— Как? — спросил он.
— Боком, — ответил я.
Я выскочил, метнул молот, навстречу мне понеслись огненные шары. Я отступил за угол, шары пронеслися мимо. Минус один, отметил я. Шагнул в коридор, поймал взглядом далекую фигуру в звездном халате, снова метнул молот.
Гендельсон смотрел со страхом и почтительным восхищением. Шары пронеслись, минус еще один, я вышел вовремя, ухватил молот. В дальнем конце коридора остались два боевых мага. Оба разом метнули в меня огненные шары. Видимо, все еще полагают, что я либо подставлю свою героическую грудь, либо же прикроюсь щитом, размечтались! — я же выждал еще чуть, уже соразмерив свои движения со скоростью шаров, затем сдрейфнул на два шага влево. Шары пронеслись в двух шагах справа.
Боевые маги закричали яростно. Из их ладоней вырвались огненные точки, что понеслись в мою сторону, быстро вырастая в размерах, как горячие ПТУРСы. Я сделал шаг, только один шаг вправо. Шары пронеслись слева, тут же из-за угла высунулся Гендельсон.
Наверное, он ожидал увидеть вместо меня горку золы, ведь не слышит мой боевой клич, я не колочу рукоятью меча на щиту, вызывая подлых трусов на честный рыцарский поединок.
— Сэр Ричард!
— Спрячьтесь, сэр, — велел я.
Он не спрятался, расширенными глазами наблюдал мой странный поединок с магами. Они стреляли очень точно, но огненные снаряды летят все же не со скоростью мысли, я успевал определить траекторию их полета, делал шаг в сторону. Здесь важно именно шагнуть на свободное место, а не уткнуться в стену в самый ответственный миг.
— Сэр Ричард! — вскричал Гендельсон потрясенно. — Что вы делаете?
— Как видите, — буркнул я, — изучаю противника.
— У них магия никогда не истощается, — прокричал он, — так что захватить их живыми не удастся!
Я ответил с сожалением:
— Да?.. Впрочем, ученых надо убивать в первую очередь. Это они придумали атомную бомбу.
— Что придумали?
Я поймал одного из магов взглядом, рукоять молота радостно вздрогнула в ладони. Еще два шара пронеслись мимо, затем там был едва слышный хлопок. Молот примчался раньше, чем уже единственный шар огня. Шлепок в ладонь, взмах, я отступил в сторону, шар пронесся мимо на расстоянии ладони.
Гендельсон ликующе заорал, ибо лицо мое было бесстрастное, лицо героя, а второй раз заорал, когда в дальнем конце коридора послышался болезненный вскрик, а молот вернулся, окруженный оранжевым сиянием.
Барон с тем же воплем выскочил из укрытия, ибо дверь, уже вот она, надо успеть добежать, а то сзади снова раздался яростный крик…
Я выскочил следом, морозный воздух опалил легкие. И… едва с разбегу не столкнул Гендельсона в пропасть. Сзади загрохотала, опускаясь, стена ворот. Монастырь отгородился от нас, дерзких, сумевших пройти насквозь, зато впереди злобно ощерила пасть трещина в каменистой земле. Снизу поднимаются зловонные испарения, в их призрачных языках пламени я уловил некий жуткий смысл, а Гендельсон вскричал в смертельной тоске.
Мороз пронизал мои внутренности, как острое копье. Другой край пропасти такой же отвесный, метрах в десяти, но в двух шагах левее мостом между двумя краями пропасти служит… скелет гигантского динозавра, то бишь дракона. Несчастный был убит, что ли, как раз посредине, но он так огромен, что массивная голова и передние лапы оказались на той стороне пропасти, а длинный хвост — на этой.
Я нервно сглотнул слюну. Скорее, дракон просто брякнулся и подох. Может быть, даже не убитый, такого убьешь, а от старости. А трещина появилась и расширилась потом, могут же здесь быть землетрясения?
Гендельсон сказал дрожащим голосом:
— Я не притронусь к этому нехристианскому чудовищу!
— Я бы тоже, — ответил я, голос мой сел на два тона, — но давай альтернативу…
— Че… го?
— Другие варианты, — поправился я. — Вправо, влево, взад, перелететь… Вы летать не пробовали, благородный барон?
— Нет… вроде бы…
— Сейчас самое время учиться, — сказал я. — Пока долетишь до дна… все может случиться. Говорят, некоторые учатся быстро.
— Люди благородного сословия не учатся наскоро, — ответил он сердито.
Позвонки размером с кастрюли, с обеих сторон массивные дуги ребер. Между ними проскочит электричка. Насколько я помню из школьного курса, позвонки скреплены межпозвоночной тканью. Попросту хрящами, что уже давно истлели. Кости, понятно, окаменевают или что-то с ними происходит, как-то же доживают до нашего времени.
— Надо идти, — сказал я. — Вон сверкающие горы!.. Совсем рядом. Наверное, одна из них — крепость Кернель.
Он в страхе смотрел на скелет.
— Я не смогу… Это богомерзко!
— А вы пинайте это своей рыцарской ногой, а не целуйте!
Гендельсон хрипел, всхлипывал, постоянно читал молитву, но я чувствовал по дергающимся позвонкам, что идет за мной. Не смотри вниз, бормотал я себе, и, конечно же, смотрел. Не хватайся руками за ребра позвонков, представь себе, что идешь по толстому бревну, что лежит на земле… и, конечно же, твердил себе, что это вот-вот рассыплется, а мы над ужасающей пропастью, пока долетишь до дна — постареешь. Мешок с мечами тянул меня в одну сторону, задница в другую, а при пустой голове это уравновешивало, я добрался до ужасающе дальнего конца пропасти почти живым…
Сзади был треск, я обвернулся и увидел, как мост с грохотом рушится в бездну. А вместе с этими чудовищными позвонками падает вниз и блестящая надутая фигура.
Гендельсон успел ухватиться обеими руками за край, но слабые мышцы удержат разве что на пару секунд… Я инстинктивно ухватил его за голову и, едва не лопнув от натуги, затащил наверх. Некоторое время лежали рядом, отсапывались, переживали ужас, потом Гендельсон простонал:
— Сэр Ричард… вы мне шею вывернули.
Ага, подумал я, это как в басне Крылова, где батрак спас хозяина от медведя. Что ж ты, гад, шкуру попортил, вычту из жалованья…
Я перекатился на пузо, с трудом встал.
— Сэр Гендельсон, Кернель рядом.
Он застонал, кое-как воздел себя на задние конечности. Лицо было желтое, как воск для церковных свечей. Я потащился подальше от края, нас от всего мира впереди все еще заслоняет гряда камней, но горы Кернеля вовсе рядом, рукой подать, осталось не больше двух-трех миль…
Я добрался до гребня, начал высовываться… и сразу начала открываться расположенная милях в трех отсюда отвесная стена хребта, что вершинами ледяных сосулек уперлась в небо. Я мгновенно увидел изрезанные ребра, гребни, куда с готовностью забился снег, это даже не горный хребет, это поставленное стоймя плато с вкраплениями льда!..
Так же разом я увидел прямо напротив меня, только в трех милях по прямой, абсолютно ровную стену. Чересчур ровную. Между двумя такими сосульками-горами, почти неотличимая от них по цвету, она показалась мне тоже из кристаллического льда, только обтесанного по человеческим законам, но в следующее мгновение я различил массивные глыбы из белого камня. Между ними змеятся прослойки раствора, он успел показаться мне привычным цементом.
Но в следующий миг я поднялся еще на шаг, и кровь превратилась в мелкие острые льдинки. В сердце больно закололо. Передо мой чуть ниже открылась долина. Вся долина стиснута этими двумя хребтами. И вся заполнена черными шатрами. Перед каждым горят костры, а от множества конных и пеших воинов не видно земли. Ветерок дохнул в нашу сторону, донесся тяжелый неумолчный гул сотен тысяч голосов, топот ног, скрип телег и осадных машин, звяканье уздечек и звон оружия.
Сильно пахнуло гнилым теплом, как из гигантского хлева. За спиной тихонько охнул Гендельсон.
— Мы… не успели!..
— Вижу, — ответил я зло. Захотелось вмазать его молотом в лоб, из-за этой сволочи волоклись, как полудохлые черепахи. — Тех мы обогнали, а эти, наверное, тут уже не первую неделю. Но Кернель еще, похоже, не пал… Иначе бы не толклись здесь.
— А вдруг, — проговорил он опасливо, — просто не помещаются? Мы не знаем, насколько Кернель велик…
— Тогда бы расположились прямо под стенами, — сказал я. — А так разве не видно?
Гендельсон начал горячо и путано молиться, осенял себя и далекий Кернель крестным знамением.
Слева что-то шелестнуло, долетели громкие голоса. По насыпи пробирались в сторону массы войск трое, из них первые два несут на плечах забитых оленей. Первый вообще сгибался под оленем-великаном, огромные рога с множеством отростков с костяным скрежетом задевают камни. Третий шел сзади, что-то рассказывал.
Я затаился, пропустил мимо. Гендельсон молился шепотом, чтобы эти исчадия ада не заметили. Стоит им крикнуть, услышат у ближайших костров…
Я метнул молот, прыгнул вдогонку с обнаженным мечом. Молот снял заднего, ударился в мою ладонь. Я с силой нанес косой удар второму в поясницу. Меч вошел с потрясающей легкостью. Ноги подогнулись, охотник завалился на бок.
Первый охотник, заслышав звук падающих тел, сказал с натужным смехом:
— Что, даже олененка вдвоем не дотащите?
— Да, — ответил я, — тяжело…
И, выдернув меч из рассеченного позвоночника его соратника, я торопливо ударил по спине, стремясь рассечь хребет. Меч скрежетнул, но перерубил кости. Охотник беззвучно повалился между камней. Я негромко крикнул Гендельсону:
— Быстрее сюда!.. Надевайте его доспехи.
Гендельсон подбежал пригибаясь, как под артобстрелом, посмотрел на разрубленные тела.
— Я?.. Да ни за что!
— И черт с вами, — ответил я грубо. — Пойду в Кернель без вас.
— Талисман при мне, — напомнил Гендельсон.
— Это я и скажу, — пообещал я.
Оба убитые оказались мелковаты. К тому же меч рассек их кожаные латы на спине, я сумел подобрать только рогатый шлем, надо лбом изображение ящерицы. Гендельсон молча наблюдал за мной злыми глазами, потом снял с одного остатки плаща, сказал угрюмо:
— Думаю, этого будет достаточно. Здесь есть герб.
— Тогда и щит возьмите, — бросил я разочарованно. — Там тоже герб.
Щит пришлось взять от первого, молот расплющил ему голову, но все остальное уцелело. Гендельсон выбросил плащ с дырой от моего меча и снял этот, целый. На спине во всю ширь развернулось изображение дракона, вставшего на задние лапы. На голове дракона корона, в руке черный меч с красной рукоятью, очень похожий на мой.