Штаренберг спросил с сомнением:
– Думаете, будут прорываться?
– Береженого Бог бережет, – ответил я.
Он подумал, предположил:
– Вот увидите, постараются договориться.
– Пусть стараются, – ответил я.
Он ухмыльнулся, посмотрел на меня и ухмыльнулся шире.
– Мне кажется, постараться им придется, – заметил он. – Мне кажется, вы с них последние шкуры снимете.
– Глубокий ров, – повторил я. – От стены и до стены. Пусть ни один не ускользнет без нашего разрешения и нашей милости.
– Будет сделано, – ответил виконт браво, но с ноткой недоумения.
Сэр Норберт проследил взглядом, как Штаренберг на полном скаку понесся к отдыхающим на привале воинам.
– В самом деле полагаете, – произнес он негромко, – переговоры с наемниками будут трудными?
– Долгими, – уточнил я.
Он подумал, нахмурил лоб.
– Они не дураки. Раз уж воюют за деньги, то считать умеют. Сейчас еще не знают, что герцог Вирланд разбит полностью. Но как только…
– К этому времени, – прервал я жестко, – ров должен быть достаточно широким. И глубоким. Прошу вас, сэр Норберт, помочь своими людьми сэру Штаренбергу. Это очень важно. Ров нужно выкопать как можно быстрее!
Он пробормотал озадаченно:
– Как скажете, сэр Ричард. Я все сделаю! Это займет только сегодняшний день, а завтра сюда подойдет остальное войско, если… понадобится.
Горловина не настолько широкая, чтобы доставить большие трудности. Работали всю ночь, освещая работающих факелами, но к утру единственный выход был перекрыт надежно.
Глубокий и широкий ров, на дне установили заостренные колья. Поверх вала расположилось не меньше сотни лучников и арбалетчиков. Они выцеливали тех, кто приближался слишком близко, и показывали на примере, что будет, если из лагеря попытаются прорваться.
Три сотни копейщиков держатся наготове, вдруг да отчаявшиеся наемники ринутся на прорыв. Конечно, треть сразу погибнет под ударами тучи стрел и болтов, еще треть своими телами заполнит ров так, что по их трупам остальные прорвутся на эту сторону, и тут их должна встретить густая щетина длинных пик. Настолько густая, чтобы мышь между ними не протиснулась, как я велел строго. И пока наемники попытаются рубить древки копий, их самих смогут поражать копьями из задних рядов, расстреливать из арбалетов и луков.
Граф Ришар и другие посматривали с недоумением, но блестящая победа над Вирландом показала, что хоть у меня и нет опыта руководства большими массами, но за спиной опыт отцов, дедов, прадедов и вообще знание великих битв, умелых построений, правильных расположений отрядов.
– Теперь я верю, – сказал и лорд Рейнфельс, – что вы умные книги читали… А с виду вроде бы… гм…
– Дурак дураком? – подсказал я.
Рейнфельс слегка смутился.
– Что вы, сэр Ричард! Я имел в виду, что идете по жизни, не слишком задумываясь. И вообще не думая. У вас вид такой, незадумывательный. Да и зачем думать при таком росте и таких плечах?
Я сказал хмуро:
– Войско идет сюда?
Он ответил нерешительно:
– Я взял на себя смелость две трети направить к крепости Вирланда. Пусть перекроют все дороги. Здесь, как мне показалось, и трети будет много. Как только наемники убедятся, что Вирланд разбит, они сдадутся.
– Нам могут не поверить.
Он сказал победно:
– Да? Я сам им пошвыряю через ров знамена всех лордов Вирланда! Да и прапор самого Вирланда, кстати.
– Хорошо, – ответил я кратко. – Можете швыряться. А я пока вернусь к Аманье. Там дел больше.
Крепость Вирланда красиво и страшно чернеет на голубом небе, как символ иной жизни, злой и нечеловеческой, которую люди все же обжили и приспособили для существования. Я приложил ко рту рог, набрал в грудь воздуха.
Рев прогремел такой могучий и зловещий, что я, отняв от губ, посмотрел с недоверием на эту штуку, потом, как смог, на себя.
Со стены прокричали:
– Что нужно?
Я ответил ледяным голосом:
– Не видишь, дурак, кто я? Вирланда мне! И живо, перепорю всех!
Страж исчез, я перевел дыхание и подумал, что вообще-то я молодец. Так вошел в роль, что это уже и не роль, а моя вторая шкура, быстро нарастающая поверх моей тонкой, нежной и трепетной.
Со стены прокричали торопливо:
– Щас-щас, уже идет!.. Вон уже вышел!.. Идет по двору…
Похоже, докладывали бы о каждом шаге, но вдруг умолкли и опустили головы. Понятно, Вирланд подошел ближе, услышал подобострастные комментарии и цыкнул.
Ворота не дрогнули, однако сбоку приоткрылась небольшая калитка. Вирланд вышел, пригибаясь, из доспехов только кираса да еще знакомый пояс, где пряжка размером с тарелку, своеобразный щит, что и живот защищает, и не дает пузу вывалиться чересчур уж. Тогда во время скачки, когда в доспехах и все прикрыто плащом, я не рассмотрел, что со времени нашей встречи в Брабанте раздался в поясе еще чуток, хотя двигается по-прежнему легко и нескованно. И все так же исполнен мощи, выглядит профессиональным солдатом, только на лице печать сильнейшей усталости и скорби.
– Счастлив приветствовать благородного сэра Вирланда, – сказал я громко и подчеркнуто дружелюбно.
Он кивнул и ответил суховато:
– Здравствуйте, сэр Ричард. Честно говоря, я предпочел бы встретиться в более мирной обстановке.
– Я тоже, – ответил я и широко улыбнулся. – Не поверите, но скажу снова: я очень мирный человек!.. И вырос в обществе, где старались гасить даже зачатки конфликтов. Потому мне интересно все, кроме войны.
Он криво усмехнулся.
– Потому и воюете?
– А вы? – спросил я. – Очень ли вам хотелось вторгаться в земли варваров?
Он кивнул.
– Была необходимость нанести ответный удар. Благо они никак не ожидали… Но обычно предпочитаю обходиться без кровопролития. В то время, как вы вторглись без всякого основания.
– Превентивный удар, – пояснил я. – Дело в том, что я открыл Тоннель под Хребтом. Как вы понимаете, король Кейдан тут же захватил бы его. Плюс – вторгся бы в наши земли. У нас не было выбора!.. Но воевать не люблю. Дураки почему-то считают, что военные жаждут войн! Тупые, ну тупые… Как раз военные войн не хотят, так как именно им приходится погибать в первую очередь. И сейчас вот я прибыл, чтобы уладить с вами… то, что может случиться.
Я запнулся, подыскивая слова, он сказал с мрачным юмором:
– И наверняка случится.
– Вот-вот! – сказал я со вздохом. – Все ждут, что это случится неизбежно.
Он вздохнул.
– Теперь вы понимаете, что даже самые могущественные лорды действуют не по своей воле. Мы можем только слегка корректировать бешеный бег, однако что-то нас несет…
– Лорд Вирланд, – прервал я. – Я сломал привычные схемы сражений и предложил свою! Она принесла успех. Так почему нам не предложить всем иной выход? Вот мы, двое умных и повидавших, возьмем и всех обманем!
Он посмотрел скептически, не признавая за мной право быть повидавшим, но промолчал, только поинтересовался с настороженностью:
– Как это обманем? Я своих, к примеру, обманывать не собираюсь.
– Обманем ожидания, – поправился я. – Они ждут кровавого штурма, жестокой схватки на стенах, массовой резни и куч мертвых тел, а мы возьмем вот и оставим всех в живых!
Он скептически фыркнул.
– Намекаете на сдачу?
Я удивился:
– Что вы, с чего мы будем вам сдаваться?
Слабая улыбка тронула его губы.
– Отдаю должное вашему чувству юмора. Тогда, если не вы решите сдаваться, должны сдаться мы?
Я развел руками.
– Сэр Вирланд, мы же мыслящие люди! Почему должны плясать в рамках заданных стереотипов? Хорошо, если бы их задали какие-то мудрецы или вообще высшие силы, а то такие чмыри, что и подумать противно. Мне очень неловко напоминать о недавней стычке… правда, я все время стараюсь избегнуть, но при штурме все может повториться. У меня в запасе могут быть новинки. Неловко мне такое говорить, но я…
Он кисло поморщился, словно хватил уксуса вместо сладкого сока.
– …старые книги читали. Знаю-знаю, уже все знают.
– Виноват, – ответил я покаянно. – Это хвастовство, признаю, но я в самом деле их читал. А там много такого, чего в Сен-Мари еще не знают.
Он молча смотрел в мое лицо, сам темнел, скулы заострились, а глаза заблестели сухо и болезненно.
– Я ценю вашу деликатность, – ответил он негромко. – Другой бы раздувался от гордости… Вы истребили мое войско. У меня остался только гарнизон для защиты крепости.
Я перебил:
– Сэр Вирланд, хочу напомнить, я готов принять сдачу крепости на очень почетных условиях. Вы сами можете их назвать!
Он вздохнул.
– Вы верно заметили, сэр Ричард, я едва ли не единственный рыцарь в королевстве… если не считать отколовшегося Брабанта, который верен старым традициям. Потому не оставлю короля, ему сейчас плохо. Я не оставлю короля, у которого впал в немилость из-за того, что взял в жены леди Изабеллу, а не одну из его родственниц. Не оставлю, хотя Его Величество отправил меня сюда в изгнание и запретил показываться при дворе.
Он выпрямился и прямо взглянул мне в глаза, снова помолодевший, сильный и красивый, готовый на смерть, но не на измену рыцарским принципам.
– Сэр Вирланд, – произнес я тепло, – уверяю вас, мое уважение к вам только возросло. Я не брошу войска на приступ, если только вы не совершите какого-нибудь безумия, вроде вылазки или внезапного нападения. Тогда я переключусь с рыцаря на политика. А в мире политики убийство одного человека – убийство, сотни – преступление, а миллиона – статистика. Здесь все сотрут с лица земли, уничтожено будет все!.. Так надо, сэр Вирланд. Показательная жестокость спасает много жизней потом.
Он всматривался в меня с такой настойчивостью, будто хотел приподнять мою черепную коробку и посмотреть на копошащиеся под нею истинные мысли.
– А если мой гарнизон останется за стенами?
– Его не тронут, – заверил я. – Более того, не будем препятствовать выходить малыми группами. Без оружия, конечно. Вы сможете покупать разные товары и возвращаться…