнули и раздвинулись. Бобик ворвался первым, кругами забегал по двору. Двое стражей, не успев испугаться, с усилием раздвигали ворота во всю ширь, хотя мы уже могли бы проехать. Знают, канальи, кто мы, даже наглеют только самую малость, потому что не наглеть не могут, но сразу же сжимаются в ожидании мощной хозяйской затрещины.
Мы въехали все четверо в ряд, гордые и надменные. Встречают по гонору, знаем, знаем. С каменных ступеней неспешно спустился и пошел к нам одетый в кирасу поверх крупноячеистой кольчуги угловатый воин, с жилистым лицом и недоверчивыми глазами. На этот раз без шлема, широкий и широкоскулый, с перебитым носом.
Бобик подбежал к нему и внимательно обнюхал.
– Узнает, – сказал он дрогнувшим голосом. – Замечательная у вас собачка. Мне даже как-то снилась… В прошлый раз она была вроде бы крупнее. И чернее.
– Это у тебя глаза были шире, – возразил я. – Не скучно здесь, Шарукань? Если что, присоединяйся к моему войску.
Он коротко поклонился.
– Я польщен, ваша светлость, что запомнили мое имя.
– Как граф?
– Захворал малость, – объяснил он.
– Тогда мы не вовремя?
Он покачал головой.
– Для благородных людей господин всегда здоров, как бы ни было на самом деле. Слезайте, за конями присмотрят.
Я с веселым злорадством наблюдал за спутниками, когда шли через холл. Все трое засмотрелись на чучело огромного огра, а тот чуть наклонил голову в их сторону, в его мертвых глазах вспыхнули огоньки. Одновременно, как один человек, они отпрыгнули и ухватились за рукояти мечей. Сэр Растер выругался, Макс пробормотал молитву, только барон сухо и надменно промолчал, но руку с меча убрал последним.
Управляющий делами ждал у входа на лестницу, ведущую на второй этаж – в парадном мундире, голубая лента через плечо, исполненный величия и достоинства. Я посмотрел на него холодно, как на пустое место, он поспешно согнулся в почтительнейшем поклоне.
– Ваша светлость, – произнес он с должным трепетом в голосе, – вы не изволите ли испроследовать в кабинет господина графа? Ваша милая собачка, ах, какая прелесть, конечно же, с вами?
– И мои спутники, – произнес я непререкаемым тоном.
Он отмахнулся.
– Они да, конечно, естественно, сразу за собачкой.
Сэр Растер выругался громче, Макс промолчал, а барон ехидно улыбнулся. Коридор не по-замковому широк, освещен, в стенах ниши со статуями, хотя некоторые вызывающе кричат, что в них ничего нет, абсолютно ничего, а когда открылся большой зал, Растер изумленно присвистнул, а Макс открыл рот.
Огромный, ярко освещенный, кричаще праздничный, с множеством богато и пышно одетого народа, словно это дворец короля, а не замок полуопального графа. Яркие штандарты свисают с балок, на стенах картины, баннеры, гобелены, даже ковры.
Вокруг нас моментально образовалась торричеллиева пустота. Управляющий в поклоне едва не ударился лбом о пол, голос его прозвучал подобострастнейше:
– Ваша светлость… вы так неожиданно… я предупрежу господина графа, дабы он встретил вас в подобающем виде!
– Давай, – разрешил я.
– Я быстро, – пообещал он.
– Не задерживайся, – бросил я брезгливо.
Он исчез, я беззлобно подумал, что уже не «примет», а «встретит», а задержка вызвана тем, что граф постарается одеться подостойнее, не в халате же принимать… нет, встречать высокого, даже очень высокого потому, что явился с армией, а выше такого гостя уже не бывает.
Вернулся управляющий почти бегом, во всяком случае, щеки раскраснелись и малость захекался.
– Прошу вас за мной…
За открытой дверью нас ждал, заложив руки за спину, граф Дюренгард. Мои рыцари невольно подтянулись, хотя в первое мгновение смотрели на низкорослого и уродливого хозяина замка с некоторым снисхождением. Могучий, широкий и кривоногий, он стоял посреди зала, как вросшая в землю скала. Я отвесил легкий поклон, я моложе, он в свою очередь поклонился глубже.
Я сказал легко, приучая себя к такой манере:
– Дорогой граф, я рад вас видеть снова! Надеюсь, ваш дед, так поразивший меня, все так же молод и силен?
Он позволил улыбке слегка раздвинуть его каменные губы.
– Он был от вас в восторге. И будет рад с вами повидаться снова. Он считает вас своим ровесником… В смысле, исповедующим одинаковые правила рыцарства.
Когда мы уже с графом вошли в апартаменты его деда, я не отказал себе в удовольствии смотреть не на него, а на своих спутников. На этот раз челюсти отвисли у всех троих, а сэр Гаррет, дед Дюренгарда, думаю, был на меня не в обиде за такое невнимание, прекрасно понимая причину моей ехиднейшей улыбочки.
Сэр Гаррет, как мне показалось, за это время еще подрос, хотя и так с огра. Барон Альбрехт быстро посмотрел на меня, проверяя, в самом ли деле дед Дюренгарда выше меня почти на голову и шире вдвое. Сэр Гаррет, моложавый и крепко сбитый, похожий если не на внука графа, то на его сына, легко помахал над головой дланью размером с бревно.
– Сэр Ричард, как я рад!.. О, здесь и ваша милая собачка…
От его львиного рыка затрепетали язычки свечей по всему залу. Бобик подошел и помахал ему хвостом. Сэр Гаррет безбоязненно погладил его по голове. Мне показалось, что Бобик посмотрел на него с некоторым интересом, словно Гаррет некогда входил в число его знакомых. Или сохранил их запах.
Я с почтением поклонился.
– Сэр Гаррет… это мои друзья: сэр Растер, сэр Максимилиан, сэр Альбрехт. Войдя в этот прекрасный город, мы сразу же поспешили нанести вам визит!
Он прогудел довольно:
– Прекрасно. Прекрасно… Садитесь, рассказывайте, что это вы затеяли.
Граф Дюренгард выждал на правах хозяина, пока мы сели, сам опустился на стул по другую сторону стола. Бобик лег возле моей ноги, зевнул и сделал вид, что заснул.
Я сказал учтиво, но с надлежащей твердостью в голосе:
– Как люди из действительно рыцарского края, где дух доблести, отваги и чести не просто жив, а командует всеми мужчинами… хочу еще раз заверить в своем почтении и уважении благородных рыцарей герцога Дюренгарда и вас, дорогой сэр Гаррет! Мы крайне сожалеем, что в этом погрязшем мире и забывающем о славных нравах рыцарства ваши таланты не востребованы.
– Да, – сказал сэр Растер твердо, голос его напоминал гарретовский, и сам Растер казался его уменьшенной копией. – Это да. Ага.
Макс смотрел на Гаррета восторженными глазами, лишь изредка переводил взгляд на графа, все стараясь понять, почему внук выглядит старше деда.
Гаррет хмыкнул.
– Наверное, наше время прошло?
– Нет, – отрезал я твердо. – Мы пришли, оскорбленные в своих лучших чувствах из-за попрания святых идеалов рыцарства! Господь велел, чтобы крестьянин пахал, купец торговал, монах молился, а рыцарь правил! И как только эта стройная пирамида нарушается… Все рушится!
Сэр Растер стукнул кулаком по столу.
– Не допустим!
– Вот-вот, – сказал я. – Не допустим. Дорогой граф, дорогой сэр Гаррет! Мы – рыцари, а значит, принадлежим к одному братству благородных людей. Подлые люди везде одинаковы, а мы, рыцари, в каком бы королевстве ни были, всегда чувствуем корпоративную… в смысле, клановую этику и общность! И потому вы, как сами понимаете, мне гораздо дороже, чем даже мои соотечественники простого сословия, купцы какие-нибудь или ремесленники. И здесь я сразу же примчался к вам…