Он подумал, затем кивнул.
– Понимаю, герцог подыскивал благородных рыцарей, способных стать новыми членами. Но в некоторые тайны нельзя посвящать даже членов своей семьи, если они не принесли особой присяги.
Я посмотрел на него с удивлением.
– А кого можно?
– Того, – сказал он уже загадочнее, – кто больше, чем член семьи.
Я ответил бодро:
– Наше рыцарское братство, как сказал Господь, выше родственных уз!
Он посмотрел внимательно, я вдруг ощутил в нем желание сказать нечто большее, чем может, однако он сказал достаточно сдержанно:
– Вы правы, сэр Полосатый. Рыцарское братство в самом деле должно быть выше. К сожалению, большинство считает, что это чересчур. Но рыцари из рыцарей считают именно так.
Он явно на что-то намекал, я старался понять, в самом ли деле прощупывает меня на предмет будущей вербовки, на всякий случай ответил достаточно осторожно:
– Рыцари из рыцарей… Свой круг среди рыцарей?
– Верно.
– Но рыцарство, – сказал я, – тоже нуждается в духовном ядре. Я понимаю, герцог Готфрид делал больше, чем требуется просто от рыцаря и сюзерена.
Он сдержанно улыбнулся.
– Не знаю, мой юный друг, насколько Готфрид посвящал вас в подобные дела, но, должен заметить… да, вы правы. Он делал больше! Все мы должны делать наибольшее из того, на что способны сердца наши и души.
– Но не всегда удается, – сказал я так же осторожно.
Его глаза обшаривали меня взглядом, я видел, как он колеблется, не выбрав еще, на каком шаге остановиться, кивнул и произнес небрежно:
– Да, такое бывает. Даже у Готфрида.
– Особенно, – добавил я, – когда это так далеко.
Он переспросил с напряженной улыбкой:
– Если цель, например, зажата между Великим Хребтом и океаном…
– Но герцог побывал и по ту сторону Хребта, – обронил я так же небрежно, словно мимоходом.
Он наклонил голову.
– Да, это был подвиг.
– И блеснул на Каталаунском турнире, – продолжал я с сильно бьющимся сердцем. – Хотя не это было главной целью.
Он смотрел на меня с бледной и несколько натянутой улыбкой.
– Да?
Некоторое время мы смотрели друг на друга в упор. Я ответил медленно и тщательно подбирая слова:
– По возвращении он не рассказывал, ради чего туда ездил. Лишь намекнул, что у настоящего рыцаря должны быть более высокие цели, чем одержать победу в турнире, хотя мне это и сейчас непонятно почему? Но я верю своему сюзерену. Если есть еще цель, кроме выигрыша в турнире, то она должна быть намного более значимей Золотого Шлема и пропуска на Юг.
Герцог вздохнул, мне показалось, что он испытывает некоторое облегчение, однако голос прозвучал достаточно сурово:
– Если герцог допускает такую утечку сведений… а это он сделал намеренно, значит, доверяет вам очень-очень многое.
Я переспросил в недоумении:
– А что он сказал?
– Многое сказал, – ответил он. – Хотя в данном случае превысил полномочия.
Я сказал поспешно:
– Герцог ничего не сказал! Но я вылавливал его туманные намеки, выстраивал и… что получил, то получил.
Он кивнул.
– Это лучше. Все это вы придумали сами, мой юный друг. А правда или ваши домыслы можете узнать, когда сами станете одним из нас.
Я раскрыл рот.
– Это как?
Он улыбнулся.
– Ядро рыцарей, которые соблюдают рыцарский устав наиболее ревностно, держатся вместе. Мы больше доверяем друг другу, больше поддерживаем один другого… Словом, ваш сюзерен, герцог Готфрид Брабантский, в этом круге далеко не последний человек. Это все, что я пока могу сказать, сэр Полосатый. Еще вина?
В зале пир гремит веселый, как свадьба, а герцог еще при мне из своего кабинета послал сюда оруженосца за самыми знатными рыцарями. Надо спешно решить, как поступить с внезапно освободившимися землями с уже засеянными полями, с множеством деревень и сел, а также что сказать другим лордам в ответ на обвинения, что посыплются градом.
Я выбрал свободное место и сел, прислушиваясь к разговорам. Что-то никто и не вспоминает о короле Кейдане, а самому начинать о нем разговор вроде бы не с чего, хотя…
Подошел с кубком вина в руке Витерлих, сытый, довольный и пьяный.
– Ну как вам здесь, – спросил он звучно, – сэр Полосатый? Осматриваетесь?
– Чем больше осматриваюсь, – ответил я, – тем больше завидую кротам.
Он так захохотал, что вино брызнуло даже из ноздрей, а это вызвало хохот и у пирующих.
– Чем же?
– Хорошо им, – сказал я. – Как думаете, у Его Величества тоже вот так идет бесконечный пир?
Он покачал головой, на лице проступило нечто вроде зависти.
– Говорят, при королевском дворе на первом месте танцы, балы, куртуазные разговоры, выезды на охоту, флирт, загадочные и в то же время весьма доступные женщины, если умеешь подойти… конечно, пиры тоже есть, как без них, но, если честно, любое застолье насточертевает, если вот так без конца одно и то же!
Я сказал задумчиво:
– Может быть, как-то поглядеть… хотя бы одним глазком? Хотя чужих туда вряд ли допустят.
Он посерьезнел, одним махом осушил кубок и передал подбежавшему слуге.
– Кто знает… Король здесь нечастый гость. Последний раз в Ундерлендах был его дед, Его Величество Балдуин Пятый по прозвищу Синий Нос. Уж не помню, по какому поводу.
От стола повернулся в нашу сторону сэр Трандерт.
– Тоже не от хорошей жизни, позвольте заметить. Кстати, а не организовать ли нам большую охоту? А то и у меня что-то зад стал тяжеловат от сидений за столом. Да и бегай я чаще за оленями, не уступил бы так легко сэру Полосатому.
Сэр Витерлих повеселел на глазах, отстранил услужливо предлагаемый слугой полный кубок и пошел по рядам, уговаривая насчет охоты.
Я перехватил внимательный взгляд леди Или. Говорят, ничто так не мешает роману, как чувство юмора у женщины и его отсутствие у мужчины, потому стараюсь выглядеть тупым и самовлюбленным дурнем, но, боюсь, где-то либо сплоховал, либо переиграл, леди Иля в какой-то момент встрепенулась и начала прислушиваться к моим словам куда внимательнее, чем раньше.
С рассеянно-блаженным видом я иногда отхлебывал вина, расковырял пирог и выбирал печеночную начинку, но в голове все тот же ад и круговерть горячих мыслей. Итак, если вспомнить, к чему привело появление герцога Готфрида с его отрядом «южан», как мы их называли: была попытка совершить переворот в Фоссано, считавшемся нестабильным королевством. Долго подготавливаемый и тщательно спланированный заговор почти во всем удался, но Барбароссу только тяжело ранили. От смерти я его спасти успел и вывез в безопасное место, а потом восставших альбигойцев самих пустили под нож.
Интересно, знает ли герцог, что его друга Готфрида, которому прочили корону Фоссано, настоящие заговорщики считали временной фигурой? Ибо потом, как я понял из подслушанного разговора, его должен был сменить Отто Крисп, в то время работавший под прикрытием должности капитана стражи замка одного из местных феодалов. Речь шла не просто о смене неугодного короля своим человеком, а о некой глубокой реформе общества. Отец Игнес, один из главных руководителей заговора, намекал на то, что рыцарство станет анахронизмом. Видимо, по аналогии с Сен-Мари, а то и пошли бы еще дальше.
Но, если этот захват власти в Фоссано планировал герцог Ульрих, мог ли он санкционировать уничтожение рыцарства? Или же нечто пошло не по его сценарию? Кто-то перехватил игру и сыграл свою партию. А у того хитреца в последний момент вожжи перехватил я, сам не подозревая еще, что влез в очень крупную игру.
Голова шла кругом, я поднялся и, сообщив громко, что пойду помою руки, чего никто не понял, вышел из зала, а затем из донжона.
Витерлих вышел за мной почти сразу, шумный и веселый, заорал из дверного проема:
– Хорошую идею подали, сэр Полосатый! Я уже почти договорился о большой охоте. Теперь бы Его Величеству передать приглашение…
– Тогда уж охота в его честь, – сказал я. – Большая королевская.
– Вряд ли, – сказал он с сожалением. – Герцог очень ревностно следит за соблюдением своих вольностей. Короля может пригласить только как гостя. Впрочем, и это хорошо… Почему покинули пир? Там сейчас как раз сэр Готмар такие чудеса рассказывает о ваших приключениях…
– И что?
– Мне кажется, – заметил он, – много врет.
– Не думаю, – ответил я.
– Почему?
– Чтобы врать, – объяснил я, – необходима смекалка. Дураку лучше оставаться честным.
Он коротко хохотнул.
– Да, в наличии смекалки сэра Готмара обвинить трудно. Но зато он надежен.
– Это да, – согласился я. – Временами несносен, но спину защищать такому доверить можно. Простите, сэр Витерлих, это я вышел проветрить голову, потому что сейчас меня ждет серьезнейший разговор с его светлостью герцогом Ульрихом.
Он сам посерьезнел, видя, как я произношу эти слова, сочувствующе вздохнул.
– Он ждет вас?
– Он еще не знает, – ответил я мрачно.
Он вздохнул.
– Ну, если вы такой серьезный сами… Успеха! А я выпью за вас.
– Спасибо, барон.
Глава 18
Герцог слушал внимательно, а я, подбирая самые емкие слова, рассказывал, что их план был достаточно прост, но обещал успех. Они поняли, что в Сен-Мари, к сожалению, не удастся восстановить королевство духа, чести и благородства, так как народ уже развращен до предела, потому решили взоры направить на другие королевства, где разложение еще не достигло такой степени. Но по эту сторону Великого Хребта нет других королевств, если не считать неисследованные области океана.
Потому после тщательнейшей подготовки они начали забрасывать через Перевал людей в северные королевства и подыскивать места для приложения сил. Выбор пал на королевство Фоссано. Там власть, как считалось, традиционно слаба: то и дело дворцовые перевороты, королей убивают, травят, душат в постелях, а последний из королей – вообще вожак крупной шайки разбойников, ухитрившийся вторгнуться во дворец и убить законного короля, выбросив его, смертельно раненного, прямо с балкона на площадь под ноги оцепеневшей толпы.