Далеко на самом краю земли неожиданно и ярко блеснуло, словно там еще одно крохотное солнце. Судя по карте, это сияет металлической крышей крепость лорда Сулливана. На самом деле вовсе не крепость, как сказано деловито в примечании, а большая сторожевая башня, очень широкая и просторная, но в ней могут укрываться с полсотни воинов, а еще с боков давно выросли неизбежные домики-казармы, кузницы, оружейная…
Всадники пустили коней шагом, сэр Норберт уже ждал нас, велел коннице остановиться и ждать подхода пешего войска.
– А нам, сэр Ричард, – сказал он твердо, – лучше покинуть седла.
Я искоса взглянул в его суровое лицо. Для него я сейчас и не майордом вовсе, настолько он в своей стихии, все видит, все схватывает, просто прекрасно, побольше бы таких.
– Хорошо, сэр Норберт, – сказал я послушно.
Он даже не обратил внимания на мой смиренный тон, а как же, мол, иначе, на войне командует тот, кто лучше разбирается в обстановке, соскочил первым.
Сзади подбежал молодой воин и принял наших коней.
– Пойдемте, – сказал Норберт, – сэр Ричард. Здесь удобные овраги… Неглубокие, но трава выше головы.
– А когда вылезем?
– Там трава ниже, – ответил он. – Пойдем, как два льва.
– На четвереньках?
– Ну да…
Воин с конями остался далеко позади, мы углубились в овражек, трава в самом деле выше даже моей головы, хотя нас в низинке все равно не видно, а когда начали подниматься, сэр Норберт сказал негромко:
– А теперь очень осторожно…
– Увидят?
– Могут. Так что голову не поднимать…
И снова повелительный голос, мог бы «не поднимайте, пожалуйста», а он коротко и властно «не поднимать», что значит берет на себя командование и всю ответственность, что мне как медом, побольше бы таких…
Осторожно выбравшись из оврага, мы осторожно осматривались, сэр Норберт тронул меня за локоть:
– Вот там на большом холме сторожевой пост…
Я рассмотрел на вершине высокий столб, вкопанный в землю, со всех сторон навалены поленья, щедро пересыпанные сухим хворостом. В сторонке у костра сгорбился человек, если не подводит зрение, в кожаных доспехах, шлем из металла, на поясе короткий меч. У подножия холма две оседланные лошади, тонконогие, сухие, такие могут мчаться целые сутки, не зная устали.
– Его не миновать, – прошептал Норберт.
– А надо бы, – ответил я шепотом. – Давайте подберемся ближе.
Он поморщился, не рыцарское это дело, двигаться на четвереньках в высокой траве, а то и ползком, но если сюзерен не считает для себя зазорным, то и ему не стыдно ползти, словно простолюдину, пытающемуся уворовать у соседа гуся.
– Людей двое, – прошептал он.
– Второго не вижу, – ответил я.
– Видать, отлучился за хворостом…
– Взял бы из сигнального костра, – сказал я. – До чего же честные люди… и не с нами, обидно.
Он ухмыльнулся, сочтя шуткой, мы продвигались все медленнее, замирая при каждом движении часового. Он поджаривал, нанизав на прутик, на раскаленных пурпурных углях корочку хлеба, задумчиво хрустел им на крепких молодых зубах.
Я потянулся за луком, когда он поднялся и, разминая затекшие ноги, пару раз присел. Едва он повернулся к нам спиной, я молниеносно наложил стрелу на тетиву, торопливо прицелился. Струна больно щелкнула по пальцам, хотя я надел рукавицу. Норберт довольно охнул, когда далекая фигурка подпрыгнула, между лопаток мелькнуло белое оперение стрелы.
Когда он медленно повернулся, перед тем как рухнуть, мы увидели высунувшийся из груди окровавленный наконечник.
– Мощный удар, – сказал Норберт благоговейно. – Насквозь…
– Доспех кожаный, – возразил я. – Стальные бы так…
– Для часовых, – уточнил он, – важна скорость, а не защита…
Я убрал лук, мы начали спускаться уже без особой боязни, других часовых нет. Норберт шепотом начал просить научить стрелять так же, разведчикам это нужно позарез, но взглянул наверх и вскрикнул отчаянно:
– Что этот гад делает… Остановите!
Часовой, которого мы считали убитым, подтянулся на руках, оставляя кровавый след, сунул руку прямо в костер. К нам донеслось страшное шипение горящего человеческого мяса, а он ухватил в пригоршню горсть пурпурных углей.
Я поспешно схватил лук, Норберт с мечом наголо бросился на холм и уже был в двух шагах от умирающего, когда тот швырнул угли в заготовленную поленницу дров. Огонь вспыхнул резкий и яркий, сразу взвился оранжевым столбом.
Аромат горячего масла поплыл по воздуху, пламя охватило всю кучу, заревело, заставив нас отступить.
Норберт снял шлем и склонил голову, отдавая честь последнему поступку воина. Я подошел тяжелыми шагами, со скрытностью войска покончено.
Норберт сказал отчаянно:
– Он же был почти мертв!..
– Герои не умирают сразу, – ответил я невесело.
– Это был настоящий мужчина, – согласился он. – Сэр Ричард, что теперь?
Я с печалью смотрел на убитого, не просто боевая единица, каких много, в самом деле человек.
– Огонь увидят, – сказал я. – Уже увидели. Так что таиться больше не получится.
– Пойдем с развернутыми знаменами?
– Да, сэр Норберт. Скажем, что уступили настоянию наших отважных рыцарей.
Глава 7
Войско с развернутыми знаменами двигалось широкой волной по долине, чтобы не глотать дорожную пыль. Дважды видели пылающие костры на вершинах холмов, о нашем продвижении предупреждают все дальше и дальше. Крепость лорда Сулливана, как рассмотрел я уже вблизи, хоть и не замок в прямом смысле, но начинает в него превращаться: огорожена рвом, перед воротами переброшен широкий подъемный мост.
По мере того как мы приближались, из долины убегал народ, наступающие всегда бесчинствуют, а когда мы оказались в опасной близости к крепости, мост дрогнул и поднялся, оставив между нами и широкой башней глубокий ров с блестящими на дне остриями копий.
– Это не крепость лорда Сулливана, – сказал Норберт мрачно. – Его дальше.
– А это чья?
– Одного из вассалов, – объяснил он. – Хорошо действует, мерзавец. Поспешил укрепить, собрал неплохой отряд защитников…
Я отдал приказ разбить лагерь и выставить часовых, мы с группой военачальников выехали вперед и внимательно осматривали эту маленькую, но неприятную крепость.
– Там слишком много народа, – заметил сэр Альвар. – Любые запасы провизии скоро закончатся.
– Да, – согласился сэр Растер глубокомысленно, – им ничего не останется, как начать переговоры о сдаче… Как вы думаете, сэр Ричард?
Я ответил с раздражением:
– Нам идти дальше, а не заниматься никчемной осадой!
– Предлагаете штурм?
– Я ничего не предлагаю, – огрызнулся я. – Подумать сперва не пробовали? Вы не представляете, но, оказывается, думать можно не только после, но и заранее! Я сам это недавно открыл. Искренне рекомендую.
Сэр Альвар ответил миролюбиво:
– Хорошо, давайте сперва подумаем, хотя и непривычно как-то… Думать, когда нужно действовать? Будто мы и не рыцари, а не знаю кто. И вообще…
Наверху башни несколько человек кривлялись и выкрикивали ругательства в мой адрес. Я помалкивал, что-то здесь не так, они ж понимают, что их песенка спета, рано или поздно захвачу эту груду камней, а затем всем припомню, кто что обо мне говорил…
Наши лучники пробовали обстреливать из луков, я с гордостью видел, что композитные луки бьют на треть дальше обычных и достигают верха башни. Тяжелые стрелы со стальными наконечниками высекают злые искры о камень стен, однако оскорбители умело прячутся за барьером, а в ответ стреляют сами. Правда, безуспешно, после долгих перестрелок двое наших получили легкие царапины, а достали ли кого-то из местных, неизвестно.
Рыцари обсуждали, кто поведет на штурм, самому майордому зазорно заниматься такой мелочью, сэр Растер тоже вельми солиден и грузен, Арчибальд слишком родовит, а в той башне нет ни герцога, ни даже графа…
Альвар сказал весело:
– Поставим виконта Штаренберга из Фезензака? Он горит безумной отвагой, прям как сенмариец, громко восхищается вами, сэр Ричард, и готов служить вам душой и телом.
– Слишком громко, – ответил Арчибальд, поморщившись. – И часто. Как будто торопится, чтобы поскорее его слова попали майордому в уши.
Я проворчал:
– Может быть, это и хорошо? Если он всего лишь виконт, то ему не место в главном зале, и на глаза мне попасть трудно. Я не против. Но вообще-то решайте сами.
Я мудро удалился, чем больше у них самостоятельности, тем больше и ответственности. Если все возьму на себя, то в случае неудачи я полный дурак, что не умеет руководить, зато в случае победы я в любом случае, кто бы ни командовал штурмом или осадой, – победитель!
Азию завоевал Александр Македонский, хотя у него были гениальные полководцы, Рим тряхнул Ганнибал, хотя еще его отец Гадзрубал все подготовил и обеспечил наступление, но слава все равно достается тому, кто у руля.
На вершине среди зубцов блеснуло зеленым. Я ощутил страшный удар в левую сторону груди, небо и земля поменялись местами. Я грохнулся о землю, перекатился несколько раз, загребая полные пригоршни, дыхание сперло, дышать тяжко, панцирь смят, как лист бумаги, вмятина с радужными краями, словно железо мгновенно раскалилось и тут же остыло.
На башне снова блеснуло. Инстинктивно я прямо с колен метнулся в сторону, упал и откатился в сторону. На том месте взметнулся гейзер горящей земли, пахнуло жарким воздухом и гарью.
Донесся яростный крик:
– Колдуны!.. У них мишень – наш Ричард!
– Спасайте сэра Ричарда!
– Быстрее к нему…
Я слышал сзади быстро нарастающий стук копыт, но сам следил за вершиной башни. Там среди зубцов появилась фигурка в темном. Как только вскинула руки, я метнулся вбок, и тут же вспыхнуло зеленым, а в землю ударило незримой молнией.
Подняться я даже не успел, налетели всадники, ухватили, я ощутил, как волокут по песку, я прочертил, даже прорыл мордой, как плугом, несколько ярдов, а когда выпустили из рук, башню загородили деревья.