Я поднялся, брезгливо отряхнул ладони и сказал с подчеркнутым раздражением:
– Отечество в опасности, а кто-то тут разлежался весь.
У скайлера, судя по всему, нет автопилота. Останавливается, как только отпустишь рукоять, и я не выпускал из рук рычаги, направляя на посадку, потому что далеко внизу уже крыши замка герцога и просторный двор, красиво вымощенный белым мрамором, где сейчас в растерянности мечется сплюснутый народ.
Я медленно потянул на себя рычаг. Дирижабль послушно и совершенно бесшумно пошел вниз. Недалеко от земли я снова подправил рычагом скорость спуска, скайлер опустился красиво и нежно.
К нам со всех сторон бежали воины. Я увидел среди них и герцога с обнаженным мечом в руке.
Он прокричал издали:
– Что стряслось?
Я выпрыгнул наружу и ответил бодро:
– Задание выполнено!
Готмар вылез следом, его все еще шатало, посмотрел сперва на меня со странным выражением, затем повернулся к герцогу:
– Скайлеры барона Кристина, – проговорил он колеблющимся, как тряпка на ветру, голосом, – уничтожены. Их было три! Джаггеры… тоже. Десять сэр Полосатый сжег прямо на стоянке, один я сбил в воздухе… Только два с пилотами уцелели. Хотя вряд ли.
Герцог, бледный и растерянный, смотрел то на него, то на меня.
– Но… как? Что мы только не думали, когда на двор и на крыши начали падать с неба люди!.. Последним рухнул сам барон Кристин!.. Из него так и торчит ваш меч, сэр Готмар!.. Я его сразу узнал!
Готмар виновато развел руками.
– Да, это вы мне его подарили… Извините за потерю оружия, сэр Ульрих.
– Но что произошло?
Готмар посмотрел на меня хмуро, я отвернулся и высматривал леди Жозефину. На одном из балконов мелькнуло ее платье, она спешит перебраться поближе, чтобы услышать подробности. Готмар с усилием растянул губы в подобии улыбки, это было так неожиданно, словно среди грозы из черных туч выглянуло ясное солнце.
– Ваша светлость, – сказал он потрясенно, – вот уж никогда не думал, что буду участвовать в бою под облаками!.. Люди сэра Кристина догнали угнанный сэром Полосатым скайлер на трех уцелевших джаггерах и запрыгнули на лету, представляете? Я о таком и помыслить не мог!.. У них все было давно и очень хорошо подготовлено! Мы даже не предполагали, с чем столкнемся.
Герцог в гневе и растерянности повернулся ко мне.
– Но почему?
– Сэр Готмар прав, – сказал я. – Никогда не думал, что скажу такое, но он в самом деле прав. Барон Кристин загрузил весь скайлер бочками с горючим маслом! Если сбросить на ваш замок, здесь бы все выгорело дотла. Пора разрабатывать систему противовоздушной обороны, сэр Ульрих. Или перехвата на легких джаггерах, что, кстати, мятежный барон и сделал, молодец… Ваша светлость, вы не против, если пойду помоюсь и приведу одежду в порядок? А то вдруг меня увидит леди Жозефина в таких лохмотьях… Я такой стеснительный, такой стеснительный!
Он сказал поспешно:
– Да-да, идите… Хотя она уже вас видит.
– Мы делаем вид, – заверил я, – что она меня не видит. А подробности расскажет сэр Готмар. Он мыться не любит.
Когда я, вымытый и чистый, как форель, вошел в зал, сэр Готмар все еще в пятнах копоти и в разорванной одежде сидел в кругу рыцарей. Ему подавали чаши с вином, он то и дело промачивал горло, на пожарах почему-то сухо, и уже заплетающимся языком отвечал, разъяснял, втолковывал, комментировал и открывал глаза на случившееся.
Герцог, мрачный, как грозовая туча, сидел на возвышении. При моем появлении он, как и другие рыцари, встретил меня настороженным взглядом.
Я светло и чисто улыбался, кланялся и снова улыбался. Герцог посмотрел на меня исподлобья.
– Вы отважный рыцарь, – произнес он, из груди вырвался тяжелый вздох. – Но вы… Готмар оказался прав, иначе вы просто не можете…
Я спросил встревоженно:
– Что стряслось?
Он сказал тяжело:
– Замок сэра Кристина, как выяснилось, тоже погиб в огне!.. Выгорел дотла. Неужели нельзя было иначе?
Я виновато развел руками.
– Выход из сложного положения оказался входом в критическое. Кто ж знал, что от огня бывает пожар? Я поверил пилоту барона Кристина, что когда много горючего масла – это безопасно. А оно почему-то ка-а-ак пыхнуло… Никогда бы не подумал. Взяло и загорелось. От одного-единственного факела!
Леди Жозефина смотрела на меня со странным выражением, в котором ужас причудливо смешивается с восхищением. Все-таки женщины более жестокие существа, мелькнула мысль, чем люди.
Герцог произнес невесело:
– Сэр Полосатый, вы нечто ужасное!.. Я совсем не хотел доводить до гибели сэра Кристина!.. Это уважаемый лорд, очень влиятельный, с множеством родни… Но вы, как говорит сэр Готмар, убили не только его, но и…
– Кристина убил сэр Готмар, – уточнил я поспешно. – Спрос с него! Ох и зверь он… Как вы такого не боитесь держать рядом?
– Но бросили лорда Кристина из скайлера вы?.. Готмар его только ранил… А вы и барона, и его сына…
– Да я его потомство и в глаза не видел! – сказал я честно.
– А пилота? – спросил герцог горестно. – Бедный Фульк!.. Я учил с оружием обращаться, он у меня в оруженосцах ходил… А вы его, как лягушку какую-то…
– А сам сэр Кристин? – спросил я учтиво.
Он вздрогнул.
– Вон там во дворе лежит… лежал. Его соскребывают, чтобы предать земле хоть что-нибудь, кроме окровавленных доспехов.
– Да, – согласился я, – он погиб красиво, с мечом в руке. И падал так красиво, руки растопыривал благородно, величественно, словно парил. Наверняка его возьмут, минуя христианский рай, в Валгаллу.
Кто-то перекрестился, кто-то сжал в пальцах медальон на груди и пошептал нечто. В зал вбегали слуги, столы заполнялись едой.
Сэр Витерлих потер ладони.
– Однако, – провозгласил он звучно, – дорогой герцог, ваше поручение доблестный сэр Полосатый все-таки выполнил!.. По-своему.
Сэр Трандерт пробормотал:
– Вот-вот, по-своему. Из каких он краев?
Готмар сказал встревоженно:
– Это не было поручением!.. Даже не просьбой, а так…
Сэр Трандерт пришел на помощь:
– Его светлость всего лишь выразил свою обеспокоенность усилением воздушного флота сэра Кристина. Только и всего! Никаких подталкиваний к действиям!
Сэр Витерлих посмотрел на него, на хмурого герцога, скривился, но сказал все с тем же подъемом:
– Однако… все равно, раз уж собрались здесь, разве это не достаточный повод, чтобы выпить? И отпраздновать… ну, что мы собрались?
Я сказал уже серьезно:
– Ваша светлость, скайлер был до отказа забит бочками с горюче-смазочными материалами. При такой загрузке посадка исключена. Повторяю, вес был рассчитан только на подъем. Возможно, всякий раз добавляли по бочке, чтобы узнать предельный подъемный вес. А сажать скайлер намеревались уже пустым.
Герцог оставался все таким же мрачным, но лица других рыцарей стали строже. У сэра Трандерта вообще вытянулось, как у коня.
– Готовился к войне? – спросил Витерлих.
– Во всяком случае, – ответил я осторожно, – к большому переделу. Не обязательно было сбрасывать все эти бочки, достаточно просто остановить скайлер над вашим замком и… предъявить ультиматум. Что делать, все беды человеческие берут свое начало исключительно в нашей неспособности тихо сидеть в комнате.
Витерлих спросил в удивлении:
– Это вам хотелось бы сидеть тихо?
– Что вы, – воскликнул я. – Будь моя воля, я бы вообще лежал!.. Даже возлежал! А все подавали бы прямо в постель. И всех тоже.
– А что вам не дает сидеть тихо? – спросил он. – Тем более лежать?
Я развел руками.
– Шило в непотребном месте. Но давайте вернемся к истокам! Прежде чем что-то удвоить, надо решить, у кого ополовинить. Мы с сэром Готмаром с этой задачей справились! У сэра Кристина осталось… ах да, у него мало чего осталось.
– Да и самого сэра Кристина не осталось, – пробормотал Трандерт озабоченно.
Я развел руками.
– Как сказал мудрый сэр Витерлих, я задание выполнил. По-своему. Но ведь параметры мне никто не задавал! Я был в свободном полете. Впрочем, откуда у вас такая интеллигентность? Мы устранили серьезнейшую угрозу, вот что главное. И устранили, как принято, с перегибами, неизбежными и сопутствующими жертвами среди гражданского населения, разрушениями, пожарами, уничтожением культурных и некультурных ценностей… Но учтите, мы никого не насиловали!
Герцог поморщился, но вздохнул и согласился:
– Да, это можно поставить в оправдание. Все-таки насилие входит в обязательный ритуал. Ладно, примем это как данность. Сэр Трандерт и вы, сэр Витерлих, подготовьтесь к объяснениям, которые придется дать совету лордов Ундерлендов. Думаю, у них будет много неприятных вопросов… А доказательств после того, как там прошелся сэр Полосатый, наверное, не осталось вовсе.
Витерлих кивнул.
– Где пройдет сэр Полосатый, там сто лет трава не растет. И птицы не поют.
Пожалуй, только Витерлиха из-за его беспечного нрава гуляки не потрясла жестокая и кровавая победа над соперником герцога. Остальные пугливо перешептываются, прикидывают, как теперь все повернется, когда все поменялось так резко.
Импровизированный пир быстро перерос в официальный. В большом зале за накрытыми столами все больше знатных рыцарей, все в красивых праздничных костюмах, яркие и цветные. Слуги сбиваются с ног, а наскоро собранные музыканты поспешно налаживают инструменты и начинают играть преувеличенно бодро и приподнято.
Пир постепенно набирает обороты, тосты все вольнее, а речи бессвязнее, рыцари расстегивают пояса, морды наливаются здоровым буряковым цветом. Крепкие здоровенные мужчины, но ничего крепче вина не видели, даже с крепленым незнакомы, потому этические нормы насчет чрезмерной жестокости вскоре отступили перед натиском подкорки, меня начали поздравлять и те, кто сначала смотрел с отвращением.
Я улыбался, отвечал на тосты, не большой любитель пьянок, но меня не свалит с ног даже бутылка водки, голова ясная, однако я пробормотал виновато, что перебрал малость, нужно чуточку проветрить голову, и покинул зал.