Я продолжал рассматривать зеркало, уверенность медленно крепнет, но трусливая жилка уговаривает не рисковать, магистр мог и нарочно сказать насчет этого пути, чтобы я поверил и шагнул прямо в ад.
Я прижал трепещущую трусость сапогом к полу и, удерживая ее там, сделал глубокий вдох.
Кроган подобрался, смотрит в боевой готовности.
– Думаю, – сказал я решительно, как только смог, – это место для колдуна было настолько важным, что он постарался сделать эту дорогу королевской, а то даже императорской. Или еще круче!
– Это как?
– А чтобы раз-два и на месте, – объяснил я. – Здесь его сердца, его жизнь! Что может быть важнее? Он не мог позволить себе роскоши добираться сюда медленно и неспешно. Не-ет, на экстренные случаи у него была дорога покороче.
– Тогда почему он явился оттуда? – резонно сказал Кроган и показал на засыпанный глыбами камня вход.
Я подумал, развел руками.
– Может быть, сюда можно только так? Когда-то можно было туды-сюды, но слишком часто пользовался, истощил ресурсы, и теперь как бы не все можно…
Голос мой упал, я уже снова начал сомневаться, Кроган угрюмо пробормотал:
– Как бы и эта дорожка не оказалась перекрыта.
Глава 2
Я все еще колебался, а он подошел и встал рядом. Камзол на груди залит кровью, еще не засохла, он время от времени спохватывался и торопливо ощупывал грудь. Глаза всякий раз становятся ликующими, а рот расползается до ушей.
– У нашего Господа нехилое чувство юмора, – сказал он, глядя в зеркало. – Посмотрите, какими он сотворил нас…
Я понял, что если проколеблюсь еще чуть, уже не решусь, стиснул челюсти и шагнул. Зеркальная поверхность протестующе прогнулась, я навалился всем телом… хлопнуло, будто коротко и сильно ударили доской по столу.
На миг я оказался в полной тьме, но в следующее мгновение по инерции выбежал на подгибающихся ногах, скользя, как по льду, по розовому мрамору, уложенному без стыков и отшлифованному до зеркальности. Взгляд зацепился за грубо отесанные стены с выпирающими словно нарочито глыбами, три факела и пурпурный зев все той же распахнутой печи.
Справа по стене знакомо бегут крупные красные знаки. Я не стал дожидаться, когда начнут перегруппировываться так и эдак, уже узнал тайное укрытие магистра, которое он насмешливо называл загородной землянкой.
За спиной топот, сопение, из зеркала выпал Кроган. Разбойник не удержался на скользком, но тут же подхватился уже с мечом в руке и с оскаленными зубами, готовый дорого продать свою жизнь.
– Господи! – вскричал он, увидев меня. – Где мы?
– В самом лучшем месте для жизни, – сказал я авторитетно.
Он быстро зыркнул вправо-влево.
– Что тут хорошего?
– Для исследователя, – со вздохом сказал я.
– А мы… тоже?
– Еще какие, – заверил я. – Ты тоже… этот. Только ничего не трогай, а бери самое важное.
Кроган посмотрел с некоторым недоумением, не сразу врубаясь в такой жизнерадостный юмор, хрюкнул недовольно:
– Сокровища здесь?
– Точно, – заверил я. – Разуй глаза и хватай все, что душа или что у тебя там вместо нее пожелает. Только забирай золото и драгоценности, непонятное не трогай.
– Знаю, – сказал он все еще ошалело, – так один из наших погиб. Совсем безобидная с виду штука ужалила. А другой сгорел от простого уголька со стола… Но как вы догадались?
– Колдун сказал, – признался я.
– Все-таки совесть заговорила, – ответил Кроган. – Тогда выпью и за его здоровье.
– Вон там сундук, – указал я. – В нем золотые монеты.
Он оглянулся, вскрикнул в восторженной панике:
– Я такой не подниму!
– Своя ноша не тянет, – напомнил я.
– Пуп порву, – пообещал он твердо, – но вынесу.
Я озирался, в ладони с такой силой зажат зеленый ключик, что врезался в мясо. Взгляд выхватил на дальней полке ряд ларцов, я подошел, все разнокалиберные, от сундука до крохотной шкатулки, и одна такого же чистого изумрудного цвета, как и этот ключ.
Пальцы мои тряслись, когда я вставил ключ в замочную скважину. Повернулось легко, а на третьем обороте тихонько щелкнуло, крышка дрогнула, освобождаясь от запоров. Сердце колотится, здесь может быть как источник силы или богатства, так и быстрая смерть, от умирающего мага можно ждать всего…
Я прижал крышку, не давая услужливо подняться, повернул ключ трижды в обратную сторону, всякий раз тихонько щелкало, вытащил, после чего ключ сунул в потайной карман, а шкатулку, так и не открывая, упрятал в походную сумку.
Кроган пыхтел и перекладывал золотые монеты в кожаный мешок. Когда места не хватило, он с проклятиями пометался по лаборатории, отыскал просторную сумку и принялся наполнять ее тоже.
Я поинтересовался:
– Зачем тебе столько?
– Деньги, – ответил он поспешно, – это свобода, выкованная из чистого золота.
– Золото разъединяет людей, – предостерегающе сказал я.
– Ага, – согласился он, – зато дерьмо еще как объединяет…
– Верно сказано…
– Дерьма брать не стану, – возразил он. – И не заставляйте!
– Не буду, – пообещал я. – По дерьму мы и так все богачи просто необыкновенные.
– Есть такое золотое правило, – сказал он, натужно пыхтя, – у кого золото, того и правила.
Я обошел лабораторию магистра, пусть душа твоя, неистовый Жакериус Глассберг, упокоится там, где ей место, я не берусь судить, куда ты отправился, я просто мародерничаю по неписаному закону, но, в отличие от Крогана, меня мелочи не интересуют, такому орлу, как я, даже сундук с золотыми монетами – нестоящая ерунда, у меня запросы за последний год повыросли…
По большей части «волшебные» вещи – это просто непонятные, но мне сразу видно, что и не заработают: чутье подсказывает, что всего лишь разлетевшиеся обломки чего-то очень сложного. Но пока место в мешке есть, я складывал самые любопытные штуки, в том числе экспроприировал десяток невзрачных камешков, слишком уж бережно бывший владелец уложил их в драгоценный бархат, а половина вообще на золотых и серебряных цепочках, сделанных очень тщательно.
Наконец я завязал мешок и закинул за спину, больше ничего интересного, разве что вон еще один рубин в виде драконьей головы, похож на Камень Рорнега, что фамильная ценность принцессы Элеоноры, только этот на золотой цепочке…
Я сгреб его и сунул в карман, оглядывался, чего бы еще, я бы вообще-то и поселился здесь, не будь уже майордомом и маркграфом… сердце стиснулось в страхе и предчувствии чего-то ужасного. Всеми фибрами ощутил приближение огромной мощи, перед которой я просто мелкая козявка…
Земля качнулась, донесся грохот. Багровые письмена со стены упорхнули, словно испуганные воробьи, а она затряслась, огромные гранитные глыбы мелко-мелко задрожали, даже застучали друг о друга, как зубы искупавшегося в проруби подростка.
Кроган выронил золотой кувшин и, пригнувшись, выставил обеими руками перед собой обнаженный меч.
Стена разом выгнулась в нашу сторону, словно парус под напором внезапного ветра. Кроган отскочил к дальней, позабыв про мешок с золотыми монетами. Глыбы рухнули с тяжелым грохотом, а на полу поспешно и с тихим нежным шорохом рассыпались в мелкие камешки и даже в серый песок.
В проход могли бы войти слоны, но там возникла одинокая фигура человека в цветном халате, лицо в тени, только голый череп разбрасывает яркие блики.
Кроган помахал в воздухе мечом, лицо злое и расстроенное.
– Еще один! – вскрикнул он горестно. – Какой-то лысый…
– Это друг, – сказал я успокаивающе, хотя сердце тревожно заныло, – мы все выполнили, магистр Сьюмас! Изгой наказан…
Сьюмас Макманус медленно вошел в зал, остановился, осматриваясь. Лицо оставалось неподвижным, глаза раздраженно поблескивают, ноздри несколько раз раздулись просто нечеловечески широко, мясистые крылья покраснели от прилива крови.
– Как вы здесь оказались? – спросил он с изумлением. – Я ощутил, что Жакериус почему-то покинул это убежище, и решил…
– Он покинул не только убежище, – сказал я торопливо, – спасибо за ценные указания, великий магистр Сьюмас!
Он повел в мою сторону глазом, явно сам не помнит никаких указаний, как, понятно, и я, но лесть есть лесть, слышать всегда приятно и смягчает обстановку.
– Где он? И где Гизелл?
– Его больше нет, – сказал я. – Вообще. Как и Гизелла. Можно сказать, он тоже даже убит.
Он спросил холодно:
– Как это «даже убит»?
– Практически убит.
– А это что за новое определение?
– Как маг, – объяснил я льстиво. – Я помог ему пройти процедуру омоложения, однако Гизелл не предусмотрел, что и мозги у него станут такими же молодыми, а это значит, что все знания после тридцати лет исчезнут. Испарятся!. Теперь он не маг, а рядовой десятник клана Черных Беркутов, каких сотни и тысячи…
Он задумался, повел в воздухе ладонями. Перед ним появилось облачко, мы с Кроганом затаили дыхание, маг внимательно всмотрелся в проявляющееся медленно изображение.
– Вот этот здоровяк? – спросил он с недоверием. – Трудно вообразить в таком…
– Это уже не он, – сказал я быстро. – Как маг, он убит. А как воин он то, что надо. Сильный, свирепый, недоверчивый, выносливый. И нам ну совсем неинтересный!
– Молод и красив, – проговорил Сьюмас с непонятной ноткой зависти и сожаления. – Да, неожиданная развязка… Думаю, вы тоже не этого ждали?
– Не ждал, – признался я.
– Но рискнули?
– Иногда надо, – сказал я.
Он некоторое время прослеживал взглядом за уходящей в туман широкоплечей фигурой. Облачко медленно растаяло, Сьюмас повернулся к нам.
– У тебя, – сказал он сухо, – слово с делом не расходится, как у всех молодых да резвых?
– Стараюсь, – сказал я скромно. – Путь мужчин.
– Все-таки не ожидал такого, – сказал он и уточнил, – от воина. Неожиданное решение, признаюсь.
Последние слова он произнес с вопросительной интонацией. Я сделал вид, что не уловил, воины обязаны быть грубыми и нечувствительными, как кора старого дуба.